— Ванька! Опаздываем!
— Всё, всё, пошли…
Дипломат мой где? А, вот он… Халат, шапочка, сменная обувь… Всё на месте… Без халата не пустят…
Соломон сегодня лекцию читает…
Друг деда…
Затейник, дедушка…
От друзей и подруг меня сюда перевёл…
Дома де, я совсем избалуюсь…
Благодетель…
На лекцию Ванька и Мишка успели. Областная больница — прямо через дорогу от общежития. Частенько сейчас там они бывают, всё же — уже третий курс.
Староста их в бумажку свою записала, потом её старухе-лаборантке с кафедры отдала. Та стоит рядышком, контролирует, чтобы никого лишнего в той писульке не оказалось. Появятся теперь в журнале посещения напротив фамилий Ваньки и Мишки крестики. Не будет за пропуск лекции отработки.
Место сейчас надо правильное занять. Подальше. Тогда и вздремнуть можно. Лекция, а что лекция — учебник имеется…
Ванька как положено с парнями за руку поздоровался, место в последнем ряду аудитории занял, дипломат на коленях разместил, локтями на него опёрся, голову ладонями подпёр. Пусть теперь Соломон читает что угодно, а он немного отдохнёт.
Чёрт! Что-то совсем заплохело… И ведь не выйдешь сейчас… Нет, глаза лучше больше не закрывать — вон как мутит… Попробуем послушать, авось поможет…
Соломон ещё где-то задерживается…
Пора бы уже начинать…
Эх, поспать ещё можно было…
— Не спи — замёрзнешь.
Мишка, сволочь здоровая, локтем в бок как заехал…
Так и рёбра сломать можно…
Десантник…
— Ванька, у нас четвёртого нет.
Что, в карты?
Ну, хоть так немного отвлечемся…
Соломона-то пока всё равно в поле зрения не наблюдается…
Так, чёрта только вспомни… Тут он и появится…
Только играть начали…
Карта хорошая на руках…
Авось — не заметит…
— Тема сегодняшней лекции — острый аппендицит, — старенькая акустическая система аудитории посвистывая донесла до Ваньки хорошо поставленный голос лектора.
Ванька оторвал глаза от карт. Мазнул глазами по импозантному возрастному мужчине за кафедрой.
Франт…
Халат накрахмален…
Грива львиная…
Очки…
Да, такая оправа хороших денег стоит.
Пожалуй, не меньше трёх стипендий.
Не, больше — четыре степухи как минимум.
Мысли в голове Ваньки постепенно становились менее тягучими, без многоточия. Как-то даже чуть-чуть реанимировало его излагаемое профессором с возвышающейся перед аудиторией кафедры.
Слова Соломона Соломоновича в одно ухо Ваньки влетали, из другого вылетали, но мозги от похмелья на удивление чистили.
Соломон Соломонович был хорошим врачом. От слов, им сказанным, пациентам всегда становилось легче.
Вот и Ванькиной голове полегчало. Есть вдруг даже захотелось. Сонливость как рукой сняло.
Как Мишка, друг Ваньки, говорит — кончилась борьба со сном, началась борьба с голодом.
Мысль в Ванькиной голове даже появилась, что надо пирожков перед следующей парой перехватить.
Побаловать себя пирожками у Ваньки не получилось.
Соломон Соломонович вдруг пошатнулся, руками взмахнул и падать начал.
У Ваньки из рук карты выпали.
Третьекурсник вскочил, помочь дедову другу бросился, но не добежал до кафедры, сам свалился.
Кругом тоже падали.
Сотрудники кафедры...
Аспиранты…
Ординаторы...
Субординаторы...
Студенты…
Одному ГДРовскому проектору было всё нипочём.
Он как работал, так и продолжал.
Глава 3
Глава 3 Поляна
Я открыл правый глаз. Чуть позже и с некоторыми затруднениями — левый. Одновременно тот и другой — почему-то не получилось. Бинокулярное зрение вернулось, но всё равно было что-то не то. Опаньки! Здравствуй жопа — травка зеленеет, солнышко блестит! Я заморгал, опять же асинхронно, то одним глазом, то другим. Со стороны если посмотреть — уморительное, наверное, зрелище. Где это я? Вроде, только что на лекции у Соломона Соломоновича находился, а сейчас? Так. Пить надо меньше. Кроме проблемы с глазами, ещё и провал в памяти! Серьезный причём. Как сюда попал? Своими ножками? Принесли? Я ничего не помнил. От слова совсем. Есть такая нехорошая вещь — ретроградная амнезия. Вот, она со мной и случилась. Сидел на лекции, с мужиками в карты играл и всё — как здесь очутился не помню.
