Великий князь Ардашир, девяносто седьмой этим именем, читал сообщение, и не мог понять ничего. Руководитель Службы Порядка княжества в употреблении средств, расширяющих сознание, замечен никогда не был, но то, что он прислал, было редкостной дичью. Далеко на северо-востоке, в районе Священной Пирамиды, из леса вышел человек со светлыми волосами и в дурацкой одежде. Устную речь он не понимал, ни на один из языков, что был ему выдан стандартной программой, не отреагировал и сам произносил что-то, чего понять не смог никто. Генетический анализ показал, что он является прямым родственником сиятельного по мужской линии, а это было абсолютно невозможно. Всех своих родственников князь знал лично, и не выпускал из виду, этим у него специальный отдел занимался. И среди семейства Ардашир не было блондинов. Более того, в этом семействе не было блондинов как минимум последние шестьдесят поколений, ведь все они висели на стенах с одухотворенными лицами и смотрели на потомка с укоризной. Мол, кто это у нас так прокололся, и блондина родил. Более ранние портреты были уничтожены в одной из войн, о чем князь безумно жалел. Говорят, там был портрет самого Ардашира первого, его великого предка, завоевавшего эту землю для своих потомков. Блондинов не было не только в его семье, их не было в Великих Семьях вообще, это князь знал точно, и странную загадку надо было решать немедля. Он отбил сообщение с тем, чтобы анализ провели еще раз, но надежда была слаба. Его безопасники были профессионалами, и не рискнули бы прислать ему непроверенную информацию. Это был бы эпический залет, а князь такого не прощал. Перепроверили наверняка, и не раз. У князя было всего десять родственников мужского пола, происходящих по прямой линии от основателя фамилии, единственного сына самого Пророка. Это не какие-то захудалые Ахемениды, которых насчитывается почти миллион. Ох, и могуч был Ахемен первый, и дети от него не сильно отставали. А вот в его семействе многоженство принято не было, так еще издревле повелось. И родители позволяли детям по любви замуж выходить, ну или хоть познакомиться до свадьбы разрешали, что было немыслимой вольностью. Впрочем, если вопрос престолонаследия был под угрозой, то брали и вторую жену, и третью, и даже бастардов делали законными сыновьями. Потому и земли они свои сохранили, а не разорвали их на безумное количество частей, как это случилось с другими родами в Смутные Века. Тут еще прадедушке, Ардаширу пятьдесят девятому, спасибо надо сказать. Изрядно родственников перерезал, и под себя все земли подгреб. Этим дедуля только усилился, и степняков за Волгу выдавил, и его всадники стали там своих коней пасти, от устья Дуная и Волги до самых Словенских лесов, куда на конях несподручно идти было.
Священная пирамида была не только местом, где родился сам Пророк, но и северным форпостом княжества. Южнее ее были степи, издавна населенные персами, что выдавили оттуда саков и массагетов. Севернее — чудовищный по размерам лес, который шел от самых Уральских гор до реки Одра, где жили самые западные из народа Словен. А с юга на север он занимал почти сто фарсангов, от самого Воронежа до Оки, где словенам уже разрешали корчевать столетние деревья и устраивать пашни. Географию, как и почти все прочие науки, даровал людям Пророк, и еще ни один умник не мог понять, что означают эти названия и на каком они языке. Несчастные дети век за веком учили в школах, что вот эта река называется Амазонкой, а вот эта — Леной. Вот это море — Черное, вот это — Белое, это — Красное, а это Желтое. Нелепость жуткая, но хоть понятно. А вот что означало слово «Балтийское», так никто и не докопался. Дети плакали, коверкая язык, ведь в древнеперсидском наречии всего три гласные были — а, и, у. Приходилось приспосабливаться.
Неожиданного родственника скоро должны были доставить, а князь думал о насущном. Великие Семьи хоть и многочисленны, но каждый из них известен поименно, а уж про прямых потомков основателей и речи быть не может. Появление неизвестной личности с таким набором генов могло просто взорвать имперскую политику, а то и позволит врагам поднять вопрос о престолонаследии в его княжестве. Хазарапат империи князь Дайаэ уж точно не пропустил бы такого подарка, даром что товарищ по Первой Сотне, и дальний родственник. Император тоже попытался бы вмешаться в этот вопрос, в тщетной надежде оттяпать у княжества Ардашир верховья Евфрата. Очень боится Салманасар четырнадцатый, что его Вавилонии воду когда-нибудь перекроют. Тут даже мелкие княжества Ахеменидов на Рейне возбудятся, а вдруг и им чего перепадет. Нет, допускать утечку нельзя ни в коем случае, это может дестабилизировать все, что Великие Семьи выстраивали столько лет.
