секунду, почти наполовину, входит в жёлтый песок рядом с моей головой.
Зрители на трибунах отчаянно ревут со всех сторон.
Мой толстозадый противник изрыгает проклятия, кажется, по-немецки, и вторично взмахивает мечом. В этот раз я легко ухожу от удара, вскакиваю на ноги и понимаю, что мой соперник крайне неуклюж. Он похож на бочонок с короткими ногами. Его и убивать, как – то стрёмно… Я не палач. Однако, мой правый глаз заливает кровь. У меня рассечена кожа на лбу.
Я вижу на арене свой меч и подбираю его. Но, боги мои! Какая у меня тонкая и слабая рука…
В этот момент звучит гонг, и звонкий металлический звук бьёт по ушам и разносится эхом по самым верхним ярусам арены амфитеатра.
На песок выходят двое крепких мужичков в чёрных рубашках и красных бабочках и, с презрительной улыбкой на мясистых физиономиях, рассаживают нас по противоположным лавкам на первом ряду деревянных лавок арены.
Ко мне подходит грудастая девушка в бикини с влажным полотенцем в руках. Она улыбается, как безмозглая кукла, и вытирает мне кровь с лица. У меня ещё разбиты и губы. Значит, я всё же пропустил парочку ударов от этого урода.
Я хочу спросить эту девушку…
Но, вдруг, сам начинаю вспоминать эту новую реальность так же хорошо, как помню своё имя – Олег Орлов. Я знаю, что этот перерыв в поединке длится четверть часа, и я, вернее моя новая память, отлично выкладывает мне ту информацию, что меня интересует…
И вот что я уже знаю к своему великому удивлению:
В день рождения, когда мне исполнилось шестнадцать лет, я был вызван на турнирный поединок.
Этот скверный турнир традиционно проводится здесь, среди известных аристократических родов.
Он называется и звучит с некоторой даже издёвкой – «Шестнадцать плюс»; и, как полезный хищник в природе, этот самый турнир улучшает генетическое состояние этих самых известных родов этого… не могу точно вспомнить какого… королевства.
Отцы благородных семейств, без зазрения совести, отправляют на него своих неудачных отпрысков, зачатых недолжным образом, или не с теми, с кем бы надо было это сделать по закону…
Но, благодаря этому турниру, у них появляется законная возможность избавиться от тех, кого они не хотят видеть своими наследниками…
Этот суровый закон древней Спарты действует в этом королевстве под названием… под названием… вспомнил – Коурлинг. Ликвидация немощных и убогих таким зверским, но узаконенным и зрелищным образом, нравится собравшейся здесь публике.
Звук гонга рядом со мной снова бьёт по нервам и разносится по трибунам. Крепкий мужичок с кровавой бабочкой грубо поднимает меня со скамьи и передаёт тяжёлый меч. По правилам турнира, бой заканчивается только после смерти одного из его участников, твёрдо знаю я. Но в случае невозможности такого исхода, когда кто – либо из участников не захочет добивать своего противника, поединок так же прекращается…
Однако, проявивший слабость участник поединка (не добивший врага), как правило, подвергается проклятию своего рода и изгнанию из родного дома, точнее дворца…
Я это тоже знаю, но пока ещё не могу вспомнить своего отца и мать в этой немилосердной действительности…
Мой убогий соперник всё ещё тяжело дышит. Да, у него физиономия явно умственно отсталого. Я вижу его налитые кровью глаза. У меня нет к нему ни ненависти, ни злобы... только неприязнь. И рубить его мечом мне не хочется...
Быстро перемещаться по песку трудно. Но у меня это получается гораздо лучше, чем у моего неповоротливого противника. Я могу легко и безнаказанно нанести ему смертельный удар – такому неуклюжему… Я вижу, что у него явно замедлена реакция.
Этот убогий парень сильно перепуган. Он начинает понимать, что убить меня ему не удастся. И каким бы олигофреном он не был, этот уродец соображает, что убью его – я. Вот он и смотрит на меня со страхом…
Но я не хочу брать грех на душу.… И как же прекратить этот варварский поединок?
Я напрягаю память. Ах, да! Я должен если не сломать, то воткнуть свой меч в песок по самую гарду.
Что я и делаю, под недовольный свист и улюлюканье кровожадной публики. Я поднимаю голову и вижу на заполненных трибунах немало красивых молодых женщин в ярких нарядах с перекошенными от неудовольствия лицами…
Как бы то ни было, а я сделал свой выбор. Я прекратил эту бойню.
Мой соперник явно обрадован. Идиот начинает прыгать на арене, как молодой орангутанг, затем подходит ко мне и поднимает меч над моей головой.
Но сейчас я не уклоняюсь, а со вспыхнувшкей злобой бью его правой ногой по яйцам. Он орёт, как бычок на бойне, роняет меч, хватается за мошонку, падает на колени и получает ещё один удар ногой в голову, после чего сразу замолкает…
— Убей дебила!
— Добей его!
— Убей урода! — орёт достопочтенная публика по - немецки. Я отлично понимаю этот язык и ухожу с арены.
И меня никто не задерживает…
— Дурак! Твой отец с тобой разберётся, — слышу я напоследок чей – то звонкий девичий голосок.
— Ещё посмотрим, кто с кем разберётся, — бормочу я по - немецки, не поворачивая головы, но выставляю а своей спиной поднятый из кулака средний палец...
-------------------------------------------------------------------------------
Я выхожу из крытого амфитеатра, и оглядываюсь по сторонам. Солнце клонится к закату, но ещё светло. Я определяю части света. Этот амфитеатр находится на небольшой площади. И от неё расходятся тёмными лучами узкие улочки с каменными домами и дворцами причудливой готической архитектуры. Здесь много цветов на клумбах и балкончиках. Это похоже на средневековый город, но на улочках и на площади стоят очень стильные автомобили, правда старинного дизайна начала двадцатого века в моём представлении…
Вслед за мной амфитеатр начинают покидать зрители турнира. Я вижу стройную девушку в шляпке с полоской вуали, в длинном чёрном платье, однако, с белым планшетом в руке, что вызывает у меня удивление. Она подходит к красному автомобилю, и его дверца плавно отходит вверх, как кабинка у истребителя...
Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов в северном направлении и вижу далеко, где – то на окраине этого города, а может быть, и наоборот, в его центре, очень высокий Чёрный замок готической же архитектуры. Это мрачноватое сооружение значительно возвышается над всеми строениями вокруг и далее...
Мне хорошо знаком этот Чёрный замок, но я, пока ещё, не могу вспомнить, какое отношение я к нему имею… Над Чёрным замком кружат большие чёрные птицы,
