связями даже к концу жизни. О чем тут говорить, если даже уходил я совершенно один.
А может, и не поэтому.
В любом случае, я был уверен, что сделал почти все, чтобы достойно встретить это неведомое испытание — каким бы оно ни было.
И да, скрытый ген действительно имел место, но…
Увы, к чему я совсем не был готов, так это к раку кишечника.
* * *
Оставляя продолжительную и мучительную болезнь за скобками… сначала я лишился наработанной физической формы, потом — стал инвалидом, а дальше… впрочем, и так понятно, к чему все шло.
И пришло.
К концу жизни я просто лежал полутрупом на кушетке. К счастью или к сожалению — теперь уже и не скажешь — из-за запущенной и неоперабельной стадии меня почти сразу отнесли к той категории пациентов, вероятность выживания которых ниже плинтуса. Таких, кого при наличии родственников выписывают домой.
Чтобы умирали не в больнице.
Поэтому доступ к сети и экрану у меня был. Устав задаваться вопросами вроде «Зачем я жил?» и «Какой во всем этом смысл?», я смотрел все подряд. Когда был в сознании.
Боевики, фильмы-катастрофы, блокбастеры, Марвел, аниме… супергероику.
Заедал дерьмовую реальность ярким фастфудом несбыточного, так сказать. Как и делает большинство людей. Как, наверное, стоило делать и мне изначально.
Последнее, что помню — как смотрел пятый сезон «Моей Геройской Академии». Первые три мне понравились, остальные два были так себе. А может, я просто нихера не мог разобрать, потому что мне стало хуже и зрение начало подводить, я все чаще проваливался в какой-то колодец…
И вот — все.
Я в долгожданной, клишированной… бескрайней темноте.
То, что наконец-то умер, понял почти сразу. Ничего не болело. Прям совсем ничего, голова ясная, без наркотического тумана, и еще легкость такая во всем теле — а ведь последние месяцы я был как один сплошной комок агонии и оголенных нервных окончаний. Даже во сне боль не кончалась и терзала, терзала.
А поначалу, кстати, было совсем не так — я просто слабел, организм шел вразнос, но ничего не болело, и я даже надеялся, что все обойдется. Уже потом мне сказали, что в кишечнике просто нет болевых рецепторов, а когда боль приходит, то это инвазия, метастазы… короче, поздняк.
В темноте же, где я сейчас себя осознал, было уютно. Тепло, тихо и спокойно.
«Ну, — подумал я тогда, — если это и есть пресловутое „ничто“, то это далеко не самый худший вариант. Особенно учитывая что я здесь прямиком из личного ада».
Себя, кстати, я увидеть не мог. Только какие-то смутные тени на месте ног и рук.
Хм… а ведь я так и не увидел свою жизнь в перемотке! Это печально. Там были пара-тройка моментов, которые я бы с удовольствием пережил еще раз. Или два. Особенно с одной симпатичной блондинкой, да… так… может, тут, в этой темноте, есть какой-то способ запуска таких видосов? Типа нарезки лучших кадров?
Возможно, прошла пара минут, а может — вечность, но в какой-то момент я понял, что от мыслей о возможности взлома библейской системы мироздания меня отвлекают какие-то блики.
Недалеко от «меня», чем бы я, бесплотный, в этой пустоте не являлся, во мраке начал разгораться какой-то круглый источник света, похожий на призрачный шар огня.
Зеленого огня.
А затем этот фаербол со мной заговорил!
Правда, я нифига не понял. Потому что, во-первых, «связь» прерывалась, и его слова доносились как бы издалека, а во-вторых, этот гость, которому нужна была моя помощь, говорил по-японски, а я не знаю японский!
Стоп.
Кажется, теперь знаю… более того, кое-как могу говорить и сам!
— Кто ты? — спросил я, отсутствующим ртом и на чистом анимешном.
Может, инопланетянин?..
— … и я… Ты… еще не… но встретишь… в будущем… — ответили мне. Не сказать, чтобы стало яснее.
Я попробовал еще раз:
— Это ты меня сюда… э-э… призвал?
Зеленый фаербол как будто заволновался, начал разрастаться, и ответил резко, на повышенных тонах:
— … нас… времени! Нам… помощь! Мы не… справились… не хватает силы! А он… не боец. И мы… тебя… Помоги!
Шар огня окончательно вырос и стал больше похож на ослепительно горящую фигуру человека. Он протягивал мне руку…
— Э… окей?
А дальше полыхнуло ослепительно белым.
На краткое мгновение во вспышке я успел увидеть и силуэт собеседника, покрытый молниями, и даже, неведомым образом, свою собственную фигуру, не черную, как я думал, а сплошь покрытую какими-то фиолетовыми клочьями, то ли тумана, то ли огня…
И меня каким-то лучом неведомой энергии стремительно унесло вперед.
Затем — темнота и уют. Снова.
Казалось бы, сейчас я мог бы рассчитывать на минутку-другую отдыха и покоя, а может быть — и приватную лекцию у седобородого старца, который бы пояснил за дичь, которая происходит.
Как вы уже могли понять, мои ожидания редко совпадают с действительностью.
Поэтому я не сильно удивился, когда меня куда-то повлекло, а следом появилась и жуткая боль. Снова.
Вот только…
Несмотря на весь кошмар, который я ежедневно переживал перед смертью, та боль и близко не стояла рядом с Этой. Она не имела конкретного очага, и в то же время казалось, болит абсолютно все, каждая часть тела, каждый палец, каждый волос, каждая клетка. Мне казалось, что голову сейчас расплющит, сожмет тисками, и в то же время — что тело скручивает и буквально разрывает на куски.
Затем тьма сменилась до рези ярким светом, я рванулся, попытался вырваться из тисков боли — но с ужасом понял, что не могу двигаться. Я хотел хотя бы увидеть своего мучителя, дать ему понять, хотя бы взглядом, как его ненавижу — но видел лишь какие-то мутные пятна. Я попытался вдохнуть воздуха для крика — но подавился им, а невыносимая боль пронзила грудную клетку, там что-то заклокотало, будто начало раскрываться, разворачиваться…
И лишь истошно заорать по-прежнему было в моих силах. Воздуха хватило.
Это я и сделал.
Ретроспективно если — не знаю, как я это выдержал. Может, сказался обширный опыт борьбы с адской болью, может — недоразвитая, младенческая нервная система, а может — просто баранье упорство, с которым я встречал каждые ворота на своем пути в прошлой жизни.
Так или иначе… я родился.
Снова.
* * *
Почти целый год — первый год новой жизни — я только и мог, что думать. Ну, может, все же меньше, чем год, все-таки учиться сидеть-ходить гораздо проще, если
