загасили бычки. Пётр не поленился, опять встал, забрал дымящуюся ещё жиденькую хрусталину, и опять выбросил в форточку.
— Пётр Миронович! Там же люди ходят. Нельзя же так, — это Ростропович первым отреагировал из «товарищей».
Всего в кабинете было пятеро. Сам Андрей Андреевич, Фурцева, Ростропович, Семичастный и Цвигун. Хотя нет. Вон в уголок ещё кто-то забился. Но этот в присутствии шишек не курил. Сидел прямой как струна и нервно рукой газетки поглаживал.
— Радикально. Наслышан я о ваших заморочках с курением. Даже статейку в вашей Краснотурьинской газете мне достали. А вот Уинстон Черчилль сигары из рук не выпускал, — пригласил гостей жестом садиться хозяин кабинета.
— Так помер два года назад от инсульта. Сосуды в мозгу никотином забились.
— Не поспоришь. Ладно, присаживайтесь, товарищи. Дело срочное. Тут все уже в курсе. Пётр Миронович, а вы, какими языками владеете? — Громыко подозвал забившегося в угол газетоносца.
— Великим и могучим.
— Отрадно. И опять не поспоришь. Книгу вашу последнюю прочёл. Очень не плохо. Непонятно только почему «Рогоносец». Там об измене жены как-то вскользь, — Громыко взял из пачки газет верхнюю и положил перед собой. На первой странице была харя Мика Джаггера с остатками помидора в патлах.
— Это способ привлечь читателей.
— Вот как, получилось у вас. Вся Европа возбудилась. Федин сказал: «наш ответ Толкину». Английским не владеете? Толкина не читали?
Оп-па. А ведь в СССР ещё не публиковалось. Пётр слышал, что есть слабенький перевод для детей, но и его не публиковали. Ходит в самиздате.
— Слышал, что хороший писатель, но не читал.
— Андрей Андреевич, нельзя ли ближе к делу, — прервала беседу литераторов Фурцева.
— Конечно, Екатерина Алексеевна. Фёдор Иванович прочтите нам заголовки газет.
Незаметный проявился. Прокашлялся и с, на взгляд Петра, переизбытком пафоса начал:
— Английскую группу The Rolling Stonesс её новым альбомом «Between the Buttons» забросали яйцами и помидорами. «Между кнопками» — так переводится дословно, — Фёдор Иванович положил сверху следующую газету, — «Свингующий Лондон проиграл комми из Москвы».
Анонс третьей статьи Петру понравился.
— «„The Rolling Stones“ развернулись во всю инструментальную ширь и, прикинувшись бродячим оркестром с дуделками и свистелками, выпустили не похожий ни на одну их пластинку сплав слащавой пубертатной эстрады, дребезжащих резких гитар, страстного рок-н-ролла и печального барокко. И тут пришли русские и показали всему миру, как надо петь и что надо петь. Думаете это „Катящиеся камни“ закидали помидорами. Нет. Тухлыми яйцами забросали ущербную западную культуру. У русских был лучший балет, лучшие танки. Теперь у них ещё и лучшие песни. Куда катится мир».
— Достаточно Фёдор Иванович. Переводы статей напечатайте в… в десяти экземплярах. Чем быстрее, тем лучше, — остановил своего человека Громыко.
— Уже делаем.
— Хорошо, можете быть свободны.
— Может, расскажите своими словами? — встал со стула Штелле и пересел поближе к «товарищам». Кабинет проветрился.
— Непременно. Если коротко, то ваши «Крылья»…
— «Крылья Родины» — наши.
