Бросила бумаги на стол и встала на ноги. Больше я не могла оставаться здесь. Мама права, как бы я не хотела отказаться, если хочу, чтобы отец выздоровел, мне придется пойти на такой отчаянный шаг. Но как решиться на такое?
− Ты куда? – мама выскочила из своей комнаты, когда я накидывала на плечи пальто.
− Замуж! – выплюнула от злости и силой захлопнула дверь, пока мама не успела задать мне еще десятки вопросов или, не дай бог, остановить. После ее озвученного желания выдать меня замуж я боялась, что уже завтра утром окажусь у ЗАГСа или, на крайний случай, буду заперта в комнате. До момента, пока не дам свое согласие.
С нее станется, она меня и на ключ запрет. Я же теперь очень дорогая дочь. Очень дорогой товар.
Выбежав из подъезда, я зажмурилась. Несмотря на яркое послеполуденное солнце, на улице все равно было прохладно. Весна уже уверенно вступала в свои права, снега почти не было, только в темных закутках, куда не доставали даже самые резвые солнечные лучи. Я закуталась в пальто, обернула вокруг шеи шарф и поспешила уйти прочь от своего дома, как можно дальше. Мне срочно нужно было с кем-то поговорить, обсудить сложившуюся ситуацию, да просто выговориться и выплакаться. За неимением сильного мужского плеча, то есть, парня, выбрала женский вариант жилетки. Завернула за угол дома и прямиком направилась к Юльке, а там, гляди, и Катя подтянется.
− Что с тобой? – ахнула Юля, стоило ей взглянуть на меня, как только она распахнула дверь. – Ты черта что ли по дороге увидела? Проходи давай. Вроде Марь Иванны не было дома, она уехала на свою ненаглядную дачу с проверкой, − недоумевала от моего вида подруга.
Упомянутая Мария Ивановна, кратко Марь Иванна, была костью в горле для жильцов всего дома, где жила моя подруга Юлька. И не только. Женщина доставала жителей и других домов во дворе. Не существовало ничего вокруг, чего бы она не знала или не была в курсе происходящего. Кроме этого Марь Иванна настоятельно раздавала советы по случаю всего, что происходило. Ладно бы она собирала информацию для себя или для соответствующих органов. Так нет же, чесать языком она любила так же, как и собирать слухи. И все жильцы не то чтобы побаивались ее, но никто с ней даже пересекаться не хотел. Иначе весь день насмарку, словно тебе дорогу черный кот перешел, с пустыми ведрами притом. Мне повезло, что ее сегодня не было дома.
Лучшая подруга втянула меня в квартиру, и сама же стащила с моего тела пальто. Я больше была похожа на амебу и ни на что не оказалась годна. Затем Юлька повела мое послушное тело на кухню и сунула мне в руку чашку, сама же и подтолкнула ее к моему рту.
− Пей, пей давай. Тебе надо прийти в себя, а то вся белая, будто богу душу отдала, − Юлька любила рубить правду-матку в лицо. Порой резко, но зато действенно.
Я не стала противиться. Горячий чай мне сейчас не помешает. Но горький напиток обжег горло уже на втором глотке, а я чуть не прыснула во все стороны.
− Что это? – еле сглотнув всё, что было во рту, спросила, принюхиваясь к содержимому в чашке.
− Крепкий чай, − улыбнулась мне подруга, протягивая дольку лимона. – А как мне еще надо было тебя вернуть к жизни? Ты была не лучше, чем мертвая невеста из мультфильма, словно реально побывала в загробном мире. Выкладывай, что у тебя случилось?
Девушка начала хлопотать по кухне, расставляя на столе съестное, да и не только, но и не забывала устраивать мне чуть ли не допрос.
− Я уже написала Кате. Она должна подойти с минуты на минуту, − не успела она достать фужеры, как раздался дверной звонок. – А вот и она.
Упомянутая подруга завалилась на кухню в куртке и с пакетом в руках, который гремел так, словно наша Катя снесла всю полку с алкоголем в магазине.
− А что? Юлька написала, что тебя надо приводить в чувства, что ты чуть ли не помирать собралась, − прозвучал ответ на мой недоуменный взгляд. – На тебе, и правда, лица нет. Что случилось-то? Умер кто? Только не говори, что звонили из больницы.
