Так что пришлось мне подыскать еще один довод:
— Мы не норманы, мы венды, — сообщил я попику. — Скажи им.
Вендов, то бишь западно-словенские племена в бывшей империи Карла Великого тоже не жаловали, но боялись меньше.
Сработало. Вылезли. Шестеро мужчин и, главное, почти полсотни женщин и детишек.
Побросали оружие, выстроились понуро.
Трувор тут же вычленил хозяина и его старшего сына. Их упаковали и погрузили на телеги. Заложники. Затем варяги-специалисты отбраковали негодный к переходу скот, выбрали рабов пободрее, и мы тронулись. Единственное: забыли прихватить симпатичных девок. Медвежонок, когда очухался, целый день ворчал. Мол, самое главное оставили.
Обратно ехали почти всю ночь. Трувор помнил, что сказал священник, и встречаться с баронской дружиной (если таковая имелась) не хотел.
Мы и не встретились. Зато вечером хлынул дождь. Будто великанский бурдюк на небе прорвало. Натуральный тропический ливень.
Отличная утоптанная дорога уже через час превратилась в болото. Колеса телег временами увязали чуть ли не по ступицы. Овцы по брюхо проваливались в ямы… Под шумок четверо пленников попытались бежать. Глупо. Вот если бы они все разом дернули. Да в разные стороны… Беглецов поймали. Выявили зачинщика и прирезали. Зато Трувор наконец объявил привал. Очень вовремя. Лично я еле ноги передвигал. Впору завидовать раненым и Медвежонку, «отдыхавшим» на телегах.
Наскоро соорудили загон для четвероногих, потом — шалаши для двуногих. Повязали, загнали внутрь. Нам подобные удобства не светили. Зато мы поужинали. Всухомятку, но с винишком. Затем поделились на смены — и в караул. Мне повезло — оказался во второй. Так что завернулся в мокрый плащ, залез под телегу и вырубился… Секунд на пять по моим ощущениям. А потом меня разбудил Рулаф. Вторая смена. Я кое-как собрал вместе мышцы и кости, нацепил шлем и вылез наружу. Рулаф тут же плюхнулся на мое место.
Ливень перешел в унылый моросящий дождь. Со мной в компании оказались Витмид и Харра Стрекоза. Мы быстренько распределили посты. Мне как самому непутевому достались пленники. Проверять, в каком они состоянии, я не стал. Всё равно в шалашах ни хрена не увижу. Осмотрел только заложников. Нормально упакованы. И дрыхнут, счастливчики. А мне часа три ходить дозором.
Я и ходил, пока не рассвело. Зато согрелся. Очень кстати, потому что дождь так и не прекратился.
К Туру мы вышли мокрые, грязные, но довольные. Особенно были рады мои товарищи. Они всерьез опасались, что пока мы фуражирствуем, Бьёрн с Хальфданом возьмут Тур.
А вот хренушки!
Вчера объединенное войско викингов оставило под стенами несколько сотен покойников, но не продвинулось дальше рва. Стены высокие, расположение удобное (меж двух рек), гарнизон большой и квалифицированный. Тем более всем было хорошо известно, что будет, если город падет.
Когда мы вернулись, попытки взять город временно прекратились. Реки разлились и превратили город в полуостров. Да еще грязюка непролазная…
Бьёрн предложил осажденным откупиться. Сообщил, что готов снять осаду за пятьсот марок серебром.
Нормальный вариант. Недавно мы содрали примерно такую же сумму со славного города Анжера. Тур, правда, крупнее, но у него и оборонительные сооружение посерьезней. Справедливая цена. На наш взгляд.
Однако граф турский не желал платить ничего. Мол, скорее вы, норманы, с голоду сдохнете, чем возьмете Тур, ибо город сей находится под личным покровительством Святого Мартина. Так что хрен вам от дохлой собаки, а не серебро.
Переговорщик так и сказал. Дословно.
Рагнарссоны обиделись. Особенно молодой и горячий Хальфдан. Он даже чуть не поклялся, что не возляжет с женщиной, пока не вырвет нахалу язык. Но вовремя сообразил, что правильная осада — дело долгое.
В общем, братья решили заняться строительством. Насыпи, осадные башни, орудия…
Опыт был. Не хватало рабочих рук и провизии. Тут-то и пригодилась наша добыча. Лишний скот мы поменяли на серебро, а пленников Хрёрек от щедрот подарил Бьёрну. Кроме заложников. Этих (тоже за серебро) выкупил турский епископ. Они приходились ему родственниками.
Пока часть воинства работала на ударной стройке, руководил которой лично Бьёрн, остальные (и мы в том числе) шарились по окрестностям. В первую очередь искали монастыри. И находили, что характерно.
Глава одиннадцатая,
которая начинается традиционно, грабежом, а заканчивается дальней дорогой
Место, где стоял монастырь, нам выдали селяне. По собственной инициативе. Мол, не надо нас потрошить, люди недобрые, нечего с нас взять. А вот там, за леском, если по дорожке ехать, да свернуть не вправо, а влево, имеется обитель святая. Вот у них, у монахов, всего вдоволь.
