Все это время Ринат Маратович наблюдал за процессом, иногда вносил правки. Но я не заметил никаких эмоций на его лице — абсолютно невозмутимый человек. Зато я буквально истекал потом, расходуя все ресурсы плохо подготовленного организма.
Когда все это закончилось, я с трудом держался на ногах. Тело было слабым, а вот моральный дух на высоте, за счет чего я и не собирался сдаваться. Исключительно на морально-волевых.
Ежесекундно твердил себе одно и тоже:
— Надо! Ты должен! Никакой слабости!
Артем тоже был весь мокрый, но визуально выглядел куда лучше, чем я сам. Очевидно, что сам проходил через стартовый круг много раз.
— Закончили? — произнес тренер, буравя меня пронизывающим взглядом. — Хорошо! Теперь круговая тренировка! Наш Антон, не совсем новичок, поэтому проверим, как он справится с этим испытанием. Думаю, одного круга будет достаточно. Сначала без сопротивления. Это понятно?
Я вытер потный лоб и коротко кивнул. Было дело — проходили.
Это когда испытуемого ставят в круг к другим, более опытным соперникам и его задача побороть всех, используя разные тактики и приемы. Грубо говоря, мне нужно было их бросать на мат, через плечо, через бедро. Выполнять задние, передние, подсечки и подсиды. Соперники разные, с разным весом и антропометрикой.
Сил у меня практически не осталось, но и сдаваться я по прежнему не собирался. Мельком взглянул на Рината Маратовича — тот, словно монолит, невозмутимо наблюдал за мной со стороны. На мгновение мне показалось, будто он испытывает удовольствие, глядя на то, как я упахиваюсь.
Все остальные, закончив спарринги, послушно двинулись ко мне, выстраиваясь своеобразной колонной.
— Эй, шахматы! — ко мне подошел один из тех, кто пытался зацепить меня нелепой шуткой и ранее. — Живой еще?
— А ты проверь! — тяжко выдохнул я, чувствуя, как бешено колотится мое сердце. Адреналин разгонял и без того горячую кровь, добавляя запала.
Тот выдавил улыбку, затем быстро и часто закивал. Подошел ближе и встал в стойку.
— Броски-то хоть выполнять умеешь?
— Зачем? Проще шахматами закидать! — улыбнулся я.
— Начали! — скомандовал тренер.
Противник сделал вид, что бросился на меня, но это была лишь игра. Он не атаковал и даже не защищался, сейчас он был лишь тренировочным мешком.
Его я связал тягой, а повалил на мат подсидом, затем перешел ко второму сопернику. Потом к третьему.
Слабая дыхалка сдохла уже втором, но я все еще держался. Третьего повалил с большим трудом. Сил не осталось. Голова кружилась, а в голове было настойчивое желание лечь прямо на мат и заснуть.
— Кажись, все! Шахматист сдался! — усмехнулся кто-то из самбистов.
И тут мне стало так противно за себя, что я усилием воли буквально заставил себя подавить и усталость и боль. Кое-как взял под контроль дыхание.
Ринулся на четвертого.
Потом на пятого.
Парни видели, что я выжимаю из себя все, что только можно. И, черт возьми, я заметил, что выражение лиц у них поменялось. Промелькнуло уважение.
— Ты можешь отказаться! — тихо произнес Артем, оказавшись напротив. — Но, ни в коем случае этого не делай!
Я коротко кивнул. Вот она та самая проверка на упорство и силу воли. Конечно, это явный перебор для вводного курса, но и Ринат Маратович тоже не просто тренер. Что-то в нем было особенное, чего я еще не видел.
Он понял, что и я не прост, а потому и решил посмотреть, на что я способен.
— Сергей, давай сопротивление на треть силы! — вдруг скомандовал тренер.
Самбисты изумленно переглянулись и обернулись к Маратовичу, видимо не поверили своим ушам. Явный перебор для новенького! Разве так можно?
Отказаться идти дальше, значит показать свою слабость. Мне было хреново, но отступить, значит проиграть и показать свою слабость.
— Ну, начали! — повысил голос тренер.
Пошатываясь, тем не менее, я встал в стойку, затем шагнул к противнику. Ухватил его за рукава, попытался выполнить тягу и сразу же ощутил сопротивление. Навалился, попробовал сделать подсечку. Тут у меня голова закружилась, в глазах внезапно потемнело, я почувствовал, что дальше сражаться уже просто невозможно! Я навалился на Сергея, затем рухнул на мат…
Все перед глазами смазалось, а затем картинка и вовсе пропала.
