Александр Борискин - Привет с того света, или Приключения попаданца[СИ]

Было видно, что Дупель тоже сильно устал. Он перебрался в стоящее перед печью кресло, накинул на себя ватник и тоже уснул. Пришедшая позже Лиза не стала его будить, а занялась обедом: и Анна, и Сергей, и знахарь спали.

Часа через два Дупель проснулся, пообедал и спросил у Лизы: водится ли в Нише рыба?

— Рыба то водится, да только сейчас поздняя осень: она уже нагулялась и готовится к зимовке. Ловиться она сейчас не будет!

— Ну, это мы еще поглядим: будет или не будет. Часам к четырем жди с рыбой. Половина — твоя, только при условии, что мне из рыбы уху сваришь и пожаришь.

— Ты сначала поймай, потом условия ставить будешь! Я вот что подумала: в бане холодно ночевать. Оставайся-ка ты здесь у Сергея: на печке тепло, места много. Там бы, конечно, лучше Сергея положить, да ему с больной спиной не забраться. Пока ты рыбу ловишь, я печь то натоплю.

Рыбы Дупель наловил много: четырех подлещиков по полкило каждый да трех окуней грамм по триста весом. Отдал Лизе. Та сразу приступила к готовке: из окуней уху варить, а подлещиков — жарить.

Пока Лиза готовила ужин, знахарь успел провести сеансы лечения с Анной и Сергеем. Оба сказали, что почувствовали большое облегчение. Перед сном и Лизу полечил: у нее опухоль на суставах пальцев рук стала заметно уменьшаться.

— Еще пара дней — и все поправитесь! Только свои болячки не запускайте. Объясню потом, что делать для этого надо.

Спать Дупель лег у Сергея в доме: тепло и удобно. Жизнь налаживалась.

Утром Дупель опять провел сеансы лечения всем болящим. Потом сходил на реку на рыбалку. В этот раз наловил рыбы еще больше: попались две щуки килограмма на два, парочка окуней такого же веса, три леща и четыре подлещика.

Когда все жители Болотницы собрались на обед в доме Сергея, сам собой возник разговор:

— Дупель! Открой секрет: как ты рыбу ловишь? Да, еще так быстро. Два часа — и на два дня еды для четырех взрослых человек, — поинтересовалась Лиза.

— Уметь надо! Ты все равно не поймёшь. Рассказывать — только время тратить.

— Не очень-то и хотелось! — обиделась Лиза. — Вот спроси у меня чего-нибудь — так же отвечу.

— Дупель! А откуда ты в нашей деревне взялся? Где до нас жил? — не выдержала Анна и задала вопрос, очень интриговавший всех присутствующих.

— Да если бы я сам знал откуда! В себя пришел, то есть стал себя осознавать, когда находился в лесу, метрах в ста — двухстах от дороги в Болотницу. Что со мной было до этого — совершенно ничего не помню.

— Как твое имя — помнишь, что знахарь — тоже, читать, писать — умеешь, даже рыбу ловить можешь! А откуда пришел и где был до этого — нет, — встряла Лиза. — Скажи уж лучше, что говорить не хочешь!

— А документы у тебя есть? — поинтересовался Сергей.

— Нет у меня никаких документов: ни паспорта, ни каких-либо справок. Даже не знаю: Дупель — это имя мое или фамилия.

— Как же ты без документов жить собираешься? У нас ведь как: «Без бумажки ты букашка, а с бумажной — человек!» — сказала Анна. — Вот приедет Иван Васильевич, это наш участковый, что ты ему объяснять станешь?

— Не знаю … К тому времени, как он придет, что-нибудь придумаю: «Буду решать проблемы по мере их поступления!»

— Человек ты, Дупель, не простой: во как выражаешься, — включился в разговор Сергей. — Участковый, скорее всего, только весной появится. Вот к тому времени и готовься. А пока я тебе без документов никуда отсюда уходить не советую: попадёшь ты как бомж в кутузку или того хуже — в психушку, будут тебе там усиленно «память возвращать», да так, что и последнюю потеряешь.

— А что делать? Денег ни копейки нет, зимней одежды — тоже, одной рыбой не проживешь. Тем более, что Ниша вскоре встанет, а зимой я рыбу ловить не пробовал.

— Деньги ты, думаю, заработаешь: в этих краях врачей нет — к ним в райцентр ехать надо. А там очереди — жуткие, да и врачей не хватает. Узнают в соседних деревнях, что ты знахарь, да умелый, от пациентов отбоя не будет! Да и я с тобой рассчитаюсь: все деньги, что у меня с собой есть, отдам — пять тысяч, да еще в ноги поклонюсь за лечение! Кстати, ты в моем доме можешь жить. Я тебе доверенность оставлю, чтобы никто не привязался. От руки напишу. А весной, в апреле, сюда вернусь. Тогда и решим, что делать будешь. Да и моими зимними вещами можешь пользоваться: вроде мы одной комплекции.

