Поняв, что ему грозит, студент, неожиданно для инквизиторов оказал сопротивление. Он так стукнул одного из стражников по голове, что тот потерял сознание. Затем, вытащив нож, приставил его к горлу брата Павла, заставив последнего отдать приказ страже о невмешательстве. Отпустив заложника у входа, ему удалось вырваться за ворота. Далее, ему повезло заинтересовать своим побегом моих людей.
После недолгих уговоров, рассмотрев все за и против, фон Эренберг согласился исполнить роль живца. Видно было, что дерзкий юнец и сам не против подгадить отцам-инквизиторам.
План был проведён в жизнь, без сучка и задоринок. Надо было видеть лица брата Павла и его ушлёпков, когда Ганс предъявил им обвинение в колдовстве и ереси. Павел начал что-то выкрикивать, яростно мотая головой, да так, что слюни брызгами летели из его поганого рта. Пришлось заткнуть его рот кляпом. Со зловредным инквизитором пришлось повозиться, испанский сапог его только раззадорил, а дыба не произвела должного впечатления. Сломался он только после железного стула, когда палач начал поджаривать ему мошонку. Тут он признался во всём, наговорив с три короба на судью и помощников. Нотариус, потея от страха, прилежно фиксировал признания допрашиваемых. Особенно, отличился самый молодой из подручных главного инквизитора. Ему бы книги писать, с такой фантазией самое то.
Если коротко, по его словам на шабаш они летали втроём. Там танцевали с голыми ведьмами при луне, затем обменявшись экскрементами, поедали их по очереди. Жарили детские сердца, запивая их мочой. Затем совокуплялись с дьяволом, который в облике рогатого козла, своим огромным детородным органом, обслуживал, как мужчин, так и женщин.
Дослушивать всю эту ахинею у меня не хватило сил, и я покинул эти мрачные стены. Церковный палач свою работу выполнял добросовестно. Ему активно помогал наш отрядный спец по допросам Керим, на половину татарин, когда-то служивший помощником ката в прообразе приказа – московской Разбойной избе.
Подручные отца Павла раскололись быстро, особо мучить их не было необходимости. Тут нужна привычка и навык, а мои все уже устали, одно дело прижечь калёным железом ступни пленнику или, попавшему под пресс войны, чужеземному купчику, другое дело превратить истязание в профессию. Жак, слуга Маркуса, посланного проконтролировать наши действия, отнюдь не сидел без дела. Он рисовал! Да, вот так, тщательно и скрупулезно фиксировал на бумаге изображение пытаемого, особое внимание, уделяя чертам лица, чтобы в личности, получившей по заслугам человеческой особи, не возникло ни малейшего сомнения. Но, устал и он. От криков, запаха испражнений и всёй этой гнетущей атмосферы человеческих страданий.
Посмотрев в глаза, я задал ему безмолвный вопрос. Тот кивнул. Поэтому, палача, нотариуса и писца мучить не стали. Просто удавили. Всё по церковным заветам, без пролития крови. Судья же умер после второй пытки, возраст, не выдержало сердце.
Не особо стараясь, сымитировали нападение и побег заключённых. Бумаги с признаниями оставили на самом виду. Здесь же лежали: тела судьи, палача и младших инквизиторов. Брата Павла забрали с собой, Фуггеры потребовали его голову. В буквальном смысле, для надёжности. Навели небольшой беспорядок, указывающий на маленькое сражение. Остальных же будто бы освободили неизвестные сообщники – и они скрылись в ночи, избежав правосудия. Понимаю, что шито белыми нитками, но учитывая факт признания, кто там будет разбираться, копаясь в ненужных подробностях? Брат Павел насолил стольким, что отцы города утрясут всё по-тихому. Разве, что местечковые иезуиты будут мутить воду, но тут уж ничего не поделаешь.
Город покинули на рассвете. Ганс, так и щеголяющей в сутане, подробно расспросил стражу на выезде: не видели ли они кого-нибудь подозрительного? В итоге у тех сложилось стойкое убеждение, что отряд заезжих инквизиторов преследует каких-то еретиков или колдунов-безбожников. Пусть у городских властей возникнет меньше вопросов, кто проводил дознание. И они быстрее упрячут концы в воду.
