— Слыхал про такого, — протянул маршал. — Позволите взглянуть, мистер?
— Да, разумеется, — сказал я.
— Пит, взгляни-ка, — приказал маршал.
Его помощник ткнул пятками лошадь и подъехал к мертвецу, сам маршал и второй помощник в это время так и стояли напротив меня. На случай, если я что-то задумал.
— Да, это он, — констатировал помощник. — Уже воняет.
— Он всегда так вонял, — хохотнул второй помощник, но суровый взгляд маршала заставил его замолчать.
— Следуйте за нами, мистер…
— Шульц, — поспешил представиться я. — Моя фамилия — Шульц.
— Милтон, — скупо произнёс маршал, и дёрнул поводья, разворачивая лошадь.
Он поехал впереди, указывая дорогу, двое поехали сзади с дробовиками наперевес, предостерегая меня от глупостей. Видимо, жизнь в Эль-Пасо научила их осторожности.
Впрочем, никаких глупостей я и не задумывал, надо быть совсем уж отбитым, чтобы стрелять федеральному маршалу в спину посреди города.
Двигались мы к Даунтауну, и дорогу туда я сумел бы найти и без сопровождения, но вот нужное здание я вряд ли нашёл бы без подсказки. Мы остановились у четырёхэтажного кирпичного здания, привязали лошадей к коновязи. Мертвеца так и оставили на лошади.
— Идёмте, мистер Шульц, — сказал Милтон.
И мы шагнули в цитадель бюрократии.
Оружие на входе пришлось сдать под охрану одного из помощников, но я был не в обиде. Если мне заплатят пятихатку, то пусть хоть насовсем забирают эти кольты, я куплю себе новые.
Повсюду сновали измазанные чернилами клерки и степенно вышагивали благообразные ухоженные джентльмены, работа кипела вовсю. Гонять чаи с девяти до пяти тут не получилось бы.
Маршал провёл меня в отдельный небольшой кабинет, весьма скромный, но уютный, и уселся за стол, развалившись в кресле. Я остался стоять перед ним, словно проситель, а его помощник, не выпускающий дробовика из рук, прислонился к дверному косяку.
— Ну, и как это было? — хмыкнул Милтон, снимая шляпу и приглаживая редкие волосы.
— Непросто, — сказал я.
Маршал усмехнулся и полез зачем-то в ящик стола.
— Выпить хочешь? — спросил он.
— Возможно, — сказал я.
Он извлёк из стола небольшую плоскую бутылку, в которой плескался золотистый бурбон, две стопки, налил в обе по очереди, жестом предложил мне. Я протянул руку за стопкой, и тут он резко схватил меня за запястье. Хватка у Милтона оказалась железная. Я застыл в неудобной позе.
— Я знаю всех охотников за головами в Техасе и на территориях, — процедил он. — Тебя я не знаю. Был один Шульц, но тот был старик, и его пристрелили ещё до войны. Так что спрашиваю один раз. Кто ты такой?
— Джек Шульц, — сказал я, вырывая наконец свою руку из его хватки. — Мне казалось, на Западе не принято интересоваться такими вещами.
— Теперь принято, — хмуро сказал маршал.
— Послушайте, я пристрелил Гутьерреса, избавил штат от преступника. Теперь я хочу просто получить свои доллары, — сказал я. — Если вам нужны свидетели того, как это было, отправьте гонца в Хомстед Медоус, вам расскажут в подробностях.
— Это не там недавно обнесли почту? — вставил помощник.
— И убили шерифа, — сказал я. — Но это был Хорхе Мартинес. А Гутьеррес припёрся туда мстить за своего дружка.
— Рассказывай, — проворчал маршал.
Я хлопнул бурбона и пересказал вкратце, как устроился помощником шерифа, как началась пальба в салуне, и как потом Гутьеррес приехал в город со своей бандой.
— Так что я вышел на крыльцо с двумя револьверами, прыгнул с него, и в прыжке перестрелял ублюдков одного за другим! — немного приукрасил я.
И Милтон, и его помощник завороженно слушали, развесив уши, на которые я тщательно раскладывал лапшу.
— А того, Хименеса… Почему не привёз? — спросил маршал.
— Две пули в лицо, — пожал плечами я. — Вы бы сами сказали, что я просто какого-то дохлого мекса подобрал.
— И то верно, — протянул Милтон. — Окей, мистер Шульц. Ваши пять сотен.
