Она кивнула.
— Понимаю. Тогда… если заплачу?
Я окинул взглядом россыпи бриллиантов и прочих драгоценных камней на ее одежде. Она проследила за моим взглядом, закусила губу, поняла.
— Хорошо, — сказала она, — могу дать в управление целое имение. На хороших землях.
— Не пойдет, — ответил я.
— С замком, — произнесла она, глядя мне в глаза, — гарнизоном.
Я молча помотал головой, взгляд мой прикипел к экрану, где все еще отсчитываются минуты и секунды до начала матча. Когда меня вдернуло в портал, было 4 минуты и 27 секунд, а сейчас 3 минуты и 24 секунды. А если учесть, что уже с минуту здесь, то…
То что же, мелькнула ошалелая мысль, я вернулся в ту же самую секунду?
Она произнесла с поистине королевским величием:
— Я тебя осыплю золотом! Но мне нужно вернуться. Повторяю, королевство в опасности.
Я протянул руку.
— Давайте монеты.
Она смерила меня надменным взглядом.
— Здесь у меня нет.
— Но мы здесь, — отрезал я. — Ваше величество, вы в моем королевстве!.. И теперь я вас пошлю в каменоломню. Нет, это далеко, пока отправлю посуду мыть, а потом…
Она прошипела зло:
— Я лучше умру!
— Чем что? — спросил я.
— Чем буду посуду мыть!
— А-а-а, — сказал я обрадованно, — тогда ладно. Вы как хотите умереть: красиво или героически?
Она посмотрела злобно.
— А есть разница?
— Еще бы, — сказал я. — Героически — это понятно, нужно всего лишь броситься на, желательно с самоотверженным криком, а красиво — это лучше жалобной и с распущенными волосами и в растерзанном насильником платье…
Она содрогнулась.
— Нет! Красиво не хочу. Хотя пока что и героически не хочу. Не имею права.
— А что хотите?
— Тебя удушить, — выпалила она. — Как же я тебя, мерзавец, ненавижу!
— Тогда чего было за меня хвататься? — спросил я. — Может быть, вы тайно в меня влюбились? Подсознательно, еще не понимая? Женщины же дуры, а вы хоть и не женщина точно, это же за милю видно, но вдруг что-то в вас осталось женского?
Она отрезала жестко:
— Нет! Я — королева. Ты не понимаешь. Я королева.
— Настоящая, — согласился я. — Всегда настороже, реагируете быстро и верно. Только вы одна поняли, что я задумал! И даже почти остановили. Это почти комплимент, вот уж не думал, что скажу.
Она сказала уже тише:
— Не знаю, что было лучше… Оставить у нас или позволить ускользнуть?
— А почему было не дать мне спокойно вернуться в свой мир?
Она посмотрела холодно.
— Чтоб вернулся с армией?
Я всплеснул руками.
— Как? Я до сих пор не представляю, как был сделан перенос. И повторить его не смогу. К тому же… ну, я не совсем здесь король. И даже не главнокомандующий. И вообще я великий воин лишь глубоко в душе, а в реале пацифист, пацифистее которого уже не перепацифистишь!
Мелодично звякнул скайп, женский голос электронного помощника произнес:
— На связи Кирилл. Соединить, отказать?
Я бросил быстрый взгляд на застывшую королеву.
— Отказать.
— Исполнено, — ответил голос.
Под креслом зашуршало, выполз, прижимаясь к полу пузом, жабенок и ринулся ко мне. Я погладил обалдело, он сидел у меня на плече, когда его хозяин ринулся в портал, а здесь слетел от удара и сильно стукнулся о пол рядом с моим ухом…
— Морда, — сказал я в сердцах, — еще и тебя здесь не хватало.
Королева надменно смотрела, как я чешу ему пузо, а я сказал:
— Бедненький, тебе страшно было?.. Сейчас покормлю. Заодно и ее величество…
Она напряглась, пальцы стиснули подлокотники, когда я распахнул дверцы холодильника и оттуда хлынул слегка синеватый свет. На полках всякая всячина, от мяса и рыбы до кондитерских изысков, в дверцах по старинке выстроились бутылки с шедеврами полиграфии, но почти все — соки, за исключением двух бутылок шампанского.
Первому, конечно, я положил в мисочку жабенку, он даже не стал обнюхивать незнакомое мясо, подпрыгнул на всех четырех и принялся жрякать с таким азартом, что мое сердце сразу растаяло от умиления и нежности.
— Ваше величество, — сказал я, — давайте ближе к столу. Деликатесов не обещаю, обычная еда офисного планктона.
Мне, как безработному, содержать механических слуг не по карману, сам вытащил все нужное из холодильника, что-то сразу разогрел за секунды на импульсной плите, что-то подал замороженным, с облегчением сел и уставился на королеву.
— Ваше величество?