— Да и я за лечение рассчитаюсь, — добавила Лиза, — деньги у меня есть: и пенсия, и дочка оставила на зиму.

— Я тоже! — сказала Анна. — Впереди зима, еще не раз мы к тебе обратимся. И кормиться втроём дешевле будет. Ты за продуктами к дороге в райцентр ходить будешь: там автолавка два раза в неделю останавливается, даже зимой. А то ноги у нас с Лизой плохо ходят!

— Ну, бабки, вы даёте: уже расписали, чем я заниматься буду. А меня спросили?

— Дупель! Неужто откажешься? Мы тебе делаем хорошее предложение по решению твоих проблем до весны, — добавила Лиза. — А потом уж сам думать будешь! К тому времени, может быть, голова поправится, что-нибудь вспомнишь. Если про голову не соврал, конечно.

— Спасибо, бабоньки! Да и тебе, Сергей, спасибо. Дайте мне время подумать. Нравится мне ваше предложение. Если соглашусь — отработаю, не сомневайтесь. А сейчас пора очередные сеансы лечения проводить. Кто первый?

— Начинай уж с меня, раз в моем доме обедать собрались, — сказал Сергей. — Завтра, если с моей спиной все наладится, после обеда уеду в город. Соседи заждались, наверное.

— Я следующая в очереди на лечение, — проговорил Анна. — А ты, Лиза, пока посуду помой, раз уж я обед готовила.

Завершив лечебные сеансы, Дупель возвратился в дом к Сергею. Мужчины улеглись спать, но не спалось, и они проговорили пол ночи.

— Сергей, а много деревень и народу в округе?

— Справа и слева от Болотницы по эту сторону Ниши километрах в двух — трех находятся две деревни: такие же малолюдные, как и наша. Жители оттуда ходят через Болотницу к дороге, где автолавка останавливается. На той стороне — пять деревень, одна за другой. Тоже жителей мало. На нашу сторону летом на лодках переправляются, а зимой по льду ходят. Опять же к автолавке. На ней и пенсию раз в месяц почтальон привозит. Этот день всем известен, так что народу у автолавки много собирается. А всего в округе не более пятидесяти человек наберется: одни старики. Молодежи нет.

— Расскажи мне, Сергей, чем ты занимаешься?

— Пенсионер уже два года. По льготе на пять лет раньше на пенсию вышел: на химкомбинате работал. Инженером — химиком. Пятьдесят семь лет. Холост. Живу один. Этот дом в Болотнице мне от приятеля достался: здесь раньше его родители жили. Вот и ездил сюда постоянно в отпуск на месяц каждый год. А сейчас — с апреля по октябрь здесь живу.

Помолчали.

— Дупель, я думаю, что ты рассказал не все о своей прошлой жизни. Ни в коем случае не хочу лезть в твои тайны, но у тебя концы с концами не сходятся. Например, все умения, которые ты накапливал всю свою сознательную жизнь, остались при тебе. И в то же время ты ничего не помнишь из того, что произошло с тобой до момента появления в лесу, то есть три дня назад.

На вид тебе за сорок лет. Это немало. Обычно к старости люди прекрасно помнят то, что произошло с ними в детстве, и забывают самые последние свои действия.

Или еще пример. Буквально в двадцати — тридцати метрах от лесной дороги, по которой ты пришел в деревню, находится болото. Причем очень плохое: трясина. Недаром наша деревня называется Болотница. Ты сказал, что стал себя осознавать метрах в ста от дороги. То есть, ты находился на болоте в трясине. Однако сумел выбраться. И одежда, и обувь твои были совершенно сухими, как мне рассказала Лиза, увидевшая тебя раньше всех.

Я хорошо изучил наше болото за пятнадцать лет, что бываю в Болотнице: ежегодно собираю на этих болотах клюкву, но только до конца сентября. Потому что прекрасно знаю: в октябре оно настолько насыщается влагой, что становится непроходимым. Поэтому я и не поверил твоему рассказу.

Тебе я очень благодарен за лечение и совсем не хочу тебе зла, но легенда твоего появления здесь, выдуманная тобой, не выдерживает никакой критики. Если тебе самому трудно придумать что-нибудь более правдоподобное, я готов помочь. Пойми, от этого впрямую зависит твоя дальнейшая судьба.

Дупель молчал. Наконец он сказал:

— Я пока не готов правдиво рассказать свою историю, да никто мне и не поверит, что такое могло произойти на самом деле. Но помощь твою приму с радостью: ты лучше меня знаешь реалии здешней жизни. Нет ли у тебя здесь тутошних газет за последние несколько лет да карты местности. Хочу в памяти восстановить детали.

— Газеты есть, за лето накопились, но не все подряд: часть на растопку использовал. Из карт только атлас автомобильных дорог: он в машине, завтра достану и дам. Телевизора здесь нет: не принимает антенна. От телецентра далеко. Зато радиоприёмником можешь пользоваться.