что бы они понимали, туристы городские! У нас такие вот выезды — сутки или двое, причём все в более-менее населённой местности. Оно и понятно — кому в дремучей тайге или в дикой тундре оно нужно, тонкое место это? Если только там на изнанке золото самородное или каменья самоцветные ведром черпать можно. Но если что попроще — то даже разведка не окупится. Вот загнать бы их на недельку туда, где мы в том году разведку вели! Даже не считая, что туда от ближайшего города восемнадцать дней добирались и назад — пятнадцать. Мигом бы оценили и тёплую спаленку с мягким диваном, и кабинет с ярким светом, но без комаров, и стол нормальный, и чайник под боком!
— Ну, всё — понесло Кирюху, сейчас опять минут пятнадцать будет убеждать, что надо фургон хватать и бежать!
— В принципе, большой мне сейчас, собственно, и не нужен. Но и для дальних выездов не совсем пригоден, есть недостатки, на мой взгляд существенные.
— Недостатки есть, но по сравнению с тем, в каких условиях сейчас работаем — это из серии «жемчуг мелок». Но мы к этому вопросу позже вернёмся, когда коллеги приедут в город, сезон закрывать.
Я невольно поёжился — прозвучало это угрожающе. Невольно задумался о том, как перегнать в Могилёв оба фургона к началу учёбы. Чтобы в случае чего бросить один в зубы преследователей и скрыться на втором. Дед развеселился, отпуская шуточки про «брось раненого в пасть врагу». Шутки шутками, но оставлять первый фургон гнить в каретном сарае было бы глупо в любом варианте. Не по железной же дороге его отгружать! Проще будет перегнать один, вернуться на поезде и ехать на втором. Те временем Лопухин продолжал:
— А накомарник! Они же не могут себе представить, даже в теории, что такое жить в накомарнике, чай пить в накомарнике — но всё равно, сссс… с комарами, спать — в накомарнике и в перчатках! За шанс поужинать БЕЗ накомарника и спать не в верхней одежде, в которой всё равно просыпаешься не искусанным — ребята этот фургон на себе в тундру занесут, если надо, на плечах!
— Так от комаров же есть репелленты всякие?
— Есть. И химия, и алхимия, и артефакты, и заклинания. Много их есть — только толку от них мало. Нет, в лаборатории, или на полигоне здесь, в лесах — всё работает, а в поле — шиш! Может, дело в том, что мошки этой там до той самой матери не только по количеству в штуках, но и по числу видов, пород, мутаций и гибридов, может — места такие, кем-то проклятые. Но все средства или работают не против всех, или в несколько раз меньше, чем должны, или вообще почти не работают — ну, кусают тебя без репеллента тридцать раз в минуту, а с ним — двадцать пять, сильно легче?
— Думаю, вообще без разницы — ну, съедят тебя на час позже…
— Вот! Юноша зрит в корень — съедят, твари! Нет, палатку зашнуровать можно — только долгое это дело, за каждым входящим-выходящим шнуровать, ни на что другое времени не останется. И если слишком хорошо закроешься — то задохнёшься нафиг, окошко марлевое та же мошка забивает на ура. Вот и ложишься спать: в брезентовых штанах и куртке, куртку — в штаны, штаны — в носки, на ноги — ботинки, на рукава — перчатки, и не забыть манжеты застегнуть! И вот так вот — спать. Неделями, месяцами, каждую ночь…
Геолог передёрнулся и продолжил с загоревшимися глазами:
— А тут! Дверь — герметичная! Тех тварей, что с собой принёс, в замкнутом объёме уморить — вообще не вопрос, это заклинание все при первой возможности учат и в первый же выход отрабатывают до автоматизма! И — можно раздеться, умыться! Поесть! Поспать по-человечески!
— Фильтр воздушный быстро забиваться будет. — Дед скинул мне из своей памяти картинки того, СКОЛЬКО там этой мошки[2], и я был впечатлён.
— Не вопрос вообще! Поставим дополнительный фильтр и навешаем на воздухозаборник амулетных репеллентов, желающих и готовых зарядить их будет больше, чем нужно. Чистить будем два раза в день! Юра, вы не понимаете, просто не можете осознать, какая фантастическая, шокирующая, сбивающая с ног разница — жить, как мы сейчас или вот так! — Он обвёл руками внутренность фургона. — В общем, с речниками в Буйничах об аренде их производственных площадей я в общих чертах уже договорился, остались детали.
Нет, меня определённо пугает его настойчивость!
На вокзал мы приехали за полчаса до поезда, хватило времени и купить билеты, и сложить вещи там, где должна будет по уверениям железнодорожников остановиться дверь нужного вагона.
— Квитанцию о проведении разведки я в Канцелярию заброшу уже завтра, сегодня они закрылись. Протокол и отчёт по всем правилам оформим за три дня — но там нужна будет ваша подпись. Причём на бланке стоит пометка «подпись владельца участка», и про представителей нигде нет ни слова, так что не будем рисковать порчей документа.
— Двадцать третьего утром мне нужно быть в Могилёве, причём дата и время зависят не от меня. Так что подписать могу или в первой половине дня двадцать второго или уже после возвращения из Могилёва. Хоть мотаться туда-сюда идея та ещё, но мне, боюсь, в любом случае придётся между двадцать третьим и двадцать восьмым приехать в Смолевичи, так что…
— Сегодня у нас девятнадцатое? К утру двадцать второго сложно будет успеть. Есть риск напортачить и переделывать. Если сдать двадцать шестого или даже седьмого — укладываемся в норматив в любом случае.
— А если развернут?
— Ну, во-первых, я сильно удивлюсь и пойду поинтересуюсь — кому именно и что не понравилось, в глаза посмотрю. А во-вторых, срок
