В глазах Прохора зажегся огонек. Он ожидал услышать нечто важное – единственно верное объяснение.
– Мы умираем здесь не за золото и богатства, не за новые земли, Прохор. Нет! Мы умираем сейчас за то, чтобы завтра наши дети могли остаться нашими детьми! Со своими традициями, своей судьбой, своей культурой! Мы умираем сейчас, чтобы наши потомки с гордостью говорили: «Я родился в России, я потомок великого разноликого народа, побеждающего любого врага». Пойми, Прохор, тебе единственному говорю об этом: мы поднимаем стяги к небу для того, чтобы наши предки видели их с небес, неважно откуда – из вирия или из рая.
Сжав плечо своего протеже, единственного сведущего для Алексея человека в этом мире, царь нетвердым шагом пошел в сторону лагеря. Правая рука безвольно висела на сером лоскутном бинте, на голове – перевязка из белого бинта, а на ладонях – тонкие коричневые перчатки, вымоченные в каком-то отваре: последний бой для государя мог стать и правда последним…
Уходил царь с выпрямленной спиной, уходил как мужчина, почтивший память героев, оставив у основания кургана серебряный крест с надписью: «Вечная память моим младшим братьям».
Прохор до последнего мгновения следил за удаляющимся Старшим братом. Когда тот скрылся из виду, он наклонился к чернозему, приложил к губам щепоть плоти матери-природы. Из-под ресниц полковника против воли катились слезы, оставляя на щеках мокрые дорожки, на сухих, горячих губах чувствовались солоноватые капли влаги. Прохор не сдерживал себя, сейчас ему можно быть слабым. Но только сейчас, ведь завтра он вновь должен будет вести своих братьев к победе!
«Мир меняется, братья, но ведь и я когда-нибудь буду где-то там, рядом с вами», – из ниоткуда пришла в голову витязя странная мысль.
Развернувшись, полковник пошел к лагерю по той же тропинке, что и государь. Губы двадцатилетнего юноши шептали строки походной песни витязей, появившейся год назад, – строки, найденные на теле одного из убитых под Полтавой витязей.
Бывало, уж помощи нет
И не будет —
Мы знали, но шли,
Пусть судьба нас рассудит.
И пуля навылет,
И взгляд станет строже,
И каждый прошепчет:
«Честь жизни дороже!»
…Два мига до смерти,
Но мы не отступим
Шаг тверже, шаг тверже,
И сердце набатом:
«Честь жизни дороже!» [12]
Эпилог
Сентябрь 1711 года от Р. Х.
Вот уже неделю лил дождь, и казалось, что это безобразие никогда не закончится, стихия будет неистовствовать вечно. Дороги, и без того оставлявшие желать лучшего, вконец раскисли, превратились в убогое подобие болотных тропок для охотников, по которым можно пройти разве что с шестом и в высоких армейских сапогах.
Однако как бы ни было неуютно в это время года, жизнь не останавливалась, по крайней мере, не для старых вояк шведов, привыкших к подобным коллизиям природы с малолетства.
Никто из союзников России не мог похвастать успехами в действиях против потомков викингов. Ни Дания, вечно оглядывающаяся на Великобританию, ни Саксония, ожидающая дотаций от России, как манны небесной, вечно мнущаяся на месте, словно беременная корова в ожидании очередного приплода. Ну а Польша, беспрестанно меняющая королей, вообще ни на что, кроме говорильни, не способна. Хотя нет, напасть на обозы армий-союзников или отряд ослабевших шведов поляки смогли бы – зная, что рядом нет ни одного мало-мальски крупного войскового подразделения. Путь даже численностью в три-четыре раза меньше их собственного.
Благодаря столь удручающему положению на западных границах России, шведские генералы воспользовались возможностью вернуть часть утраченных позиций. Кто-то укрепил крепости, кто-то собрал под своей рукой все имеющиеся в округе резервы, намереваясь в скором времени отбить у союзной армии охоту лезть на все еще боеспособную державу, а то и вовсе «подпалить дряхлое брюшко» Дании или Польше.
Дания не собиралась выводить флот в открытое море, объясняя свою пассивность нехваткой денег, ну а войска, не в силах действовать без снабжения с материка, вынужденно остались на территории Датского королевства. Даже попытки захватить часть потерянной Норвегии датский король не сделал, ожидая помощи от России.
Вот только у Алексея II было на сей счет собственное мнение: посылать союзнику помощь в тот момент, когда он мнется на месте и постоянно увиливает от решительных действий, глупо и расточительно. Да и простая истина о союзниках нынешнему русскому царю известна много лучше кого бы то ни было. У России всегда были, есть и будут только два верных, надежных союзника – это ее армия и флот! И никогда никакой русский правитель не должен забывать эту простую житейскую мудрость.
Из-за того, что Россия ввязалась в успешную для себя войну с Османской империей, к концу года подступив к границам Македонии, Швеция получила передышку в войне, дальновидно пожертвовав часть Польских земель Августу, еле-еле удерживающему бразды правления в руках. Саксонский и польский король радовался показному бездействию шведских генералов, предаваясь беззаботному времяпрепровождению, со стороны наблюдая за войной России и Блистательной Порты на юге своих владений…
Никто из союзных военачальников не знал, что в это самое время армия генерала Стенбока, базирующаяся при Гадебуше, готовится к рывку вглубь Саксонии, надеясь удачным броском вывести из войны одну из стран-союзниц. Шведский флот с упоением отдавался любимому делу – каперству на Балтике, срывая поставки провианта, оружия, захватывая торговцев всех национальностей и под любым флагом, тем самым раздражая Голландию и Великобританию возросшими непомерными аппетитами и постоянными срывами выгодных сделок.
В конце осени у Испанского королевства непонятно откуда появились силы выбить захватчиков с собственных земель и захватить утерянный шесть лет назад Гибралтар, уничтожив на горном плато все английские войска и потопив в небольшом порту три барка Великобритании.
Никто, кроме королевы, Джулио Альберони и русского посла Долгомирова, не знал, откуда появились на землях королевства яростные воины с медными православными крестиками за пазухой, постоянно державшиеся обособленно от всех, удивляющие своим бесстрашием и выучкой испанских кабальеро, заставляя надменных католиков смотреть на них если не со страхом, то с уважением точно. Ведь как бывает в политике? Сегодня друг, а завтра – уже враг, и против кого тебе придется воевать, еще неизвестно. Баррикады могут быть построены в любом месте…
Маховик противостояния европейских держав, замерший на пару лет, начал вновь раскачиваться, наполняя жизнь обывателей страданием и болью.
Приложения
Наказ для командиров-витязей, как младших, так и старших, по обороне и цели, ею преследуемые
1. Перво-наперво любому командующему, будь то сержант или же полковник, необходимо уяснить, что оборона преследует несколько целей, в зависимости от того, что требуется от обороняющихся и где происходит сие действо.
В одном случае защита позиций от наступающего врага, сиречь оборона на месте, преследует цель упорным сопротивлением связать и вымотать солдат противника. В другом, сдерживая превосходящие силы противника, на короткий промежуток времени дать на данном участке сражения полную свободу действий союзным войскам, тем самым приближая победу в битве.
Цели обороны:
– выигрыш времени, необходимого для рекогносцировки союзных сил, общего наступления на одном из направлений или для организации обороны на новом месте;
