зал вылизан почти до блеска, все повреждённые участки или восстановлены, или заменены, освещение восстановлено во всех технических тоннелях и помещениях. Всё почти идеально, за исключением шлюзов по приёму грузовых кораблей, всего их четыре, но на данный момент готова к работе только половина. Первый оказался погнут с внешней стороны метеоритом, а второй имел критические неисправности в системе закрытия внутренних створок, оба повреждения исправить мне не удалось, из-за отсутствия необходимых материалов и техники для работы в пустоте космоса.
Технические тоннели, обнаруженные мной, вели как в соседние ангары, так и на ближайшие уровни станции. Некоторые проходы приходилось расчищать от завалов, некоторые были затоплены. Но благодаря ним можно было срезать углы минуя центральные проходы станции.
Сервиторы, прибывшие через две недели после моего выздоровления, ускорили восстановительные работы на порядок. Теперь разбор завалов мусора или переноска тяжёлых грузов не доставляла проблем. Всего мне в подчинение предоставили семь грузовых сервиторов, и если первые шесть представляли собой обычные погрузчики, с вилами для перевозки контейнеров и торчащей по центру головой, то последний внушал трепет одним своим видом, три с половиной метра роста, четыре опорные ноги, два мощных манипулятора с ковшами вместо кистей, и полностью металлический корпус скрывающий плоть. Дополнительно были доставлено пять ремонтных сервиторов, с богатым инструментарием, способных осуществлять починку как внутренних систем ангара, так и малых грузовых кораблей. И только полностью разобравшись в них, я наконец понял, почему мою первую тройку сервиторов оставили здесь, они были просто малофункциональны и заточены только под одну задачу.
Больше всего проблем мне доставили работы по восстановлению пунктов управления ангара и станции. Микросхемы были малопригодны к дальнейшей эксплуатации, большинство их элементов или самостоятельно отваливались от плат, или перегорали при пробном включении. Новые платы мне выдавать отказались, с формулировкой, что старые можно восстановить, выдав наборы для починки. Таким образом большую часть времени я провёл, перепаивая старые схемы, приводя их в рабочее состояние, с этим мне сильно помогали мои новые руки. Когда я освоил их в полной мере, включая управление жгутиками выходящие из пальцев, то работа по восстановлению микроэлектроники ускорилась. Но даже с таким великолепным инструментом, мне пришлось более полугода заниматься только пайкой, из тысяч плат работоспособными были не больше сотни, и те требовали обслуживания.
Когда до окончания срока выполнения задания оставалось примерно два месяца, я вдруг понял, что в целом закончил. Программа минимум выполнена, и уже сейчас ангар можно использовать. Но решив не спешить, я перепроверил все системы по нескольку раз и убедившись, что всё работает нормально, решил провести установку дополнительного оборудования. А если конкретнее, то я смонтировал три кран-балки в зоне загрузки. Ранее здесь уже стояли такие, но их тоже демонтировали при консервации.
После, уже точно последней, проверки систем ангара, я отправил отчёт об окончании работ. У меня было ещё три дня, но я решил не изводить себя лишний раз, и как можно быстрее покончить с заданием. В ответ мне сообщили, что на следующий день ко мне прибудет проверяющий, для оценки выполненных работ. Неспешно пройдясь по своим владениям, я с глубоким моральным удовлетворением осматривал результат своих трудов. Специально я загрузил пикты ангара до начала работ, из старых отчётов, и вставая на точку откуда они были сделаны, выводил их на визор, переключаясь между изображениями до и после. Закончив прогулку, я вернулся в келью и заснул.
Проверка моей работы прошла максимально рутинно, на станцию прибыл техножрец, состоявший примерно на половину из сенсоров и датчиков. Обменявшись с ним приветствиями, мы начали процедуру приёмки. Он проверял каждый узел платформы, потом сверялся с отчётом и шёл дальше. Иногда он задавал вопросы о том или ином техническом решении, если путь восстановления предполагал возможность выбора из двух и более вариантов. В конце он зашёл в диспетчерский пункт, где проверил исправность когитаторов, и прогнал системы управления через тестовый режим. Та же история повторилась с ангаром, обход, диспетчерская, проверка оборудования. Не работающие шлюзы он осмотрел крайне тщательно, сканировал каждый из них около пяти минут. Закончив, он передал мне, что осмотр закончен, я пока свободен, результаты осмотра и дальнейшие указания придут позже.
Проводив проверяющего до монорельса, я, наконец, смог расслабиться. Всё прошло как по маслу, все системы сработали правильно, визуально всё тоже было в порядке. Не забивая себе голову лишними мыслями, я связался с родителями и Бореем. Родители меня поздравили и прислали пикт с близнецами, пообщавшись с ними ещё немного я стал писать Борею. Кстати я нашёл ещё одно применение своим новым рукам, с их помощью я стал молниеносно печатать, силы жгутиков вполне хватало, для нажатия на клавиши. Почему я не использую прямое подключение для набора текста? Просто это намного удобней, можно посмотреть на текст перед отправкой целиком и если требуется отредактировать, это же касалось и написания кода для сервиторов. Борей ответил не сразу. Только через пол часа мне поступило ответное сообщение. Так же похвалив меня, он внезапно заявил, что ближайшие лет десять я, скорее всего, проведу на станции. На мой вопрос почему, он признался, что ему погрозили пальцем сверху и запретили расширять производство ближайшее время, и так слишком быстро вырос. Поэтому он договорился с архимагосом, что меня оставят на станции, на невысокой должности, пока проблема с расширением не решится. Ответив, что всё понимаю и потрачу время для продолжения обучения, сам немного расстроился. Всё-таки хотелось вновь увидеть родные места, да и просто вдохнуть свежего воздуха.
Закончив общаться с Бореем, я просто лёг на кровать в келье, впервые за год у меня не было срочных задач для решения. Ведь помимо восстановительных работ, я ещё постоянно навещал магоса Аврелию для консультаций по поводу создания имплантатов, материалы по которым я постоянно изучал. С РОВН-172 общение не задалось, но он всегда отвечал мне, когда я присылал ему записи или тактические схемы боёв, с подробной аналитикой и оптимальной стратегии проведения. Например, записи того, что творил я в подземельях, разнёс в пух и прах, указывая на многочисленные ошибки, которые могли стоить мне жизни.
С инквизицией всё было глухо, средство связи я получил, но по нему мне пришёл только один приказ, собирать слухи и сведения, и если замечу что-то подозрительное, сообщать. Учитывая, что большую часть времени я или сидел в ангаре, или учился, то много сведений я собрать не смог. Самым интересным за год были данные, что за последнее время немного снизилось количество пропавших без вести рабочих. Подняв старые отчеты,