Она подняла на меня взгляд, это вообще-то впечатляюще, когда поднимается лес густых и длинных, как копья, встречающие конницу, ресниц, а чернющие глаза смотрят с загадочностью сфинкса.
— Это ваша еда?
— По бедности, ваше величество, — сказал я. — По бедности. Вполне сбалансированная пища. Витамины, микроэлементы… все есть.
Она смотрела на блюда с порциями хамона и пармезана, креветок, форели, перепелиных яиц, дальше своей очереди ждут горки нежнейших даже с виду пирожных, за ними высятся два удлиненных стакана со смесью соков.
— Это по бедности?
— Да, — сказал я терпеливо, — мой бюджет не позволяет создавать все дома. Приходится брать уже готовое.
Она проследила за моим взглядом, на дальнем столике Vort-75, старая модель, сейчас уже в ходу Vort-85 и Vort-95, печатают все от любой еды до одежды.
— Ты не можешь создавать дома все? — спросила она, выделив «все».
— Не могу, — ответил я раздраженно. — Так, по мелочи… Одежду, мебель, из еды только ограниченный набор. Отведайте креветок, ваше величество! Говорят, повышается умственная деятельность. Хотя для королевы это и не обязательно.
Она следила за мной, повторяя каждое движение, даже вилкой и ножом научилась пользоваться почти сразу, вилки вообще должны казаться непонятнейшей вещью в мире, где и самые изысканные придворные дамы хватают еду руками.
— И вот это попробуйте, — посоветовал я. — Честно говоря, сам не знаю, что это, с этой модификацией каждый день что-то новое… но не брыкается, пока ешь, и то хорошо.
— Необычно, — произнесла она бесстрастно, — однако это… неважно.
Я сказал с невольным сочувствием:
— Ваше величество, не хочется такое говорить, короли же предпочитают слушать только приятное…
— Говори, — прервала она и напомнила: — Я королева.
— Вам придется, ваше величество, как-то адаптироваться. Приспосабливаться к нашей жизни. Приспособленчество — тоже перестало быть бранным словом.
Она покачала головой.
— Нет. Мне нужно вернуться.
— Не получится, — сказал я искренне. — Возьмите эти сладкие пирожки. Они так и называются — пирожные.
Она взяла пирожное не глядя и сказала с нажимом:
— Ты не понимаешь. Мне нужно. Королевство в опасности.
— Может быть, — сказал я с легким сарказмом, — только ваш трон?
Она посмотрела на меня с презрением.
— Трон и королевство неразделимы. От того, кто на троне, зависит благополучие всего королевства. А сейчас к нему рвутся себялюбцы, что ввергнут страну в бессмысленные войны!
— И вы должны вернуться, — ответил я с тем же сарказмом, — чтобы спасти мир? Понятно, знакомо.
Она отрезала:
— Ты старался вернуться, чтобы спасти свою шкуру. Мне моя жизнь не важна, я должна спасти свой народ!..
Я запнулся, в ее глазах этот фанатизм, в самом деле верит, что спасет положение, еще не знает про неизбежность исторических процессов, для которых неважно, кто на троне.
С другой стороны, хорошо знаю по истории, что в самом деле зависит от правителя, воевать стране или вести мирную жизнь, прорубывать окно в Европу или окружить себя фаворитками и проводить дни в пьянстве и неге, в то время как королевство сползает к революции и гражданской войне.
— Увы, — сказал я почти с сочувствием, беспомощный противник почему-то сразу перестает казаться противником, когда попадает в нашу полную власть, особенно, если этот противник — самка. — Здесь вы не королева.
Она выпрямилась, глаза сверкнули гневом:
— Никто не отнимет мою корону!
— Как я уже сказал, — напомнил я, — всех королей и королев мы перебили. Во всех королевствах! Даже своего императора вместе с семьей расстреляли и закопали, как собак. Только в самых крохотных королевствах их не убили, а оставили для смеха. Одевают посмешнее и показывают по большим праздникам народу. Теперь общество обходится без королей, графов, баронов и прочих дураков. Все рождаются одинаково свободными и без привилегий.
Она прошептала в отвращении:
— Такого просто не может быть…
— Это есть, — заверил я. — Наше общество полностью демократичное и справедливое, потому намного более бесчеловечное и жестокое, чем у вас.
— Почему?
— Ваше величество, — сказал я, — у вас графами и баронами сразу рождаются, а у нас ими нужно становиться. Я же говорю, все от рождения одинаковы! И начинается такая гонка за властью, что трупы прятать некуда… Конечно, у нас эти победившие называются не графами, это мелочь, у нас это олигархи, политики, управляющие транскорпорациями, футболисты, актеры, биллгейтсы и прочие, кто добился успеха, обойдя множество соперников… Отведайте сока. Вот этого, розового, можно и этот, оранжевый. В них есть все, чтобы восстановить здоровье. У вас оно точно пошатнулось, верно?