— А бабы есть? — спросил Стюрмир по-франкски. Ученость, значит, продемонстрировал. Наши все уже во французском немного наловчились. На грабительский словарь лексикона хватит. Бабы входят в первый список. Викинги — они любвеобильные. Хотя при необходимости могут месяцами «поститься». А у меня вот с тягой к противоположному полу в последнее время какой-то спад. Как глаза закрою: не дивы прекрасные перед внутренним взором предстают, а кровавые сцены «пира победителей».
Но моих соратников кровь да кишки не напрягают. Они могут и похоть утолить, и кишки выпустить, и тут же, на труп присев, шмат полусырого мяса слопать. А чего? Тут кровь, там кровь… Дело привычное.
Черноногие пахари засмущались. Не рискнули соврать. Нету в монастыре баб.
Залопотали быстро-быстро, по своему, так что даже я со второго на третье понимал. Но подключился Вихорек и перетолмачил: мол, бабы есть, но такие некачественные, что благородным шевалье точно не понравятся.
С моей точки зрения «качественных» женщин в среде местных поселян в принципе быть не могло. Замуж их выдавали чуть ли не в двенадцать лет, старухами они становились в тридцать. Плюс голод, болезни, изнурительная работа…
Но викинги менее придирчивы.
— А лучших баб, небось, в лесу спрятали? — поинтересовался Ульфхам Треска.
Судя по перепуганным рожам поселян, так оно и было.
— Хватит! — вмешался в допрос Хрёрек. — Ты, ты и ты! Покажете дорогу!
Не соврали землепашцы. Имелся монастырь. Небольшой, но пригожий. И в отличие от обители, с которую мы брали вместе с Хальфданом, куда более доступный. Ограда хилая. Сам храм, правда, каменный, но к обороне не подготовленный. Слишком много дверей. Его обитатели, вероятно, посчитали, что враги в эти чащобы не доберутся и не стали вкладываться в оборону. Исключительно мирный вид у обители. Поля вокруг, луга, коровки пасутся. Просто рай на земле…
В который вторглись аж три сотни чертей из пекла.
Сопротивления нам практически не оказали. Кому тут сопротивляться? Сотня с хвостиком монахов, раза в два больше обслуги да несколько мужиков с дубьем — при воротах.
Эти, как нас увидали, так тут же дубинки побросали — и дернули к лесу.
Дальше — грустно. Дальше — мясня.
Первый этап грабежа. Всё, что могло противиться, устранено. Покрошено в фарш. Деловитые викинги мечутся среди обезумевших от ужаса обитателей монастыря, прихватывая, на что упадет глаз, безжалостно калеча церковные реликвии и мимоходом срубая тех, кому не повезло оказался между разбойником и вожделенным трофеем. Впрочем, некоторые монахи бросались к реликвиям совершенно сознательно. Надеялись: Бог защитит. Ну да, конечно! Сотни других не защитил, а тебя — непременно.
Хряп! И расчлененное тело, в агонии, оползает на алтарь, а убийца, наступив умирающему на грудь, умело вышибает самоцветы из обрызганного кровью распятия.
А строгий лик Христа взирает на побоище с фрески и… ничего. Хотя это здесь — ничего, а там, где обитают души, наверняка другой расклад сил.
Я, как обычно, стоял в сторонке и приглядывал за общим развитием событий. Мало ли — подоспеет откуда-нибудь вооруженный отряд защитников? Или руководство монастыря пожелает по-тихому сдернуть с места событий, пока длится первый хаотический этап разграбления. На втором этапе это будет уже невозможно. Всех пленников изолируют, рассортируют и определят: кого — в рабы, кого — в расход, а кого (этим особенно не повезло!) — в работу. Вот уж кто тысячу раз пожалеет, что его не зарубили!
Страшнее только, если то же самое — но в женском монастыре.
К счастью меня от такого судьба пока миловала. Женских монастырей на нашем пути еще не попадалось. А то бы я даже не знаю, что делал. Не исключено, что погиб бы в неравном бою с собственными друзьями.
Тут мой наметанный на необычное глаз упал на нечто неординарное…
Этот монах среди прочей вопящей и визжащей братии выглядел как орел в стае воронов.
Он не визжал, не вопил, не суетился. Стоял спокойно, я бы даже сказал — гордо. Не выказывая страха. С чего бы? Оружия при нем не было. Одет весьма скромно, даже бедно. Но я собственными глазами увидел, как набежавший викинг, вместо того, чтобы привычно срубить помеху топором, просто отпихнул монаха плечом с дороги. Монах качнулся, однако не упал, следовательно, толчок был — легонький. А лицо монаха осталось таким же: уверенно-безмятежным. Казалось, видит он не резню и поругание святынь, а нечто совсем другое: чистое и светлое. Очень интересный персонаж!