Я полежал, поморгал. Точно что-то со зрением! Таксист, сука, палёнку впарил! Точно там метилка была! После метилового спирта зрение и нарушается. Слепнут даже. В нашей уже ночью купленной бутылке её видно не много было, но цветовосприятие я себе всё же попортил! Догнались называется! Пиво водочкой полирнули! Как это горе называется — не знаю. Офтальмологию мы ещё не проходили. Голубизной какой-то всё вокруг отдает. Трава вокруг — вроде и зеленая, но с голубоватым оттенком. Солнышко на небе — как будто дымкой подёрнуто, маленькое какое-то и смотреть на него даже можно. Правда, не долго. Я тут же решил вечером в общаге к ординаторам с глазных болезней забежать, были у меня там знакомые. Пусть посмотрят, что со мной. Сами не разберутся — на кафедре договорятся кому хорошему показать.
Всё — с пьянкой завязываем. Глаза — ладно, я испугался провала в памяти. Так ведь и не доучишься, спишут по дурке. Родители — ладно, для деда это удар будет, такого он может и не пережить. С отцом не получилось, так он из меня врача решил сделать. Я ещё полежал, мысли в голове поперекатывал. Повспоминать попытался. Глухо. Дыра полнейшая между нахождением в институте и открытием глаз здесь.
Я пошевелил пальцами на руках. Надо самодиагностику провести — нет ли ещё каких новостей, кроме проблем со зрением и памятью. Нормально — шевелятся все десять, от большого до мизинца, боли не ощущается. Так — теперь пальчики на ногах проверим. Там тоже всё хорошо. Я сжал кулаки. Затем разжал. Нигде не ёкнуло. Покрутил стопами в голеностопах. Объем движения полный. Ощупал левую руку правой. Повторил ту же процедуру левой с правой, согнул руки в локтевых суставах. Затруднений это не вызвало. Плечевые суставы тоже работали. Ноги в коленях и тазобедренных суставах проблем не имели. Я пока руками-ногами двигал, к тельцу любимому тоже прислушивался. Вроде в порядке всё. Живот руками помял, подышал глубоко. Теперь и сесть можно.
Посидел, по сторонам поозирался. Куда это меня занесло? Я тут не разу не был. Поляна какая-то. Вокруг её деревья высоченные. Вдали горы виднеются. Горы! Какие горы? Это где же я? Ну пацаны! Вернусь — покажу, мало не покажется! Сюда я своим ходом точно бы не добрался… Тут я на халат свой внимание обратил. Был белый, стал — серый. То ли в золе, то ли ещё в какой гадости. Прожжен опять же местами. По каким это кострищам меня волочили, средневековую инквизицию устраивали? Хоть убей, я ничего такого не помню. Тут я встал. Сиднем много не высидишь. Голова кружилась, но терпимо.
Надо отсюда как-то домой выбираться… До людей дойти, машину поймать… Поесть купить… Перво-наперво я решил ревизию своих карманов провести — без тех же денег кто меня на машине повезёт? Автобусные билеты тоже бесплатно не раздают. В правом кармане брюк нашлась новенькая красненькая десятка с портретом Владимира Ильича, пятерка и пара мятых рублей, полтинник, три гривенника и копеечка. И всё? Вчера же стипендия была, её и отмечали. От сорока рублей всего семнадцать осталось! Хорошо погуляли, широко… Как теперь целый месяц жить? Опять на ликероводочном ящики с водярой грузить? Что делать — видно придётся. Я засунул деньги обратно в карман. Что в левом? Перочинный ножик. О! Нормально! Теперь мне никакой местный медведь не страшен — я его этим ножиком раз… Комсомольцу ножик положен. Какой комсомолец без ножа? Правильно — липовый. Кстати, комсомольские взносы у меня уже за пару месяцев не плачены, профсоюзные — тоже. Комсорг и профорг группы рычать уже начинают, староста — тоже. Надо, как дома буду, долги эти закрыть. Я повертел ножик в руках и убрал его обратно. Теперь — рубашка. Моя любимая, байковая, румынская. Самая настоящая импортная. В левом накладном кармане, ближе к сердцу, презервативы обнаружились. Пересчитал. На место вернул. Тает запасец, пополнить надо… Карман лучше на пуговичку застегнуть — так они целее будут, не потеряются. В этом же кармане ещё и носовой платок нашелся. Я им лицо вытер, сложил аккуратно и обратно поместил. Постирать, кстати, платок теперь надо — где-то я сильно отчумазился. В правом кармане рубашки трёшка обнаружилась. Когда я её туда и засунул? Растёт моя казна! Там же был и студенческий проездной. За прошлый месяц. Его я три дня перед стипендией в общественном транспорте и показывал. Несколько раз даже прокатывало.
