Но я смотрел на пол. На валяющийся рог. С запекшейся кровью.
Надо же. Я сделал это. Одолел быка. Пусть и молодого, неопытного. Но все же.
Сделал то, что убило меня в прошлой жизни. И выжил. Может, мне тоже устроить показательные выступления с быками? Для популяризации карате.
Я устало усмехнулся. Какой там. Партийные органы скажут, с ума сошел. Вмиг перекроют кислород.
В доме раздались легкие шаги. Вернулась Настя. Дала махровое полотенце. И кусок хозяйственного мыла. Отправила мыться.
После душа я почувствовал себя гораздо лучше. Смыл копоть и изнеможение.
Настя уже сварганила ужин. Из того, что мы накупили.
Тушенка, жареная картошка. Помидоры, огурчики. Бутерброды с колбасой. Консервы с рыбой в масле. Я набросился на еду.
Сама девушка поклевала немного. Совсем нет аппетита.
— Какой ужас! — сокрушалась она. — Я думала, бык тебя сейчас затопчет. На моих глазах! Так испугалась.
Я улыбнулся. Она говорила хриплым голосом. Надорвала связки от криков. Истошных воплей.
— Ладно. Все к лучшему. Я еще использую этот случай. К своей выгоде.
Настя вздрогнула.
— Больше не подходи к быку. Никогда. Недаром я всегда их боялась.
После ужина мы легли спать. Настя тоже приняла душ. Пришла, скромно завернутая в халатик. Под которым ничего не было.
Несмотря на то, что я устал, как собака, организм тут же отреагировал. А как еще быть, когда рядом лежит горячая красивая девушка? Такая, что даже мертвеца поднимет.
Мы лежали на кровати. Я обнял девушку.
— Не надо, Витя, — попросила она. — Я так устала. Да и ты тоже. Весь в болячках.
Ага, а сама прижимается обнаженным бедром. Так и норовит. Недолго думая, я расстегнул пуговицы ее халатика. Рывком распахнул.
Посмотрел на белеющее в темноте тело. Жадно поцеловал девушку. Мягкие податливые губы. Нежную шею.
Нащупал губами бешено бьющуюся артерию. Поставил небольшой засос.
Спустился ниже. Упругая грудь. Твердые сосочки. Стройный живот.
Запустил руку между ног девушки. М-м-м, а тут горячо. И чуток влажно. Палец пробрался на вершину заветной щели. Начал потихоньку ласкать.
Вскоре все там стало влажно. Настя стонала. Изгибалась под моими руками. Теперь можно слиться в экстазе.
Мы смогли уснуть только через два часа. Окончательно обессилевшие.
Надо же. Любовные ласки иногда отнимают больше энергии. Чем целый день тренировки. Я заснул, едва закрыл глаза. Достойное окончание знаменательного дня.
Утром я проснулся от шкворчания сковороды. Настя жарила яичницу. За окном светло.
Вот паскудство. Я проспал тренировку! Опять начинается! Расслабление. И разложение.
Я сошел с пути воина. Позволил себе дать слабину. И вот пожалуйста. Так и до поражения недалеко.
Вскочил с постели. Чуть не рухнул на пол. Из-за боли в ноге. Как же теперь заниматься?
Опять уселся на постель. Прислушался к своим ощущениям.
Ну-ка, скажи тело. Да всю правду доложи. Что мне делать? Дать тебе отдых? Или продолжить тренировку?
Тело сначала молчало. Думало. А я ждал. У меня такое было в лесу. Разговаривал с телом. Чтобы узнать, как быть дальше.
— Как дела? Ты уже проснулся? — Настя вошла в комнату. Бодрая и улыбчивая.
Я поднес палец к губам. Ш-ш-ш, помолчи. Не сбивай с мысли.
Тело сказало да. Можно продолжать тренировки. Ничего страшного. Нога скоро заживет.
Я улыбнулся. Радостно. Тело никогда не обманывает.
— Я уже проснулся, — ответил девушке. — А тут хорошие новости.
Делать пробежку не стал. Зато уделил внимание силовым и ударным.
Все тело беспощадно болело. Но я заставил себя сделать тренировку. Часовую. Самую короткую.
Удары ногами тоже пропустил. Пусть заживут вчерашние раны.
Ближе к полудню мы отправились обратно. В Москву. Когда проходили место моей схватки с быком, Настя поежилась.
— Теперь всегда буду бояться, — пробормотала она. — Этого места.
Быка нигде нет. Видимо, его пастух или хозяин взялся наконец за ум. И присматривал за скотиной.
