ним пришёл удар. Казалось, весь мир содрогнулся. Меня оглушило и подбросило в воздух на полметра. Как же я благодарен высшим силам, что полетел не в огонь, а в противоположную от него сторону. Не знаю, что там случилось с кораблём, но стенки зала, в котором мы находились, повело, как будто кто-то надавил сверху на пустой коробок со спичками. В дырах разошедшейся обшивки показалось алое свечение.
Динамики баззеров пришли в негодность и теперь вместо слов несли непонятный поток устрашающих звуков, отдалённо напоминающих пение шаманов:
«А-аа-уу-ээ, ш-ш-шш-акупа...».
Всё! Для отступления у меня не осталось места. Я оказался зажат в углу без возможности выбраться. Пара минут и меня постигнет та же участь, что и остальных сгоревших заживо заключённых. Оставалась только одна надежда — скоро сюда прибудут спасатели и всё — таки включат пожарную систему. И на это были все основания. Корабль прекратил ходить ходуном, а тот удар, что подбросил меня в воздух, вполне мог быть посадкой.
В этот момента со стороны двери послышалось шипение, а за ним и выстрелы. Не знаю, был ли я когда-то специалистом по оружию, но даже сейчас различил то, что огонь вёлся не меньше чем из десяти стволов.
— Почему не работает пожарная система? — рявкнул мужской голос по ту сторону огня. — Ручное управление, быстро! Бестолочи, вы у меня заплатите за каждого сгоревшего недоумка в этой камере. Расстреляю!
— Да быстрее вы! — просипел я, последние запасы сил покинули тело и единственное на что я оказался способен это наблюдать, как огонь подберется всё ближе.
Они не успели.
Огонь успел добраться до меня и охватить ноги по колена, поджаривая мясо. Я кричал и бился от боли, пока не перестал чувствовать хоть что-либо, организм перестал повиноваться.
Казалось через вечность, я услышал голос.
— Ты глянь, эта паскуда ещё дышит, — с удивлением сказал неизвестный мужик своему напарнику, и пнул меня под рёбра, при этом мерзко загоготав. Я с трудом разлепил веки и увидел двоих... Наверное, их можно назвать надзирателями. Оба были одеты в одинаковые чёрные костюмы с многочисленными защитными пластинами, словно из пластика. На ремнях у них виднелись дубинки и короткие пистолеты.
— Может добить? Посмотри на него, всё равно ведь через пару часов помрёт, а нам потом перед капитаном отвечать, а так сгорел и сгорел.
Похоже, капитан этого судна имел потрясающий слух.
— Ах вы, твари, — взревел он и тут же оказался возле них. Послышались хлёсткие удары, — Мне его ещё сдавать в распределитель и получать деньги. Быстро освободили его и привели в нормальный вид.
Глаза болели и слезились от дыма, но я увидел вытянувшееся лицо одного из надзирателей.
— В смысле в нормальный вид? Заживляющий гель на него тратить? Так я столько не зарабатываю, если на каждого урода его тратить.
— Бестолочи! — капитан корабля продолжал метаться по залу и то и дело раздавал тумаки своим подчинённым.
— Не нужно геля, есть кое-что получше, — на лице одного из надзирателей появилась гадкая улыбка, — Капитан сказал, что его нужно сдать, получить деньги, а дальше не наши проблемы, — едва слышно сказал надзиратель и достал небольшую желтую капсулу.
— Транк поставит его на ноги на несколько часов, а там уже не наши проблемы. Всяко дешевле, чем заживляющий гель на него тратить.
— Так ведь он соображать не сможет, как его покупатели опрашивать будут?
— Это будут уже не наши проблемы...
Второй надзиратель закивал. Даже находясь в сумрачном состоянии ума, легко было понять — это парочка далеко не самые разумные представители людского рода. Тупые, если говорить проще.
Один из надзирателей подошёл ко мне. Я попытался дёрнуться в сторону, но не вышло. Всё ещё скованный чёртовым креслом, я не мог нормально двигаться. Да, даже если бы и мог. Не в том я состоянии, чтобы противостоять паре громил.
С чего у меня вообще возникли подобные мысли? Что я способен раскидать двух здоровых мордоворотов? Не знаю... Пожар, и все последующие события нисколько не улучшили ситуацию с амнезией.
Охранник схватил меня за подбородок и надавил. И так обожженное лицо вспыхнуло болью.
— О-у-усти! — промычал я и дёрнул головой в сторону.
Попытки бороться ни к чему не привели, мне нагло приоткрыли рот, сдавив челюсть ещё сильнее, и просунули таблетку.
— Брыкается, — ухмыльнулся второй охранник и с силой ударил меня по рёбрам.
Мне не хотелось глотать непонятно что. Да, если это хоть немного уймёт боль — неплохо. Только вот, если верить надзирателям, у таблетки есть и побочные эффекты. Размытое же сознание ещё никогда и никому не помогало выбраться из тяжелой ситуации. В моём случае, критической. Я не видел своих ног, но мог представить себе эту картину. Корка сгоревшей кожи, волдыри и ботинки, что буквально сплавились воедино со ступнями.
Плохо? А ведь ещё был и запах палёного мяса.
Таблетку выплюнуть не получилось, она мигом растворилась во рту, оставив неприятное, химическое послевкусие.
— Чего застыли, олухи, взяли инструменты и освободили его, быстро! — к нам подлетел капитан и начал орать на своих подчинённых.
Несколько минут мучений, и я наконец-то оказался на свободе. Смог распрямить ноги и подвигать пальцами на руках.
— Чего разлёгся?! — рявкнул надсмотрщик, — Давай, иди за своими дружками.
Он грубо схватил меня за плечо, вздёрнул вверх и толкнул вперёд. Похоже, таблетка всё-таки начала действовать, боль ушла, её место заняла апатия. Словно из меня вмиг вытащили все эмоции и мысли. Мне не хотелось говорить, не хотелось думать.
Возможно, это и хорошо. Если бы я увидел свои ноги в нормальном состоянии, то наверняка бы сделал какую-то глупость. Часть кожи почернела, кое, где проглядывали куски мяса. Оранжевые, синтетические штаны расплавилась и растеклась по икрам мерзкими, чёрными подтёками. Я сделал несколько шагов вперёд и оглянулся. После каждого шага на полу оставался кровавый отпечаток.
Широкий коридор оказался забит такими же заключенными, как и я. Ярко — оранжевые робы, бритые головы и обречённые взгляды. По бокам стояли надзиратели с белыми автоматическими винтовками. Я встал в очередь, что вела к трём металлическим гермодверям. Сверху над каждой висело по две лампочки. Красная и зелёная. Нетрудно догадаться для чего они там.
На удивление, очередь двигалась быстро. Каждые десять секунд в дверь входил очередной человек. Мне же становилось всё хуже. Не знаю, что за дрянь мне подсунули, но в голове, словно бараны
