И, конечно же, я практически нос-к-носу, столкнулась с Григорием.
— Уходишь? — буркнул он с непонятным выражением лица, — работать у нас не будешь?
— Работать к вам я устроилась, — развела руками я, — сегодня только оформили меня. А вот жить здесь больше не буду.
— А как же? — удивился Григорий. — Где будешь?
— Муж после развода мне квартиру оставил, — пояснила я.
— О! Да ты, выходит, богатая теперь невеста, — хохотнул Григорий и лихо подкрутил ус.
— Кроме квартиры он оставил ещё двоих детей, — насмешливо уточнила я, — точнее даже троих, но третьего ещё надо привезти. Так что да, я богатая невеста.
— Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны, ни льды, ни облака… — дурашливо пропел известные строчки известной песни Григорий и, сделавшись серьёзным, спросил. — В квартире, небось, всё разваливается?
— Что разваливается?
— Ремонт, говорю, когда делался?
Я зависла. И вот что отвечать?
Приняв моё молчание за смущение, или я не знаю, что он там себе надумал, но тем не менее, что-то надумав, Григорий сообщил, — завтра приду ремонт тебе делать.
— Завтра я не могу, — торопливо спрыгнула я, — я в деревню еду. Огород садить надо. Отец старый уже.
— Огород — это хорошо, — одобрил Григорий, — тогда сади огород, а послезавтра я приду.
— Мне не надо ремонт, — отмахнулась я. — Пока нормально и так. Да и денег нету лишних. А обои, если надо, я и сама с Анжеликой поклею.
— А если что посерьёзнее там у тебя? — покачал головой Григорий, — я сперва гляну, потом и решим.
— Угу, — сердито проворчала я, но Григорий уже не слушал, ушел.
Терпеть не могу навязчивых!
Я вышла из общаги на улицу и вдохнула свежий, напоенный ароматами первых цветов воздух. Весна была в разгаре. Солнышко тепло пригревало, всё вокруг распускалось и благоухало новыми надеждами и предвкушением какого-то чуда. Или даже сказки. Я усмехнулась — девяносто второй год и сказка, эти два понятия явно не вязались. Но, тем не менее, в данный момент у меня на сердце были новые надежды и вера лишь только во всё хорошее. Почему-то я и не сомневалась, что всё теперь должно быть прекрасно.
По дороге домой, забежала в осиротевшую дворницкую к Семёну. Аккуратно сложила взятые напрокат вещи — эмалированное ведро, чайник, миску, кружку с надтреснутой ручкой. Поставила в угол тщедушно-дистрофический веник. Забрала свою сумку с барахлом. К моему счастью тут в моё отсутствие никто не полазил и все мои вещи были на месте.
Хотя кому этот хлам нужен? — я окинула взглядом похожую на лавку распоследнего старьёвщика, дворницкую, заперла дверь и заторопилась домой.
Я прошлась по квартире. Дома никого не было. Анжелика в школе, сегодня у них репетиция какого-то концерта допоздна, Ричард в больнице, а вот я сейчас предоставлена сама себе.
Я задумалась: редко, когда выпадают такие вот свободные минутки. А в этом мире, я вообще все время как белка в колесе, постоянно только и решаю какие-то проблемы. В основном, даже не мои.
И что мне сейчас делать? Интернета, чтобы залипнуть и скоротать время нету, в библиотеку я ещё не добралась, да и читать особо ещё нечего, полки уже вовсю заполонила низкопробная беллетристика, но я морально не готова читать ту же «Рабыню Изауру» или что-то в этом роде. В кинотеатрах или снятые в советское время фильмы, которые уже никто не смотрит, или же американские низкопробные боевики и ужастики, но те — в подпольных видеосалонах.
Кстати, надо бы приобрести видик.
Я опять задумалась, что сейчас делать?
Ясно что — небольшой релакс, заняться собой. Ужин я приготовила заранее, в квартире чисто (вымыли с Анжеликой всё, как только Скороход с Аллой съехали). А наберу-ка я сейчас себе ванну, запарю отвар всяких лекарственных травок, где-то здесь были, я, как убиралась, видела, сделаю себе питательную масочку для лица, для волос…
Но домечтать о всем перечне масочек мне не дал звонок в дверь.
Я аж психанула.