— На самом деле. Спасибо, — мотнул головой мистер «нет», — Наши Крылья Родины спели перед Камнями этими пять песен. Встретили их неважно. Явно готовилась провокация спецслужбами США. Многие зрители пришли с яйцами и помидорами. Хотели забросать этим коми. Получилось по-другому, уже со второй песни зал принялся поддерживать наших. Даже, когда те закончили и собирались покинуть сцену непрекращающимися овациями и криком со свистом заставили девочек спеть ещё одну песню. Потом вышли Роллинг Стоунз. Спели одну песню. Их освистали. Вторую. Стали кидать яйца и помидоры. А на третьей, все, что было приготовлено для наших, полетело в англичан. Этим не закончилось. Организатора избили и заставили уговорить русских петь вместо «камней». Крылья спели ещё три песни. Их по-прежнему не отпускали. Тогда ваша дочь спела ещё пару песен на русском. Фанаты ваш… нашего ансамбля после концерта прошлись по главным улицам Лос Анжелеса и устроили там натуральный погром. Пострадало пятеро полицейских. Арестовано почти сто человек.
— А с девочками-то что, — не выдержал Пётр.
— С нашими всё нормально. И не только с девочками. С «мальчиками» тоже. Отвезли под охраной полиции в их пансионат. Не перебивайте меня, Пётр Миронович. Не всё ещё, — министр иностранных дел скрипнул зубами.
— К нам обратился директор Си-Би-Эс. Говорит, что у него с вами контракт. Он предлагает устроить тур «Крыльев Родины» по всем Соединённым Штатам. Сорок концертов, — Громыко сел, — Предлагал два с половиной миллиона долларов.
— Предлагал? — уловил падеж Тишков.
— А вы, сколько хотите получить? — напряглась Фурцева.
— Сорок концертов. Это два месяца. Три с половиной. Это как минимум.
— Хорошо. Я такую сумму и озвучил. Они согласились, — порадовал всех Громыко.
— Фьють. Это же огромные деньги, — присвистнул Цвигун.
— А вы что думаете, Владимир Ефимович? — Фурцева ткнула пальцем в Семичастного.
— Этим ведь не ограничится. Интервью в газеты и по радио. Потащат и в телевизор. Пресс-конференции разные. Кто там сейчас главный?
— Пётр Михайлович Суббота. Он несколько раз возглавлял делегации наших артистов за рубежом. Вот и с Мстиславом Леопольдовичем ездил, — Пётр представил себе, как выглядел после концерта смешливый толстячок.
— Не справится. Пётр Миронович, Екатерина Алексеевна, я хорошо знаю Петра Михайловича. Полиглот, милейший человек и балагур. Да и к его организаторским способностям у меня претензий не было. Но это другой уровень. И это не очень-то любящая русских Америка. Нужно срочно отправлять туда другого человека, — Ростропович замотал головой.
— Кого! — хором воскликнули.
— Вы меня спрашиваете? — развёл руками виолончелист.
— Пётр Миронович? — Семичастный тоже дуэтом с Громыко.
— Я тут без году неделя. Никого не знаю. Владимир Ефимович у вас нет человека?
— Бл. дь! У меня всё есть. Кроме человека готового организовывать гастроли артистам в США сроком в два месяца и на три с половиной миллиона долларов, — Семичастный вынул пачку сигарет, но встретившись со злыми глазами Петра, сунул назад.
— Подождите. Ведь там есть Эндрю Олдем. Это Андрюху избила толпа?
— В газетах нет имени.
— А разве можно такое доверить англичанину? Врагу? — вставил первую фразу и Цвигун.
— Ну, назовите фамилию! — рыкнула на него Екатерина Великая. — Ох, Пётр Миронович, Пётр Миронович. Ну, не можешь ты ничего просто сделать. Обязательно тебе план надо в два раза перевыполнить. Просто ведь всё было. Прилетели, спели пять песен и улетели. А теперь! Владимир Ефимович, Семён Кузьмич, вы хоть пригляд там за нашими можете обеспечить?
Мангалоиды — это любители шашлыков.
Что-то мне на природу захотелось, подышать свежим коньяком и шашлыком.
14 августа был день физкультурника. Штелле решил провести его на природе. Да, что там на природе. На ПРИРОДЕ. На даче в Переделкино. А ещё собирался совместить приятное с полезным. Нужно
