— Ох, парни, неужто вышли мы, — широко улыбнулся Деннис. — А у вас тут что, киносъёмки?
— Элли, мы уже не в Канзасе, — тихо пробормотал я, надеясь, что Дэнни меня правильно поймёт.
Он понял и тут же заткнулся. Когда в тебя целятся пятеро мексиканцев, соображалка начинает работать очень быстро.
— Это что за клоуны? — по-испански спросил один у своих товарищей.
— К нам приехал бродячий цирк, — сказал другой.
— Какие-то бродяги, похоже, — ответил ему третий.
— Пушки у них какие-то странные, — сказал первый.
— Да они и сами странные, — сказал третий.
Другой мексиканец, прежде молчавший, смерил нас обоих долгим изучающим взглядом. Судя по всему, среди них он и был главным.
— Эй, гринго, оружие на землю клади, — сказал он на чистом английском языке. — И ниггеру своему скажи.
Даже будь у меня в стволе патроны, я бы трижды подумал, пускать ли его в ход, когда на мушке нас держат сразу пятеро. Так что пришлось подчиниться и медленно снять «Сайгу», а затем и вытащить пистолет из кобуры. Самый обычный самозарядный смит-вессон, калибром девять миллиметров.
Дэнни тоже бросил в песок свой карабин, положил рядом старенький глок.
— Пепе, забери, — приказал главный.
Один из мексов, так и продолжая целиться, медленно подошёл к нам и собрал оружие. Я вдруг почувствовал себя беспомощным и беззащитным, словно меня нагишом вдруг вытолкнули на оживлённый проспект.
— Вот теперь прошу к костру, — улыбнулся главный.
Я удивился такому приглашению, но вида не подал, лишь покосился на друга, который не отрывал взгляда от своей AR-15. Мексиканец нахально и бесцеремонно протащил её по песку, словно бы это было старое весло, не требующее никакого ухода.
— Благодарю за приглашение, уважаемый… — облизнув пересохшие губы, выдавил я.
— Я не представился? Или вы меня не знаете? — снова улыбнулся главный. — Нет, похоже, и правда не знаете.
Остальная шайка вдруг засмеялась, будто их босс отмочил какую-то смешную шутку. Револьверы они по-прежнему не убирали, только главный не глядя сунул его в кожаную кобуру на поясе.
— Вам повезло, сеньоры, потому что вы нашли в пустыне Хорхе Мартинеса-младшего, — с полушутливым поклоном произнёс главный.
— Разыскивается в девяти штатах по эту сторону границы и ещё в трёх по другую, — добавил один из его людей.
Выглядел Хорхе Мартинес-младший по-настоящему бывалым, лицо его было покрыто множеством мелких шрамов, пустые бесцветные глаза ничего не выражали, а чёрные обвислые усы подковой довершали образ настоящего головореза.
— Садитесь, садитесь, в пустыне все мы друг другу братья, Господь завещал помогать ближнему своему, — произнёс Мартинес-младший, указывая нам на горящий костерок.
— Юджин… Джек Шульц, — представился я.
— Деннис Роберт Браун, — тихо произнёс Дэнни.
— Зачем ты так откормил своего ниггера? — шутливо спросил один из мексов.
Оружие они наконец убрали, но спокойнее от этого не стало. Я почувствовал, как по спине ползёт холодный пот. Будь мы сейчас на улице Эль-Пасо, Дэнни обязательно бы взорвался сверхновой на такое оскорбление, но сейчас он безропотно проглотил его, как ни в чём не бывало. И я его понимал.
— Ещё немного, и его можно будет перепутать с бизоном, — пошутил другой.
— В пустыне нет бизонов, идиот, — оборвал его третий.
— Ты сам идиот! — вскинулся тот.
— Тише, ребятки, — Мартинесу хватило одного жеста, чтобы все мигом заткнулись. — Вы, наверное, долго шли по пустыне? Гомез, дай-ка им водички.
Тот, кого назвали Гомезом, бросил мне полупустой бурдюк. Я вытянул пробку, понюхал содержимое, вылил немного воды себе в рот, стараясь не касаться горлышка губами. Я не из брезгливых, но вид этого Гомеза заставил бы насторожиться даже сифозного бомжа. Дэнни попил тем же образом и вернул бурдюк мексиканцу.
— Откуда вы? Расскажите мне свою историю, сеньор, — попросил Мартинес-младший.
Мы с Деннисом переглянулись.
— Это долгая история, сеньор, — сказал я.
— Мы не торопимся, — пожал плечами Мартинес.