Я поежилась от ее вопроса. Для полного “счастья” не хватало только этого.
− Слава богу, с отцом все в порядке, если его состояние можно характеризовать так. Особых изменений нет, но и хуже не становится. Мы сами туда звоним каждый день, чтобы справляться о состоянии папы, оттуда только счета приходят. В них-то и проблема, − начала я свой рассказ, когда мы втроем уселись вокруг стола, и девушки взглянули на меня внимательно, ожидая, что расскажу им причину моего появления в таком состоянии.
Юлькина квартира была нашим местом дислокации. Что бы у нас не случилось, мы всегда собирались у нее. Я жила с родителями, Катя – тоже, а Юля приехала к нам из провинции, и ее родители-фермеры купили ей квартиру. Она одна из нас жила без присмотра и родительского контроля, если не считать Марь Иванну. Но отец и мать Юли давно перестали слушать россказни бабки-сплетницы. Вначале, после первых звоночков пожилой женщины, они примчались в город впопыхах, но ничего предосудительного в наших девичьих посиделках не увидели. Отец Юльки даже был рад тому, что мы не шлялись по клубам, а тихо-мирно сидели дома, несмотря на несколько бутылок шампанского на столе. Мы тогда успокаивали Катю после разрыва с парнем. Затем было еще пару приездов родителей Юльки, но они ни с чем уходили домой, для проформы не забывая погрозить нам указательным пальцем. А теперь и вовсе никак не реагировали на звонки Марь Иванны, даже не отвечали и пытались вовсю игнорировать. Тем более, Юлька и мы вместе с ней вели себя примерно. В общем, жили скучно, не находя приключений на свои мягкие места. До сегодняшнего дня, пока мне не подсунули брачный контракт.
− И если я хочу спасти отца, то мне придется согласиться-а-а-а, − еле успела договорить, как тут же завыла я.
− Быть того не может! – Катя залпом осушила содержимое бокала и уставилась на меня, не веря моим словам.
Юлька же выразилась более выразительно и витиевато. Выросшая среди работников-мужчин на ферме своего отца, она не стеснялась в выражениях.
− Я тебе давно говорила, чтобы ты избавилась от нее, − подруга посчитала, что вся причина внимания господина Шувалова к моей серой персоне только в моей девственности. – Для кого только хранишь? Парни не любят возиться с такими, боятся. А вот старики оценили бы. Вон, одного ценителя твоя мама уже подогнала, − слова Юли хоть и ранили, но она говорила правду. – Небось еще и расхваливала. Не просто так же он выбрал тебя. Скорее всего, она тоже в доле.
Я никогда не считала себя стеснительной отличницей, которая решила сохранить невинность для мужа и первой брачной ночи. Нет. Отношения и парни у меня были, но как только дело доходило до самого главного, все они испарялись, стоило им узнать про мою девственность. Словно я болела чем-то заразным, а не досталась им чистой и невинной. Может, хотелось больше опыта? Так я изучала этот вопрос вдоль и поперек по видеороликам в интернете. Бревном бы в постели точно уже не лежала. А вот насчет мамы и ее рекламы меня стоило бы разузнать.
− А это идея! – воскликнула Катя. – Нам нужно от нее избавиться, и как можно скорее!
Мы не сразу поняли, что именно она имела ввиду, ведь уже успели открыть третью бутылку шампанского. Точнее я.
− От меня избавиться? Что я вам такого сделала? – запричитала я, чуть ли не начиная свои завывания заново. – Мы же подруги-и-и и дружим уже сколько ле-э-э-т, − все же не выдержала и заревела.
На кухне зазвенела тишина. Было слышно только то, как я завывала, будто холодный осенний ветер.
− Ты-то тут причем?! – Юля быстрее меня смекнула, про что говорила Катя, как и то, про что подумала я. – Ты должна избавиться от своей девственности. И немедленно!
− Точно! – вторила одной подруге другая. − Тогда твой Шувалов наверняка потеряет к тебе интерес, − мне не понравилось, что Катя приплела старого извращенца ко мне, назвав того моим, но я не стала на этом зацикливаться. – Не зря же он готов так щедро раскошелиться за твою девственность. Там точно что-то не чисто. Представь, у вас первая брачная ночь, а он вместо широкой кровати в спальне, усыпанный лепестками роз, заводит тебя в красную комнату¹, прям как в фильме.
