Я с таким утверждением был не согласен. Будто у людей глаз нет, и они не видят ничего странного вокруг себя. Но спорить не стал.
— Ясно, вопросов больше не имеем.
Глава 10
— Твёрдая земля — это хорошо. Но на чём нам туда попасть? — произнёс Колокольцев на совещании, которое было срочно собрано сразу после возвращения нашей группы в лагерь. Сначала нас материли и обещали меня посадить под замок. Услышав такое, уже я стал материться и обещать послать всех дальним лесом и перебраться к озеру. И только минут через сорок разговор свернул в конструктивное русло. Всех заинтересовало место, где можно прокормиться той же рыбой, да ещё и с запасом топлива. И самое главное — без собак. Хотя не факт, что эти твари не переберутся вслед за нами.
— Наделаем лодок из листового железа, плотов каких-нибудь. Вот бутылок пластиковых просто море на развалинах, — сказал Иван. — Сделать из проволоки или сетки каркас для них, к этим буйкам прицепить палубу и можно плыть куда угодно.
— Ещё можно поискать под завалами лодки рыбацкие. В том же рыболовном отделе парочку точно можно найти, — пришёл к нему на помощь наш завхоз.
— И что мы будем есть в горах?
— Озеро рядом, в нём рыба. Да и горы по словам пацана невысокие, может получиться их перейти или обойти, — опять взял слово Иван. Члену моей группы втемяшилась идея убраться из болота на твёрдую землю, и хрен её теперь оттуда выбить. — А ещё там тепло и зверей нет.
— Это всё со слов мальчишки какого-то.
— Так давайте сами туда сходим и всё проверим, — предложил я. — Никто же не гонит нас туда сию минуту.
Было видно, что Колокольцев ворчал больше для приличия, чтобы со стороны не казалось, что мы победители, которым с рук можно спустить всё. А ведь наша многодневная отлучка наделала шума в лагере. Шутка ли — пропали три здоровых мужика с оружием, которое было в дефиците, да ещё с одним из трёх экстрасенсов, самым полезным для выживания в текущих условиях. Наша отлучка наделала шума и внесла немало негатива в души людей. Записку нашу, кстати, никто не нашёл. Отсюда и последствия такие.
— Сходят они… Сходили уже! Предупредить не могли?
— Мы записку оставляли, — сказал Иван. — Если её не нашли, то мы не виноваты.
— Записку они оставили, мать их, — уже всерьёз разозлился глава. — Да после вашей пропажи два дня ни одной группы за стену не выпускали на всякий случай. Мало ли что с вами случилось и случится с ними.
— Юрий Иваныч, да признаём мы, что были неправы, признаём. Но всё же обошлось, так? — посмотрел я на него. — У нас положение такое, что без риска никуда. И я не настолько важен для выживания, как кажется.
— Это не тебе решать, — отрезал Колокольцев, чуть помолчал и добавил. — Хорошо, я подумаю над экспедицией к горам. Но не факт, что в неё попадёте вы.
— Да почему?! — вскинулся Иван.
— Да потому, — надавил на него взглядом глава. — Сядь.
Тот медленно опустился на стул, с которого секунду назад вскочил в порыве чувств.
«М-да, если Колокольцев начнёт играть в „я начальник, ты дурак“, то Иван смотается из нашего лагеря к озеру, — подумал я, увидев эту сцену. — И у меня тогда напарник будет».