Через час мы были в городе. Я проводил девушку в общагу. И поехал в свою.
Нога, кстати, почти прошла. Перестала болеть.
В общаге полно народу. Больше всего парней.
В моей комнате сидел один из новых соседей. Антон. Парень в очках. Читал учебник. Делал заметки в тетради.
О нет. Боги, зачем такое наказание? Он что, заучка? Ботаник?
— Ты как будто под каток попал, — заметил всезнайка. Внимательно поглядел на меня поверх очков. — С тобой все в порядке? Есть знакомая девушка из меда. Студентка. Они тебя быстро вылечат. От любой хвори.
Я покачал головой. Вроде хороший парень. Искренне желает помочь. Придется терпеть. Кстати, пастуха тоже звали Антон.
— А ты давай, за скотиной смотри, — ответил я. — Чтобы бешеные быки по лесам не гуляли.
— Чего? — Антон снял очки. — Ты это о чем?
Я махнул рукой.
— Ладно, не обращай внимания.
Завалился спать. Сон лучшее лекарство в восемнадцать лет.
Проснулся под вечер. Почувствовал себя гораздо лучше. Антон продолжал корпеть над учебником.
Но в комнате уже появился Крылов.
— Ну вот, проснулся, чемпион! — заорал он на всю общагу. — Ты куда пропал? Я думал, тебя девушки похитили. Как русалки. Уволокли под воду. Накормили рыбой до отвала. И оставили на дне морском.
Антон поправил очки.
— Какая чушь, — заметил он. — Согласно фольклору, русалки просто щекочут жертву. До смерти.
Я собрался на тренировку. Крылов обрадовался. И увязался со мной. Приехали вовремя. Щепкин отсутствовал. Смелов вел занятие.
Мы с Крыловым быстро переоделись. Кстати, Олег где-то успел раздобыть форму.
Я начал разминку. В дальнем углу зала. Рядом с борцами.
По залу гулял ветер. Окна открыты. Голые пятки учеников скрипели по матам. Ученики громко кричали во время выполнения ката.
Борцы недовольно косились на нас. Но помалкивали. Моих знакомых среди них не было. Это какая-то другая группа. Их гораздо меньше, чем нас.
Я сосредоточился на тренировке. Сегодня упор больше на духе. На боевом духе. На медитации. И медленных ката. На правильном дыхании.
Сначала делал ногаре. Плавный неглубокий вдох. И выдох. Нижним отделом легких. Диафрагмой и животом.
Потом ногаре ура. Тоже неглубокий и спокойный вдох всеми зонами. Задержка дыхания. Максимально. И медленный глубокий выдох. Чтобы в легких не осталось ни капли кислорода.
И наконец ибуки. Резкий глубокий вдох. Через нос. Тоже пауза. До предела. И потом форсированный выдох. Через рот. С напряжением всех мышц тела.
Бедолага Крылов все время повторял за мной. Но у него не хватало дыхания. Чуть не задохнулся.
Ката я сделал самые разные. Так называемые южного происхождения: сантин, тэнсё, гарю, сэйпай. Северного влияния: пинан, янцу, сушихо и канку.
Как и полагается, сосредоточился на трех принципах выполнения.
Первое.
Темп техники. Темп надо менять. Некоторые движения надо делать молниеносно. Некоторые медленно. Словно у тебя на руке сидит бабочка. И ее нельзя спугнуть.
Причем темп каждый раз может быть иным. Нет ничего устоявшегося. Главное, уметь варьировать ритм. В зависимости от мысленного боя.
Второе.
Точки напряжения. Концентрация энергии меняется. В зависимости от техники. Иногда надо ударить со всей силы. Иногда легонько толкнуть.
Нельзя все время бить одинаково. Надо варьировать. Когда выкрикиваешь киай, надо прилагать много силы. Выброс энергии. Удар воли.
А когда работаешь по кругу, можно делать все мягко. Переходить из инь в янь.
Третье.
Контроль дыхания. Жизненно важный момент. Нужно уметь дышать правильно. Соотносится с ударами. С темпом и точками напряжения.
Иногда вдыхать полностью. Иногда набирать воздух. По сути, это же энергия. Без воздуха невозможно жить. И побеждать.
Когда я закончил, то увидел, что другие ученики сидят рядом. Смотрят на меня. Как на полубога. Смелов тоже.
— Откуда ты узнал эти движения? — спросил он. — В книжках их нет. Впервые вижу. Некоторые. А знакомые ката ты делаешь по-другому. Расскажи. Не жадничай.
