Во-первых, воспитание прошлого мира яро возражало против выдачи люлей детям, хоть тут это и норма. Просто по старой памяти. Во-вторых, кто бы ни победил, виноватым окажусь я и, скорее всего, меня отсюда выпнут. И буду я бездомным сиротой. Ну и в третьих, бить ребёнка приютивших тебя людей? В первый же день, едва вещи положив? Это уже вообще за гранью добра и зла. Как я понял, что он Тачи? Так по мону на его одежде. Он полностью соответствовал таковому на воротах. Да и неоткуда тут взяться чужим.
Пока всё это проносилось у меня в голове, пацан развивал наступление, атакуя сериями размашистых ударов. От большей части я уклонялся, остальные старался отводить. Парочка принятых на жёсткий блок плюх здорово остудила моё желание попадать под них хоть как-то. Ощущение было, будто арматурой врезали. Рука сразу стала хуже слушаться и налилась тяжестью. Требовалось решение.
Пока я лихорадочно придумывал, как выйти из дурацкой ситуации без потерь, успел словить пинок в ногу. И хоть он не принёс серьёзных повреждений, но обида и боль перевесили моё благоразумие. С воем раненой белуги врезав уже и не ожидавшему отпора противнику под глаз, я бросился вперёд, снося его с ног и падая сверху. Удобно усевшись и посылая в неожиданно ставшее ненавистным лицо удар за ударом, я, казалось, совсем потерял голову. Неожиданная смена ролей не лучшим образом сказалась на моём противнике и хоть он и был чуть повыше, потяжелее и посильнее, но будучи принуждён защищаться в неудобном положении, совсем растерялся и лишь вяло отмахивался, явно не зная, что делать дальше. Я же, в свою очередь, вошёл в раж и останавливаться не собирался.
Уж не знаю, чем бы всё закончилось, стряхнул бы он меня, собравшись, или я так бы и молотил по нему без особого толка, но в какой-то момент я ощутил себя висящим в воздухе и отчаянно пытающимся ослабить воротник и вдохнуть. «Кавалерия прибыла», - мелькнуло в гаснущем сознании.
- Я сделал всё, как вы сказали, Хокона-сама, - низко поклонился сидящей за столиком беседки женщине мальчик.
- Ммм... - рука, держащая сакадзуки, плавно опустилась. – И каковы твои впечатления?
- Не думаю, что его можно назвать бойцом. Бьёт слабо, не умеет себя чакрой усиливать. Да и вообще драться не хотел, всё убегал да что-то говорить пытался, - пренебрежительно фыркнул пацан.
- Что-нибудь ещё?
- Слабохарактерный. Боль совсем терпеть не умеет. Как пару ударов пропустил, так и бросился на меня в отчаянии, завывая и чуть не плача.
- Ясно. Что ж, ты молодец, Изаму-кун. Беги по своим делам и будь добр, передай от меня матери приглашение на чай.
- Разумеется, - поклонился Изаму. - Всего доброго, Хокона-сама.
Оставшись в одиночестве, она подлила себе сакэ, и, грея руками сакадзуки, принялась размышлять. Конечно, расспросы сына подруги носили лишь формальный характер, потому как всё действо наблюдалось ей из первых рядов. Но не скажешь же ребёнку: «Вон стоит мальчик, иди и врежь ему посильнее, а я посмотрю». А вот когда это залегендировано под миссию о проверке способностей ученика, да ещё и с тебя просят отчёт и интересуются твоим мнением – совсем другое дело получается.
В отличие от Изаму, картина представлялась ей совсем другой. Конечно, он был прав в том, что Арин не хотел драться, но это и так не секрет. Он за всё время в приюте ухитрился ни разу не вступить в схватку с кем-либо. Потому-то и была инструкция начать драку самому. А вот дальше все наблюдения парнишки были неверны. Во-первых, трусом Арина не назвать. Осторожным – вполне. Не любит он лезть на рожон, предпочитает уйти от конфликта – да, но не если не может, то не бежит. Во-вторых, то, что Арин совсем неумеха – тоже не до конца верно. В тот момент, когда он ударил в ответ, Хокона отчётливо увидела, пусть и откровенно коряво исполненный, но полноценный удар, а не простое махание кулаком. Да и когда он уселся на мальчишку, тоже бил довольно грамотно, уводя руки соперника и целя по уязвимым местам. Плохо то, что такой стиль ей был незнаком, а значит, ему придётся переучиваться. Благо, судя по всему, обучение длилось совсем чуть-чуть, да и возраст позволяет всё исправить. А в-третьих, было самое грустное. Вовсе Арин не был слабаком, потерявшим всякое соображение от нескольких ударов. Это ему кровь аукается. Да, наследие Кагуя, хоть и разбавленное, живёт в нём. А значит, ему будет очень тяжело держать себя в руках и не превращаться во время боя в бешеное животное, не различающее своих и чужих. Собственно, потому она его и придушила, вздёрнув за воротник. Слов бы он не услышал.
Допив сакэ и решительно поднявшись, Хокона поспешила к себе. Нужно выдать ученику награду, да и подумать, как справиться с его срывами, не помешает. В том, что таковые будут, она нисколько не сомневалась.
Второй раз за день попав в лапы ирьёнина, я совсем пал духом. Отлично учёба начинается, просто превосходно. То, что мне не пришлось второй раз прыгать обезьянкой, развлекая скучающего медработника, могло бы послужить минимальным утешением, если бы не его слова.
- Смотрю, ты очнулся. Вот и хорошо. Твой учитель велела передать, что за драку ты наказан, поэтому вместо обеда идёшь на площадку и бегаешь вокруг.
Не успев прийти в себя после отключки, я покрутил головой и спросил.
- Сколько кругов?
- Сколько поместится до ужина, - посмотрел на меня, как на умственно-отсталого, пожилой дядька. – И да. Вздумаешь филонить, будешь бегать до завтрака.
Подавив вспыхнувшее желание попытаться ему врезать, а после того как он меня вырубит, отлежаться ещё, я поблагодарил его и вышел на улицу. Идея-то, несомненно, хороша и, может, даже сработает, но я сомневаюсь в том, что смогу легко и просто пережить ответный ход учителя.
Медленно и печально дойдя до недавнего места битвы, я, само собой, не узрел тут своего оппонента. «Вот как знал, что надо было сдержаться», - угрюмо думал я, наворачивая первый из множества предстоящих мне кругов. Хоть не выгнали, и то хлеб. А то хорош бы я был. Профукать такую удачу, как дом и учитель, было бы эпичнейшим фиаско. Надо за ужином как-то объясниться, извинения принести, хоть особо-то и не за что. Но повинную голову, как известно, катана не сечёт. И сдерживаться в дальнейшем. Да и вообще, как только сенсей разрешит, плотно заняться медитациями. С