— Господин, — склонился вошедший слуга. — Доставлен человек, о котором вы просили вас оповестить.
— Где он? — резко вскинул голову князь.
— В красных покоях, господин.
Князь поморщился. Красными те покои назвал кто-то из особенно остроумных предков, потому что проводил там допросы. С тех пор традиция закрепилась, и особенные гости князей попадали сначала туда, ведь там стоял новейший аппарат по утилизации крупногабаритных органических отходов. Достаточно было закрыть двери и дать соответствующую команду. Весь процесс занимал минут семь.
Князь спустился на лифте на минус третий этаж, который был в неизменном состоянии со времен его тезки с порядковым номером семнадцать, что построил Заратуштрию на берегах бухты Золотой Рог. Место, конечно, было со стратегической точки зрения бесподобным и служило ключом к проливу Босфор. Демоны! Почему Босфор? Что за идиотское название, означавшее на древнем языке ахейцев «коровий брод»? Князь в школе ненавидел географию.
Ардашир подходил к покоям, где его встречал Надзирающий за Порядком Бероэс, почтительно поклонившийся при виде господина.
— Где он? — спросил князь.
— В допросной, господин. Не желаете сначала посмотреть на него?
Князь кивнул головой, он желал. Безопасник завел его в небольшую комнату, где движением руки активировал монитор. На том был крупно выведен гость, который в данный момент находился за стеной.
— С ним были проблемы? — спросил князь, поедая глазами невесть откуда свалившегося на его голову родственника.
— Не было, господин, — почтительно ответил Надзирающий. — Абсолютно спокоен, неагрессивен. Но, господин, мои люди наблюдали за ним несколько дней, и я читал их отчет. Он абсолютно точно никогда не был в наших землях, и ему незнакомы совершенно обыденные вещи. Как будто он видит их в первый раз. Более того, господин, у него возникли проблемы с пользованием унитазом, пришлось показать.
Князь изумленно посмотрел на Бероэса. Конструкция унитаза не менялась уже лет четыреста и была одинаковой на всей планете. Не умели им пользоваться жители крайнего севера, индейцы Амазонии и африканские племена, жившие в гигантском заповеднике, что располагался от Сахары до южной оконечности Африки. Но им и металлическими вещами запрещали пользоваться, чтобы не нарушать хрупкую экологию тех мест. Ах да, аборигены Австралии и островов Борнео и Папуа тоже не умели, князь и забыл. Может, есть еще такие же уникумы, но они совершенно точно не были похожи на мужчину лет тридцати пяти с очень светлыми волосами и бородой, и пронзительно голубыми глазами. Внешне он походил на одного из словен из северных земель, там есть такие типажи. Но генотип! Словене не могли быть его родственниками. Их давным-давно загнали за гигантский лес, подальше от цивилизованных стран, дав возможность жить на своих холодных никчемных землях. Урожайность низкая, полезных ископаемых нет. Нищета и убожество. Великие семьи даже завоевывать те земли не стали, просто незачем. Каждые лет сто находился горячий молодой наследник, бредивший подвигами Ахемена первого и его сыновей. Но юношеские мечтания разбивались на этапе составления пояснительной записки для Великих Семей, которые не хотели менять сложившееся положение вещей, и все равно зарубили бы эту идею на корню. А без их санкции войны не начинали, это был обычай, освященный самим Пророком. Действительность была еще прозаичнее. Бизнес-план военной компании в пух и прах разносили финансисты любого княжества. Приведение этих земель в цивилизованное состояние и дарование полного гражданства новым подданным было абсолютно нерентабельным, а потому такие земли жили сами по себе, поставляя прочим странам наемников, лес, кожи и прочую дребедень. Но и словене умели пользоваться унитазом. Бедность не есть синоним дикости. А вот этот непонятный тип по виду был похож на словена, а по навыкам — на папуаса.