Фуггеры выполнением задания были довольны. Выпив по бокалу дорогого вина, Маркус предложил мне самому выбрать себе награду. То, что братья профинансируют мою экспедицию в Америку, подразумевалось по умолчанию.
- Прошу руки вашей дочери!- важно произнёс я, совершая небольшой поклон в сторону Иоганна Фуггера. Отслеживая реакцию братьев, отметил, что они ни капельки не удивились. Вернее удивились, но не тому.
- Что? Дочери? Марты? Не племянницы, не Изабеллы?
- Да, вашей дочери Марты.
- Хм... Неожиданный выбор. А вы в курсе, что Марта, как бы помягче выразиться, не …любит мужчин?
- Меня это не остановит.
Маркус и Иоганн переглянулись.
- Хорошо, пока оставим это вопрос. Мы не против вашего брака с девицей из рода Фуггеров. А кто будет невестой – дело десятое. Что касается именно Марты… Если сумеете уговорить её на брак, то я буду не против. Замужество, даже по расчёту, всё же лучше, чем монастырская келья. А я уже смирился, что у моей дочери не осталось другого выбора.
Что ж дорогие будущие родственники, тогда нам нужно обсудить один очень важный вопрос.
- Размер приданного, вашей дочери или племянницы. Меня просто раздирает от любопытства: оно будет просто очень большим? Или всё же - нереально огромным?
Фуггеры торговались отчаянно, но и я упёрся, предлагая различные компромиссы, но не желая уменьшать затребованную сумму.
- А что? Мне очень нравится слово «миллион». Оно заставляет волноваться и выпадать из реальности, вкушая сладкие грёзы.
На все уверения жадных банкиров, что это офигенно много, и у них просто нет таких денег, я только пожимал плечами.
- Антон Фуггер, ваш отец и дядя за двадцать лет заработал в пять раз больше…
- Да пойми ты, деньги вложены в рудники, выданы в виде кредитов, переданы под залог… они не пылятся у нас в сундуках – деньги должны работать!
- Хорошо, снизошёл я до проблем бедных немецких банкиров – согласен часть суммы взять движимым и недвижимым имуществом.
Но, упрямцы, не оценили мою покладистость – торг разгорелся с новой силой.
Дошло и до перехода на личности. Меня обозвали мошенником, я их жалкими неудачниками. В ответ на самозванца, намекнул на их еврейские корни. Братья насупились, подвергнув меня перекрестному допросу: мол «откуда дровишки». На, что я лишь презрительно фыркнул – мол, «птицу видно по полёту»!
В итоге, все выдохлись. Объявив перемирие, уселись за стол, продолжив дегустировать рейнское и анжуйское.
Поняв, что пришло время поговорить всерьёз, зашёл с козырей. Жёстко раскритиковав их деловую политику в отношении испанского короля и императора, предложив пути решения вопроса.
- Третьего банкротства испанской короны вам не выдержать. Контролируемые семьёй рудники истощены, конкурировать со своими собратьями в Новом Свете они не могут. Предлагаю, срочно избавиться от бесполезного имущества и решить часть вопросов по испанским займам. Пусть Испания отдаст долги землями, как в Европе, так и за океаном. (Здесь, я имел в виду все территории севернее современной Мексики. Цинично надеясь наложить на них лапу. Хотя, когда мы станем одной семьёй, этот вопрос станет неактуальным).
- Всё спасти не удастся. Но, даже часть – лучше, чем ничего. Иначе вашу контору ждёт крах и забвение.
Фуггеры молчали, подавленные обрисованной перспективой. Умные люди, не на все сто процентов, но они признавали мою правоту.
- Вот эта моя информация, которую никто из вас не хотел замечать, точно стоит миллион. В ближайшем будущем все смогут в этом убедиться.
В итоге, сошлись на сто тысяч гульденов наличными и ещё на двести тысяч мне предоставят разного имущества: от кораблей до продовольствия и оружия. Остальные семьсот будут переданы землями в Новом Свете, если удастся договориться с Испанией. Кто кого обул, было непонятно. Но, втайне, я был доволен, как слон. За короткое время из мелкого, никому не известного вояки, стать одним из самых обеспеченных людей мира. Согласитесь – это мощно!