К счастью, дураком наш глава не был и мог правильно расставлять акценты между личным и общественным в пользу второго в важных вопросах. А переселение с аномального болота на нормальную землю — это не просто важно, а архиважно! Вот потому уже на следующий день на руинах начались раскопки в новом месте. Там, где были шансы отыскать надувные лодки. Одновременно в лагере несколько человек принялись гнуть и резать тонкий листовой металл, из которого делают профлисты для крыш и заборов. Были сделаны несколько толстых — фактически жестяных — труб в обхват моих рук и длиной в три с половиной метра. В каждой прорезали три отверстия: в середине и ближе к концам. В них вставили металлические прямоугольные трубы. Они выступали из «жестяных» труб на двадцать сантиметров с обеих сторон и имели несколько отверстий для болтов. Через два дня они превратились в поплавки для плота-катамарана. Для чего внутренности заполнили монтажной пеной и кусками пенопласта. На глаз — плавучести у пары поплавков должно хватить, чтобы выдержать палубу и четыре-пять человек на ней с небольшим грузом. Палубу сделали из листов ОСП. Их прикрутили к трубам, вставленных внутрь тех, что запенили в поплавки, и закрепили поплавками. Пену, вылезшую из щелей, после застывания срезали, а поплавки обмазали жидкой резиной. Вёсла сделали из деревянных брусков, оструганных до круглого сечения. На лопасти пошли обрезки тонкой ОСП, обмазанные резиной. Потом я укрепил поплавки и палубу своими искрами, чтобы неказистая конструкция не развалилась. Все материалы нашлись в развалинах. Оказалось, что у людей даже в кладовках хранятся немалые запасы строительных материалов, от банки с краской, до рулона рубероида, которым крыши кроют. Ту же монтажную пену собирали постоянно, если она попадалась. Потом ею запенивали щели в машинах, используемых для жилья в лагере. Так было ночами теплее.
С лодками разборщикам завалов не повезло. Не нашли ни одной. Зато палаток и разного туристического снаряжения, а также одежды нарыли внушительную гору. Особенно порадовали миниатюрные печки для походов на жидком топливе. Мясо на таком огне напрямую жарить нельзя, так как то приобретало отчётливый запах горелых нефтепродуктов. Но в посуде можно было готовить всё, что душе угодно. Кроме этого они вытащили из-под завалов несколько пневматических винтовок с пистолетами, арбалетов и луков. Стрел вот мало было, зато балончиков и пулек набралось половина мешка для строительного мусора. Мощность что у одних, что у других была… да никакая не была. Зато после наложения усиления Лизой крохотная пулька, выпущенная из дешёвой эмэровской пятизарядной пневматики с десяти метров, легко пробила железный лист автомобильной крыши. Это примерно равно сильному удару ножом. Той же собаке точно не поздоровится. Ещё и пульки не простые, с выступами и острым носиком. При попадании в плоть они станут её рвать вместе с внутренними органами. А это дикая боль, огромная кровопотеря и шок. Кто-то из мужчин, до переноса регулярно бывавшего на охоте, назвал пулю от пневматики «мини-диаблой». Пояснил, что есть такая пуля для гладкоствольного ружья, называется «диабло». Внешне она похожа на те крохотульки, над которыми поработала Лиза.
В первую же ночь усиленные пули и пневматические винтовки показали себя во всей красе, обогнав по эффективности корявые арбалеты. Одного попадания вполне хватало, чтобы раненая собака забывала про нас и, скуля, уползала в туманную темноту. Если из полдюжины арбалетов в ночь убивали пять-шесть собак, то из трёх пневматических винтовок прикончили десять. Ровно столько нашли трупов и тяжелораненых зверей, не способных двигаться. По словам же бойцов на стене, те поразили вдвое большее количество. К слову, из магазинных луков и арбалетов стрелять не стали, решили поберечь боеприпасы к ним, которых нашли слишком мало.
Будущий плот в разобранном виде принесли к озеру. Группа состояла из десяти человек, но только четверо отправятся на другой берег. Просились многие, но в итоге Колокольцев назначил нашу троицу залётчиков и четвёртым пошёл один из его порученцев. Нам дали два самодельных арбалета, пятизарядную пневматику и холодное оружие в виде тесаков и копий. К дальнобойному оружию присовокупили усиленные боеприпасы. Клинки и наконечники укрепил я после того, как их заточили почти до бритвенной остроты.
— Ну, ни пуха, ни пера! — сказали нам оставшиеся на берегу.
— К чёрту! — дружно ответила наша четвёрка.
Гребли мы очень тихо, без всплесков и очень плавно. Лучше уж затянуть дорогу, чем приковать к себе внимание какой-нибудь твари в озере. Я рассказал товарищам про гибель группы земляков в самом начале после переноса. Те впечатлились.
— Это что такое? — очень тихо пробормотал Сухов, ставленник Колокольцева. — Смотрите вправо и назад.