Вот и побаловала себя, называется. Нет, с этим нужно решительно что-то делать, иначе мне такая жизнь не нравится! Да, я могу на какое-то время взять себя в руки и впахивать как ломовая лошадь, но отказывать себе даже в маленьких радостях я не готова! Жизнь даётся один раз. Ну, или два… там три…
От этих мыслей я хихикнула и пошла открывать дверь.
На пороге стояла давешняя лучезарная женщина, которая когда-то давала мне «Сторожевую башню» почитать и постоянно беспокоилась и спасении моей души.
— Добрый день, — казалось, при виде меня её сразу же переполняет такое безграничное счастье, что она сейчас или задохнётся, или лопнет от перенапряжения.
— Здравствуйте! — вежливо ответила я, продолжая стоять и вопросительно смотреть на неё.
— Есть ли Библия слово Господне? — лучезарно спросила женщина и для убедительности захлопала жиденькими ресницами.
— Аминь, — ответила я, потому что кроме этого и ещё «паки, паки иже херувимы» и «вельми понеже», больше на ум не приходило ничего соответствующего торжественному моменту.
— Грядет правительство Иисуса Христа, — с доверительной улыбкой сообщила мне женщина, — Несомненно, Господь справится с работой гораздо лучше, чем кое-кто из людей!
— А вы знаете, я согласна, — я подарила женщине самую сердечную улыбку, на которую была способна и приготовилась ждать, к чему она всё это ведёт.
— Как вы считаете, доживаем ли мы последние дни? — печально спросила женщина.
— Конечно! — уверенно кивнула я.
— А хотите узнать, покинул ли нас Господь? — женщина сделала паузу и вопросительно посмотрела на меня, мол, давай, теперь твой ход.
Я на всякий случай ещё раз кивнула.
— Тогда приходите к нам на собрание… — женщина аж съежилась, ожидая моей гневной отповеди, но я очень даже радостно сказала:
— Я приду. Спасибо!
— Придёте? — выпуклые глаза женщины стали ещё пучеглазее.
— Когда вы говорите будет собрание? — уточнила я.
— Через три дня, — растерянно пролепетала женщина. Она явно не верила, что вот так сразу же завербовала меня.
— Давайте адрес! — велела я.
Она продиктовала адрес, и мы распрощались. А я пошла делать оздоровительную ванную.
— А зачем ты согласилась? — укоризненно спросила Анжелика вечером, когда я ей рассказала о посетительнице, — они же фанатики! Мяса им есть нельзя, вина пить — нельзя, в коротких юбках ходить — нельзя, краситься — нельзя. И что это за жизнь, когда ничего нельзя⁈ Только молятся и журналы эти свои по квартирам впаривают.
— Ты не понимаешь, — ответила я Анжелике, — их центр находится в Бруклине. Оттуда их финансируют.
— И что? — скептически посмотрела на меня Анжелика.
— А то, что гуманитарку привозят из Америки.
— А! Ну да! Ты права, — согласилась Анжелика и с уважением посмотрела на меня, — ой, я бы тоже сходила! Когда там у них собрание, говоришь?
— У тебя уроки, экзамены на носу, — строго сказала я (не хватало ещё ребёнка им туда). — Я сама в разведку схожу. Может, там вся гуманитарка как одежда на этой тётке — юбки в пол и платки. Такое нам не надо.
— Не надо, — тут же потеряла интерес Анжелика и ушла к себе в комнату.
Вот и отлично.
На самом деле мне гуманитарка бруклинская была и не нужна. Мне нужен был толчок. А их эта бруклинская секта — это разветвлённая сеть контактов и связей. Именно то, что мне и нужно. Как говорится — клин клином.
Насколько я знаю, основную базу для подрыва СССР забугорные товарищи провели тихой сапой, что и не придерёшься. Причём поначалу действовали через все эти тоталитарные секты, через волонтёров «Корпуса мира», «Красный Крест», соросовские гранты для особо одарённых и талантливых обучающихся, с помощью которого они отсосали лучшие мозги за рубеж из всех бывших союзных республик, и так далее. Список можно продолжать и продолжать. Делать переворот руками изголодавшихся по колбасе и жевательной резинке людей — это даже не смешно. Это самоубийство. А вот втихушку закинуть забугорным товарищам пару информационных сюрпризов — почему бы и нет?
