А за спиной приближалась стена Тьмы. Уже даже не лоа — их Тьма поглотила тоже, а чистого, незамутненного, непроницаемого ничто. И у меня есть только один шанс не стать ничем тоже.
Сжав зубы, упираясь ладонями в колени, чтобы разгибались нормально, я почти тащил себя к световому барьеру казадоров, и, когда достиг его, то даже не поверил этому. Так и хотелось протянуть руку и пощупать верхний луч, чтобы убедиться, что он настоящий, но я себя остановил. Не стал я и оборачиваться назад, чтобы посмотреть, как далеко Тьма, я знал — она недостаточно далеко. Так что все, что я сделал — это нагнулся вперед, снова уперев ладони в колени, так, чтобы голова оказалась ниже верхнего луча, и просто упал вперед, прямо на голову. Машинально прикрыл ее броней и подогнул в сторону, чтобы превратить падение в неуклюжий кувырок без рук.
Если у меня и не получилось убежать от Тьмы, то я об этом не узнал. Я все же оказался с другой стороны светового барьера, упав как мешок с картошкой. Превращенное в эрзац-кувырок падение развернуло меня боком, и единственное, что попало в поле моего зрения после того, как все завершилось — это внутренняя часть светового барьера. И подступившая вплотную к нему стена Тьмы. Та самая, из-за которой днем ноктусы не видать из люктусов... А, вернее сказать, из-за которой их днем просто не существует.
Я насилу дотянулся до ноги и стянул ботинок, которым вроде бы вступил в жидкую Тьму во время своего бега по стенам. Аккуратно держа его за шнурок, не поднимаясь, повертел перед глазами, но никаких последствий не увидел — то ли ничего плохого не произошло, то ли я все же не наступил.
Тьфу, нашел, на чем смотреть... У меня же нож был целиком погружен в эту адову нефть.
Но и на клинке тоже не было никаких следов Тьмы. Вообще никаких следов. И сиял он с прежней интенсивностью, словно и не тускнел в нем Свет никогда. Даже послушно свернулся обратно в рукав, как ручная дрессированная змея. Стало быть... Все в порядке?
Ну разве что кроме моего тела...
Да уж, вот тебе и тихое проникновение. Думал о том, как проникнуть в лагерь к казадорам не привлекая внимания, потому что не знал, чего от них ждать, а теперь получается что разве что аэрогудком не погудел, возвещая о своем прибытии. Странно, что меня до сих пор не окружает толпа вооруженных людей — я бы на их месте поступил именно так.
Впрочем, раз это не так, то мне это только на руку.
Я попытался встать, упираясь рукой, но локоть подломился и противно заныл. Ладно... Перья с дафына можно удалить несколькими способами... У меня целых два бока...
Но, когда я перевернулся на другой бок, — лицом в сторону лагеря казадоров, — я передумал вставать. Как минимум, прямо сейчас.
Потому что я увидел босые маленькие ноги, стоящие перед моим лицом.
— Ой, здравствуй! — раздался тонкий детский голос. — А ты тоже пришел за едой?
Глава 11
Я пришел в себя.
Странно. Я что, отключался? Ни хрена не помню после того, как увидел маленькие ноги и услышал детский голосок. Хотя о чем я — наверняка, уже в этот момент я был не в себе и откровенно глючил. Как-то не укладывается в голове, что кое-как проникшего через охранные системы чужака встретит невинный детский голосок, а не парочка дюжих охранников, стоящих на страже прохода. Да и говоря совсем по-честному, когда говоришь о... существах, которые живут посреди мировой Тьмы, которые гуляет по ней, как у себя дома, которые не боятся живущих в ней тварей, а особенно когда видишь их собственными глазами, видишь, как сильно они отличаются от обычных людей своим отношением к ноктусам и ТТ... Мысль о том, что у них тоже могут быть дети, просто не приходит в голову. Да что там «у них» — я в принципе в этом мире видел очень мало детей, поразительно мало детей. Не то чтобы я очень много шатался по улицам, конечно, но все же взрослых я повидал немало, а вот детей практически не было, причем независимо от времени суток. Будто бы уроки в здешних школах проходили нон-стоп, и днем, и ночью. Ну, или будто бы смертность в этом мире давно и прочно уже переросла рождаемость и желание заводить детей в принципе.
Ладно, глюки у меня или не глюки, а валяться тюфяком тоже не резон — часики тикают.
