и просил. Магия крови почему-то не приносила результата, но я не понимал почему.
Ответом мне была тишина. Мой покровитель молчал. Я чувствовал, что время стремительно тает, и тогда попросил помощи у другого Бога:
— Виноград, пожалуйста! Ведь она — будущее твоего рода! Ты должен ощущать её! В ней кровь Виноградовых! Помоги! Направь! Где искать?
И снова я напряжённо вслушивался в тишину. Она была недобрая, с привкусом горечи и предательства. Боги, конечно, не обязаны откликаться по первому нашему зову, но мы же последние… Последние в их родах…
* * *
Виноград чувствовал себя не в своей тарелке. Если бы не божественный возраст, он бы решил, что в нём впервые за сотни тысяч лет шевельнулась совесть.
— Может, откликнемся? — нерешительно спросил он у Комаро. — Они ведь действительно последние! Он честно выполнял условия сделки…
— Нет! — Комаро был мрачен и зол. — Мы больше не можем ему верить, он как-то спрятал свои мысли от нас.
— Да какая разница? Если медвежатник сейчас убьёт их, мы разом потеряем два рода! Два! — распалялся Виноград, всем своим божественным нутром чувствуя, как покрывается паутиной трещин доверие, установившееся между Михаилом и ими.
— Большая! — глаза божественной сущности засветились багровым светом. — Он может провести нас в мир, где есть дюжина бесхозных алтарей старых богов! И не хочет этого делать! После того, сколько раз мы ему помогали, сколько раз подсказывали, сколько одаривали! А это сила, которая нам нужна, чтоб выйти из тени, чтобы перестать играть на вторых и даже третьих ролях! Да, в конце концов, лучше быть одним из дюжины богов нового мира, чем одним из сотен тысяч в старом! — Комаро распалялся. — Представь, тебе не придётся по крупицам собирать силу! Одна двенадцатая всех верующих твоя!
— Алтари — журавль в небе! — возразил Виноград, шелестя листьями на лозах, — Михаил и Кирана — наша синица в руках! Я тоже хочу силы, но добудем ли мы новую, ещё большой вопрос, а вот потерять старую можем уже сейчас!
— Добудем! — уверенно взирал в клубящуюся багровую дымку Комаро. — Главное вовремя спасти их в безвыходной ситуации. Ради сестры и своих людей он пойдёт на всё!
— Так почему не сделать это сейчас? — всё ещё настаивал на своём Виноград.
Комаро выругался.
— Почему? Ты спрашиваешь у меня, почему? А вот возьми и найти её! Давай!
Виноград зашелестел листьями и пустил лозы во всё стороны от себя. Появлялись всё новые и новые побеги, но, в конце концов, лозы вернулись к своему хозяину ни с чем. Ошарашенный Виноград молчал.
— Вот почему! — уже более спокойно объяснил Комаро. — Она точно в этом мире, но где… Я не знаю.
* * *
Оба Бога решили промолчать. Я же прокручивал в голове возможные варианты. Что я мог сделать такого, чтобы добиться внимания ещё одной сущности, вездесущей, но не проявляющей себя и не требующей поклонения?
Один вариант у меня был, приятным его нельзя было назвать, но тут уж выбирать не приходилось.
Придётся кое-кому поделиться благодатью, а мне пожертвовать частью души. Хотя… Я почему-то вспомнил про алтарь под имением. Две стихии: огонь и вода, те же что и у сестры. Что если попросить помощи у них? Но алтарь уже расплатился со мной… Станет ли он помогать?
Ну что ж, на месте и проверю.
Мы вернулись в Хмарево ни с чем. Я дал команду Игнату приготовить самое забористое энергетическое пойло из возможных, желательно, с сильно обезболивающим эффектом.
— Что ты собираешься делать? — спросила Агафья, оценив разом мои приказы и решимость во взгляде.
— Продать душу в обмен на информацию.
— Брось, — отмахнулась недоверчиво вампирша, — душа — это не разменная монета, чтобы ею торговать. Если бы можно было сделать нечто подобное, многие уже бы продали её за магию, власть, любовь, смерть…
— То, что подобным не занимаются здесь, ещё не означает, что такое в принципе невозможно, — пожал я плечами, поставив Агафью в тупик своим ответом.
— Михаил Юрьевич, — обратился ко мне Игнат, держа в руках флягу. — Вот, как вы просили.
Я поблагодарил кровника и мысленно предупредил вампиршу:
— Когда вернусь, то буду в неадекватном состоянии, не дай мне натворить дел, о которых я потом могу пожалеть.
Тень настороженно кивнула и одними губами произнесла:
— Ты только вернись…
Я обратился мыслями к алтарю и попросился на внеплановую аудиенцию, а уже спустя секунду стоял у каменного обелиска. Странно, я точно помню, что раньше алтарь выглядел по-другому. Сейчас же он всё больше напоминал классический четырёхгранный обелиск, но всё ещё исковерканный чьей-то злой волей.
Зал с лабиринтом жертвоприношений затянуло туманом, из которого раздался уже знакомый голос:
— Зачастил что-то ты к нам. А в этот раз ещё и с пустыми руками. Нехорошо. Силу почувствовал? Власть?
Голос трещал стужей злости и тихой яростью. Сквозь туман проглядывала изморозь на полу, телах, самом алтаре. Ощутимо похолодало, изо рта при дыхании вырывались облачка пара.
— Не за властью я пришёл, а за помощью. Сестра пропала, по крови. Сильная, своим огнём дух воды в дороге согревала, а водой успокаивала. Украли её и спрятали, а где неизвестно. По крови не нахожу, местные боги молчат. На тебя вся надежда.
Алтарь молчал, но в каменном зале стало ощутимо теплее, будто холод злости сменился на прохладу любопытства.
— Сил пока мало, — нехотя признался алтарь. — Но за добро добром платить надо. Какова твоя плата?
— Два алтаря божественных начального уровня на тебя зациклю, будет подпитка постоянная, — предложил я свою цену, начиная торговаться. Торг — занятие весьма специфическое, жизнь научила, что самое вкусное всегда нужно оставлять напоследок.
— Мне вера человеческая без надобности, — хмыкнул голос, — слаба она и ветрена, как девка гулящая.
— Что же тебе нужно?
— Не догадался ещё? — удивлённо переспросил голос. — Я был лучшего о тебе мнения.
— Первостихии нуждаются с своей магии? — температура в зале поднялась ещё на несколько градусов, подтверждая мою догадку. — Я не буду приносить тебе в жертву магов стихий.
— А говоришь, сестру любишь и спасти хочешь, — поддел меня голос, ядом растекаясь в душе.
— Хочу, но предавать существ, за меня кровь проливающих и идущих на смерть, не буду, — упрямо мотнул я