Он снова порылся в столе, взял оттуда пачку двадцаток, отсчитал нужную сумму, бросил на стол.
— В следующий раз, мистер Шульц, постарайтесь привозить их живыми, — сказал маршал.
— И невредимыми? — фыркнул я.
— Это уже не так важно, — сказал он. — Видите ли, живого преступника можно повесить. В назидание всем.
— Понимаю, — сказал я, пересчитывая двадцатки. — Но платят-то одинаково.
Не то чтобы я не доверял Милтону, но старые привычки просто так никуда не деваются.
— И это досадное упущение нашего правительства, — хмыкнул маршал. — Лично я предпочёл бы за живых платить больше.
Ну, слава Богу, что решения принимает не он.
— К тому же, если бы вы решили взять Хименеса живьём, то не лишились бы ещё двух сотен, — ударил он по больному месту.
— Это так, — пробурчал я.
Но тогда и его дружки сумели бы застать меня врасплох на дороге в Эль-Пасо или ещё где-нибудь. Так что я не особо расстраивался.
Я с чувством выполненного долга убрал честно заработанные доллары в бумажник. Вот она, первая награда. Надеюсь, не последняя.
— В следующий раз постарайтесь доставить преступника живьём, если уж берётесь за такую работу, — сказал Милтон. — Ваши коллеги обычно предпочитают лассо и наручники, а не пулю.
— Не могу ничего обещать, — сказал я. — К тому же, в обоих случаях я защищался. Не думаю, что мои коллеги вышли бы к Гутьерресу и его шайке с одним только лассо в руках.
Милтон поднял на меня хмурый взгляд.
— Не советую шутить со мной, мистер Шульц, если вы хотите и дальше заниматься поимкой преступников, — сказал он.
— Больше всех меня интересует Хорхе Мартинес, — признался я. — И уж его-то я постараюсь взять живьём.
Помощник у двери нервно посмеялся.
— Могу только пожелать вам удачи, мистер Шульц. И вам придётся занять очередь, за ним гоняется добрая половина всех охотников, — сказал Милтон. — Пять тысяч баксов — солидный куш.
— Который будет только приятным бонусом. У меня к нему личные счёты, — сказал я.
— Дело ваше, — сказал маршал. — И ещё. Ведите себя в городе прилично.
— Законники порой болтаются в петле ничуть не хуже преступников, — сказал его помощник.
Видимо, уже был опыт. Хотя здесь, на западе, грань между теми и другими очень и очень тонкая. Один и тот же человек может без зазрения совести убивать людей и грабить дилижансы, чтобы потом устроиться шерифом в соседнем штате, жируя на накопленные денежки. Страна большая, затеряться легко.
Я распрощался с маршалом и его помощником, вышел, забрал свои револьверы, сразу же нацепив их обратно на пояс. Я уже начинал чувствовать себя голым без них.
А на улице меня ждал сюрприз.
Возле моих лошадей тёрлись те самые два ковбоя, старый и молодой. И с ними был третий, седой коренастый мужик с длинными усами. Он сидел верхом на лошади, барабаня пальцами по рукояти револьвера, и я остановился в дверях.
— Вот, мистер Рид, вот он! — крикнул молодой ковбой.
— И это ваш мерин, это же Плясун, Богом клянусь! — добавил старый. — Я его издалека узнал!
Гутьерреса уже унесли, но лошадь его осталась, и как раз возле неё отиралась эта парочка. Мистер Рид неторопливо вытащил револьвер и нацелил на меня.
— Даю вам десять секунд, чтобы объясниться, мистер, — проскрипел он тоном, не терпящим возражений.
Глава 11
Не люблю, когда в меня целятся. А в последнее время все только и делают, что тычут в меня пушками. Надо что-то менять в своей жизни, возможно, начинать целиться во всех первым.
— Уберите-ка вашу пукалку, мистер, — хмуро произнёс я. — Или в Эль-Пасо принято сперва хвататься за кольт, а уже потом вести беседу?
— Ты сам нас едва не пристрелил, ублюдок! — выпалил молодой ковбой, и я повернулся к нему.
— Я разве говорю с тобой, сопляк? — спросил я. — Итак, мистер, вы утверждаете, что это ваша лошадь?
— Да, моя, — сказал мистер Рид.
Револьвер он всё же сунул в кобуру, понимая, что мы с ним говорим не в прерии, где кроме нас никого нет, а в городе, и такая выходка ему с рук не сойдёт. Или сойдёт, но очень дорого.