Я открыл глаза.
— Ура, он пришел в себя! — обрадовались сбоку все тем же детским голосом и маленькие дробные шаги часто побежали прочь.
Я вздохнул — нет, все же мне не показалось и это были не глюки. Ребенок на самом деле существовал, и, судя по всему, притащил меня, вырубленного, куда-то под крышу. Ну, или я все еще в галюнах по уши, тоже вариант.
Я осмотрелся, медленно поворачивая гудящую голову, чтобы она не разломилась пополам. Оказалось, что меня расположили в небольшой комнате, с одним окном, свет из которого падал мне на ноги, и, судя по его интенсивности, я провалялся без сознания как минимум пару часов. Стены и потолок были все из того же уже знакомого серого шершавого бетона, но здесь они были почти повсеместно спрятаны тем или иным образом. Где-то висели куски ткани, разрисованные цветастыми красками, где-то — натуральные ковры, сплетенные из проводов в разноцветной пестрой изоляции, где-то — просто рисунки прямо по бетону. Мне, конечно, не доводилось бывать в жилых квартирах этого мира, но сильно сомневаюсь, что их интерьер так уж сильно отличается от внутренних помещений того же «Зефира». Вряд ли Город выглядит одинаковым только лишь снаружи, скорее всего и внутренности у него тоже были такими же серыми, безликими и одинаковыми, как и люди, что его населяют. Когда живешь, зная, что буквально в любой момент могут объявить эвакуацию и вырвать тебя из привычного места обитания, переселяя в новое помещение — наверняка, желание обустраивать это самое помещение просто не возникает. Ведь в любой момент эвакуация может повториться. И даже если у кого-то такое желание и возникало, то у тех, кто прошел через это хотя бы раз, оно наверняка с гарантией умирало.
А вот здесь наоборот веяло человечностью и желанием как-то выделить бледную бетонную коробку среди десятков, если не сотен таких же. В дилетантских попытках навести уют было больше человеческой индивидуальности, чем в целом районе Города... Если, конечно, не брать в расчет светлячков. Ну, или как минимум, светлячков моего Спектра — у этих ребят с обустройством быта все было отлично, включая каютку и тренировочный зал.
Мебели в комнате было немного — всего четыре предмета, на одном из которых я лежал. Это была кровать, грубо сколоченная из досок настолько толстых, что, казалось, их вручную вытесывали из деревьев по принципу «одно дерево — одна доска». Где-то виднелись следы от сучков, где-то дерево топорщилось заусенцами — в общем, если это и было фабричное производство, то мельчайшесерийное.
Рядом с кроватью стоял стул с высокой спинкой, сделанный из тех же материалов и с тем же уровнем обработки — впрочем, было бы глупо ожидать чего-то другого. На этом стуле, судя по всему, и сидел убежавший ребенок, следя, когда же я приду в себя. И не лень ему было несколько часов так сидеть...
Кроме стула и кровати в комнате был еще шкаф, такой же деревянный, как и все остальное, стоящий у стены напротив меня, и небольшой стол у стены напротив него. Минимальный набор для жизни — есть где поспать, есть на чем писать или есть, есть на что сесть в процессе этого, есть куда убрать вещи. А больше ничего и не нужно, правильно ведь?
Вздохнув, я откинул тонкое шерстяное одеяло, которым меня накрыл кто-то заботливый, и спустил ноги с кровати. Несмотря на то, что одежда моя была грязной, раздевать меня никто не стал — прямо так и положили на кровать, да еще и одеялом сверху накрыли. Ботинки только сняли — вот они, стоят возле кровати, очень удобно для того, чтобы сразу сунуть в них ноги...
Стоп, секунду... Какие ноги? Я же переломал их к чертям после падения с восьми метров! Да и руки тоже, и ребра, наверное, тоже! Ну, может, и не переломал, конечно, благодаря броне, но, как минимум, серьезно повредил — я же помню, как ковылял к СБ, и как перевалился через лучи мешком! Я подняться не мог, перевернулся с боку на бок кое-как, а сейчас не чувствую никакой боли! Руки и ноги снова слушаются, как ни в чем не бывало, и единственное неприятное ощущение — это гудящая голова и зрение, которое фокусируется на объектах с ощутимой задержкой. Может быть, меня пыхнули? Кто-нибудь с талантом излечения, вроде Коны? Иных вариантов у меня нет.
