воспользоваться, если надо будет.
— Мы опять мыслями говорим? правильно?
— Молодец, учишься. Ты же не просто так пришел? Что-то было сегодня?
Я рассказываю про спятившего мага, и его желание переселиться в меня.
— Я так понимаю, что основной твой страх, это потерять себя?
— Да, так и есть. Я даже не осознавал этого до сегодня.
— Ну вряд-ли у мага такое бы получилось, — улыбается Шаман, — но иногда безумцы могут совершать невозможное. Так что, может и не зря стал боятся.
Тут, в общем такой момент. Защитить себя ты можешь двумя способами. Первый — найти техники, ну вот например, которые твой Спутник забрал у этого человека. Учиться и получить отличный результат. Минус этого способа, это его длительность и то, что постоянно проверяя, не изменился ли ты, будешь медленнее развиваться. Но способ хорош. И всем доступен.
Второй доступен мало кому, и болезнен. Но вот здесь и сейчас им можно воспользоваться. Из плюсов, развитие не замедлится никакое. Из минусов... А нет у него минусов, кроме того, что больно. И исчезнет прослойка между тобой и твоей жизнью.
То есть ты будешь свои поступки сразу принимать как свои. Размышлений, а как бы оно было бы если бы, больше не станет.
Разве что в вопросах планирования. А так опыт будешь принимать весь. Это не плохо и не хорошо, это просто вопрос ответственности. И ты её, по идее сможешь вынести.
А ещё, тебя нельзя будет изменить по желанию другого человека. Только при твоем участии, договором там, или сам помогать станешь. Но со стороны — никак.
— Что нужно делать? — спрашиваю.
— Да в общем немного. — Шаман пожимает плечами. — Войди в огонь!
Я смотрю на пламя. Оно резко стало еще больше. Но теперь еще и страшнее.
— Войди в огонь! Встреться с собой.
Я делаю шаг к пламени. В языках появляются страшные лица, пламя тянет ко мне свои руки. Я оглядываюсь. Лис смотрит на меня с одобрением, а шаман с интересом.
— Войди в огонь! Прими себя.
Я делаю шаг внутрь горяченного пламени, и внезапно оказываюсь весь в огне. Пламя внезапно успокаивается. Становится теплым, проникающим. Каким-то даже поддерживающим. Оно пронизывает меня сверху до низу, и в какой-то момент я становлюсь этим огнем, и тогда приходит боль.
Я вспоминаю всё своё, что было сделано в этой и той жизни, и выжигаю эту память огнем. Больше не важно, плохо или хорошо что-то было. Важно, что это было. Огонь будет теперь гореть и этим тоже. И каждое воспоминание становится лепестком этого пламени. Это очень больно вспоминать, и приятно, и радостно. И я не знаю сколько это продолжается. Но из пламени выхожу тот же я, только какой-то легкий. Звенящий.
Я понимаю, почему теперь меня нельзя ни стереть, ни потерять память, не изменить без моего согласия. А как изменить пламя? Я теперь напрямую я. Без посредников.
— Ну вот и неплохо, медвежонок. Возвращайся, — и Шаман рассыпается зелеными искрами.
Я уже привычно призываю маленький костер, и возвращаюсь в чум.
Молчим.
Молча благодарю, Шаман кивает, и я выхожу на улицу.
Дохожу до гостевых чумов, нахожу одного из помощников шамана, и показываю ему мысленно короб и пару бурдюков. Он кивает, и отводит меня туда, где что-то подобное можно взять.
Мыслеречь, каким-то образом, становится довольно несложной.
— Лис, ты как? — Спрашиваю, и встаю на тропу.
— Нормально, Кир. Греюсь у тебя. — говорит. — Позовёшь, приду.
Мысленно киваю.
— Ну вот я и вернулся. — говорю я, выходя около первой поляны. — Лес, в короб рою помоги опуститься, пожалуйста, хорошо? я сам вряд-ли такое поймаю.
— Да, Кирилл. Помогу. — Лес рад, и это ощущается.
Иду к дереву, аккуратно обходя аномалию. Ствол дерева рассекает трещина, а внутри висят какие-то длинные широкие колбасы из воска с запечатанными сотами. Мёда, как такового тут нет. Я немного задумываюсь, и кинжалом, не попадая в излом, срезаю несколько таких образований в свой рост. Рой совершенно спокойно это переносит. Складываю это всё в короб. Похоже бурдюки не пригодились. Но все равно получается довольно тяжело.
— Слушай, а если я их у себя в Роще выпущу, они же на меня, или девчонок смогут нападать. Они ж огромные.
— Не смогут. Пчёлы вообще-то пугливые очень у меня получились. Только не надо в гнездо лазить. а так, даже рядом они не нападают. А вот пользу сам увидишь.
— Ладно, посмотрим на них недельку. Приживутся — оставлю.
Челночный бег до Рощи и оттуда до города выдерживаю уже с трудом. Около дерева, разве что немного задерживаюсь. Просто сидение рядом меня здорово восстанавливает. Короб открываю и оставляю в Роще. Забираю часть восковых блинов, и тороплюсь домой.
А дома меня ждет Анки.
— Кирилл, ваш купец заходил со Степой. Я сказала, что бы вечером зашел. — смотрит и понемногу помогает мне раздеваться. — С тобой всё хорошо?
— Не очень милая, но это просто усталость. — немного виновато смотрю на неё. — Сейчас отдохну, и буду как новенький.
— Нет, лучше как раньше. — хихикает, — я к тебе такому привыкла уже.
Просыпаюсь рывком. Вокруг темно, а на краю сферы ощущаю рядом с домом еще двух людей. Видимо это как раз и разбудило. Узнаю их, и уже спокойно прихожу в себя.
Жизнь снова кажется прекрасной. Как будто и не я несколько часов назад, на износ, бегал по тайге.
Степан и Валентин уже спокойно ждут в гостиной. Отлично, мне тоже как раз нужно пару моментов уточнить.
— Здравствуйте. — говорю. — Мне Анки передала, что вы приходили.
— Да, здравствуйте, Кирилл. — Валентин улыбается, — или Кирилл Олегович?
— Вам — как удобнее, — улыбаюсь в ответ. — Но Кирилл все-же лучше.
— Ну и хорошо. Сначала дело, хорошо? — Киваю.
— Тут твоя доля с последнего быстрого похода. — Валентин выкладывает несколько бумаг. — Около трехсот золотых рублей. Это вместе с долей в украшениях.
— Хорошо, это на счете уже? — Валентин кивает. — Неплохо сходили?
— Опасно, но не жалуемся. — пожимает плечами. — Поход был неожиданный, никто не знал, так что опасность была приемлема. А две цены сейчас только такими операциями можно сделать.
У меня еще отчет за пятидневку у моих инвалидов. Но