— Вообще-то, торопимся, — подал голос один из его людей.
— Луис, здесь я решаю, торопимся мы или нет, — сказал Мартинес, и больше никаких возражений не последовало.
Я окинул их лагерь быстрым взглядом. Вид у них у всех был такой, словно они от кого-то долго убегали. Лошади оставались под сёдлами даже ночью, а седельные сумки топорщились так, словно были туго набиты чем-то объёмным. Атмосфера в целом была какая-то нервная, и даже не потому, что мы вдруг вышли к ним посреди ночи. Их кто-то догонял.
— На что это ты пялишься, гринго? — рыкнул один из мексов, кажется, Пепе. — Тебе задали вопрос.
— Я из России, — сказал я, наблюдая, как их брови удивлённо ползут вверх.
— Знал я одного русского, в Калифорнии, — сказал вдруг Гомез. — Застрелил его.
— Я из Нового Орлеана, — сказал Деннис.
— Не припомню, чтобы ниггера о чём-то спрашивали, — сказал ещё один мексиканец, и Дэнни потупился.
— То-то вы разодеты как бродячие артисты, — хохотнул Луис.
— Как цыгане, — сплюнул другой.
— Хуан, Давид, перестаньте, — попросил Мартинес. — Сейчас это наши гости.
— Я бы таким гостям рёбрышки пером пощекотал, — достав нож из-за пояса, произнёс Давид. — Хорхе, чего ты с ними цацкаешься?
— Мне просто скучно, — пожал плечами Мартинес. — Ещё вопросы? Или мне поразвлечься с тобой?
— Нет, всё, извини, — мгновенно заткнулся Давид. — Прошу прощения, хефе.
— Скоро рассветёт, Хорхе, — заискивающим тоном сказал Пепе.
— И правда, — протянул Мартинес-младший, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Сворачиваемся, ребятки. А вы, сеньоры, простите, но вашу историю я не дослушаю. Выворачивайте карманы.
— Мистер Мартинес, это… — пробормотал Деннис, и его тут же прервал выстрел.
Хорхе пальнул ему в брюхо не целясь и продолжая смотреть на меня. Дэнни застонал, упал и скорчился, и Мартинес-младший послал ещё две пули вдогонку. Мой единственный друг дёрнулся и затих.
— Сеньор Шульц, — мягко произнёс Мартинес.
Я поспешно вывернул все имеющиеся карманы, но кроме мобильника с треснувшим экраном, ключей от хаты с брелком в виде армейского жетона и старого автобусного билета, там не оказалось ничего.
— Нищ, как церковная крыса, — протянул Мартинес. — Вам впору просить подаяние, сеньор Шульц.
Я ничего не ответил, пытаясь не смотреть на Дэнни и растекающуюся под ним лужу крови, чёрную в свете костра. Мобильник бандита не заинтересовал, ключи тоже. Билетик подхватило ветром и понесло куда-то в пустыню.
Остальные мексы не обращали на нас никакого внимания, сворачивая лагерь. Мартинес неспешно подошёл к лежащему Деннису и обшарил его карманы. Там тоже нашёлся только заблокированный телефон и ключи от пикапа, которые Мартинес-младший небрежно швырнул обратно мертвецу.
— Вы не напуганы, сеньор Шульц? — вдруг спросил меня Мартинес, поворачиваясь ко мне всем телом.
Я нашёл в себе мужество посмотреть ему прямо в глаза. Бесцветные тусклые глаза убийцы.
— Напуган, сеньор Мартинес, — признался я.
Прежде наши выезды в пустыню не оборачивались ничем подобным. Мы даже койотов не встречали.
А сейчас его револьвер смотрел своим чёрным зевом мне прямо в лицо, и я точно знал, что там ещё осталось три пули. Целых три, когда мне будет достаточно всего одной.
Он вдруг улыбнулся. А затем нажал на спусковой крючок. Револьвер сухо щёлкнул. Я шумно выдохнул.
— Надо же, — произнёс Мартинес. — Осечка. Похоже, Господь на вашей стороне, сеньор Шульц.
— Выиграл в русскую рулетку, — севшим голосом произнёс я, и Мартинес рассмеялся в голос.
— Ну уж нет, стреляться я не стану, — продолжая смеяться, сказал он. — Держите, это серебряный доллар.
Он выудил из кармана монетку и бросил мне. Монетка упала в песок, я не потрудился даже пошевелиться, чтобы поймать её.
— Прощайте, сеньор Шульц, — сказал он. — Удачи вам выбраться из пустыни. Если что, ближайший городок вон в той стороне.
