Ступень Пятая - Инди Видум

стало, потому что связываться с безопасностью первых лиц страны — себе дороже. В случае чего на тебя свесят всех собак и скажут, что так оно и было. Так себе перспектива.

— Придумаете что-нибудь, Дмитрий Максимович, — намекнул я. — У вас столько опыта в этом вопросе, что мне до вас расти и расти.

Грубая лесть подействовала на генерала лишь отчасти. Он немного приосанился, но сказал:

— Проблема в том, Ярослав, что я понятия не имею, могу ли что-то противопоставить нынешней угрозе. Я боюсь, что Накрех соединится с ненайденным нами Морусом, и тогда усилится во сто крат.

— Они и без того коммуницировали каким-то образом, — обрадовал я Ефремова, — На каком плане не скажу, но подозреваю, что в реале им совсем не обязательно встречаться.

— Да уж, — буркнул Ефремов. — Но если мы не знаем, можем ли мы помешать Накреху добраться до императора, то значит, нужно придумать что-то препятствующее вселению, потому что никто не может быть сейчас уверен, что Накрех не сидит с ним рядом.

Он почему-то посмотрел на Александра, тот возмущенно вскинулся.

— Это на что вы намекаете, Дмитрий Максимович?

— Я не намекаю, я прямо говорю, что не знаю, как вас охранять, Ваше Императорское Высочество.

Вообще, Ефремов молодец. Столько лет рядом с императорской семьей, а продолжает держать дистанцию. Это правильно, потому что в противном случае создается иллюзия близости, которой нет. Но вопрос с защитой нужно было решать, поэтому я ушел в снохождение и вызвал императора.

— Да, Ярослав? — откликнулся он. — Что-то случилось? Кроме того, разумеется, что вы нашли останки в очистных сооружениях.

Значит, Александр уже выбрал время и связался с отцом на обратной дороге. Конечно, как цесаревич он передо мной не обязан был отчитываться, но как ученик — напротив. Все эти шевеления за спиной начинали беспокоить.

— Здравствуйте, Иван Михайлович. Я недавно разговаривал с Дамианом, там придумали руну, защищающую от вселения, но мне он сообщать ее отказался. Сказал, выдаст информацию только вам.

Момент был скользким, потому что я был уверен, что Дамиан выдаст информацию не просто так, а на определенных условиях, которые могут касаться меня и о которых я не узнаю. Возможно, я преувеличивал значимость своего уничтожения для бывшего друга, но не хотелось бы стать жертвой его интриг уже в этом мире.

— Что затребует? — уточнил император.

— Наверняка. Например, предложит засчитать за выполнение клятвы с его стороны.

— Что ж, разумный размен, — признал император. — А что случится с Накрехом, если он попытается вселиться в тело, защищенное этой руной?

— Дамиан со мной по поводу руны разговаривать отказался.

— А ты что думаешь?

— Я думаю, что при невозможности вселиться в выбранное тело он попадет в случайное, — ответил я, ненадолго задумавшись. — Но возможно, у Дамиана другие данные? Я, кстати, считаю, что неразумно сразу соглашаться на его условия.

— Мы все равно его, в некотором роде обманываем, — напомнил император. — Помощь с него мы получили, а разговор между нами возможен только через тебя.

Это я и сам прекрасно помнил, а еще понимал, что, если не будет необходимости в следующей встрече, мой нынешний император может посчитать, что необходимости во мне тоже больше нет. Потому что возможностей для обмена знаниями не существовало: магия тут была куда примитивней, чем в моем старом мире. Если император согласится, что данные по руне покрывают все долги Дамиана, больше встреч не будет.

— Поэтому и не стоит отказываться от возможности получить что-то с Дамиана.

Ни он, ни я не меняли пространство вокруг, потому что разговор планировался коротким, а пускать пыль в глаза необходимости не было.

— Нужно переговорить с ним, — решил император. — Подходи ко мне, уйдем из моего кабинета. Мне так будет спокойнее.

К императору я отправился вместе с Александром, поэтому Ефремов решил мне сопровождающего не выделять. С его точки зрения, Александр был способен довести до нужной точки кого угодно. Даже если это точка кипения. Торопливость — совершенно ненужное качество даже для мага, а уж для будущего императора она настолько вредна, что я на месте нынешнего приложил бы все силы к ее искоренению.

— Что еще ты знаешь из некромантии? — допытывался Александр.

— Только по верхам, — почти честно признал я. — Не мой профиль.

— Но поиску трупов ты меня научишь?

— А не лучше этому научить императорскую гвардию? Им нужнее, — намекнул я. — Не дело это, если будущего главу страны будут тягать для поиска покойников.

— Хочешь сказать, что этот твой приятель из другого мира этого не умеет?

— Он не мой приятель, и да, не умеет, — подтвердил я. — У Дамиана знания еще более поверхностные, чем у меня. И не только по некромантии.

Во всяком случае, мне так помнится. Возможно, неприятные мне воспоминания отпали за ненадобностью и я сейчас очень недооцениваю того, кого считал другом. И на самом деле он титан магической мысли.

— Зачем это нашей гвардии?

— Им это куда нужнее, чем вам, — возразил я. — Потому что поиски трупов — не императорское дело.

Он хмыкнул, но от меня отстал. Вообще, нездоровый у него интерес прорезался. Некромантия — слишком специфичный раздел. Те, кто ею занимаются слишком усердно, начинают терять интерес к нормальной жизни, потому что та кажется им слишком непредсказуемой и неподходящей для вмешательств. И начинают живое делать мертвым разными способами. Некромантов на моей памяти изводили нескольких именно по этой причине.

В кабинете императора я привычно просканировал на подслушивающие заклинания и внезапно замер, пораженный замеченным. Заклинание было, и принадлежало оно, без всякого сомнения, Айлингу, который известным нам двоим образом давал мне об этом знать. Был бы кто другой, я бы не только развеял, но и сообщил об обнаруженном императору, но теперь я засомневался в разумности этого шага. Потому что Айлинг не стал бы заниматься таким ради удовлетворения собственных интересов. Поэтому я подумал-подумал, и пока император отвлекся на разговор с сыном, поставил рядом и свое. Если Айлинг не считает зазорным подслушивать, значит, и мне не стыдно. А еще нужно будет установить такое же и в кабинете Ефремова, потому что мне не нравится, что от меня утаивают часть информации, иногда критичную для того, чтобы понять расклад. Там подслушки учителя не