А очнулся от того, что под нос сунули что-то едкое, вонючее. Оно пробирало до самых костей, отчего хотелось вскочить и куда-нибудь убежать! Нашатырь, что ли?
— Антон, ты как? — Ринат Маратович сидел рядом и держал в руке маленький темно-коричневый пузырек. — Нормально?
— Не знаю… — пересохшим языком пробормотал я, глядя на встревоженные лица самбистов. — Голова немного кружится. Что со мной произошло?
— Все хорошо, — ответил Артем.
— Выжали из тебя все, что можно. Ну, давай, давай, поднимайся…
С трудом поднявшись, я почувствовал слабость.
— Так, ребята, продолжайте тренировку! — произнес тренер. — А мы с Антоном выйдем на свежий воздух. Подышим.
Шел я сам, хоть самочувствие и было дерьмовым. Когда мы выбрались из подвала и прошли к лавочкам, возле ближайшего подъезда, Ринат Маратович произнес:
— Антон, да ты садись. В ногах, как говориться, правды нет. Наверное, зря я так с тобой… Это была большая ошибка, заставлять тебя работать на пределе сил! Ты, Антон, и вправду упертый, другой бы уже плюнул бы и ушел. А ты с дикой настойчивостью все лез и лез дальше. Честно скажу, всех своих парней, что ты видел в зале, я тоже с улицы набирал, но хватало стартового круга. Честно скажу, не хотел я тебя брать, сам не знаю почему… А теперь вот вижу в тебе себя самого, только молодого.
— Почему не хотели брать?
— Потому что ты мне показался странным, — ответил тренер, присаживаясь рядом. — Очень странным. Ты выглядишь как обычный школьник-зубрила, но при этом чувствуется, что ты гораздо старше своих лет. Это и сбило меня с толку. В тебе спит боец, который вот вот проснется.
Я ничего не ответил. Понял, что именно его насторожило.
— Так что, я прошел испытание? — поинтересовался я, спустя несколько секунд.
— Не совсем, — невесело усмехнулся Маратович. — Но ты принят. Если, конечно, все еще этого хочешь.
— Хочу!
Смерив меня внимательным взглядом, он кивнул несколько раз, затем поднялся и протянул мне крепкую ладонь.
— В общем, так… Отдохни пару дней и жду тебя в четверг!
* * *
Домой я буквально приполз. Самочувствие потихоньку восстанавливалось, но на меня было страшно смотреть. Бледный, мокрый. Все еще тяжело дышал.
Едва я открыл входную дверь, как почти нос к носу столкнулся с матерью.
— Антон! Что с тобой такое? — ахнула она, оценив мой внешний вид.
— Ничего, ма, все хорошо. Был на тренировке.
— Какой еще тренировке? — воскликнула она. — Тебе спорт противопоказан! У тебя же сердце больное!
Блин, а вот об этом я забыл. Напрочь. Это что же получается, я запросто мог протянуть копыта прямо там, в тренировочном зале? Испытание, что мне устроили в школе самбо, могло оказаться выше моих сил и как следствие, убить. Но, к счастью, этого не произошло… Мдэ-э, с такими вещами нужно быть осторожнее!
А впрочем…
— Дело же давно было, может уже и нет никакой проблемы? — предположил я.
— Антон! — воскликнула она. На глазах показались слезы. — Ты разве забыл, как три года назад тебя в больнице откачивали, а? Ну какой спорт⁈ Нельзя же так безответственно относиться к своему здоровью!
— Блин… Ма, да я что-то забыл совсем, — мне стало неловко. По ее реакции я понял, что три года назад реально произошло что-то серьезное. Ну не просто же так отец-десантник не стал погружать сына в спорт!
— Сначала Диму посадили, а теперь еще и ты… Что, хочешь, чтобы я совсем одна осталась⁈ — слезы потекли из ее глаза. — Ну что же это за наказание⁈
— Ма, ну чего ты. Давай, без слез, хорошо? Я обещаю, что впредь буду осторожнее.
Этот же момент ясно показал, что хоть в семье и были проблемы, мать за меня волновалась и очень переживала. Возможно, что и те инциденты с пьянками начались недавно и мое решительное вмешательство в одну из них, в корне изменило ход событий. Просто нужен был некий катализатор, чтобы повлиять на ситуацию в целом.
