Ну, вот и здравствуй новый Версальский мир.
Только в новом формате.
Большая война уже не стучится к нам в двери и не стоит на пороге.
Она уже здесь.
Какой удивительно прекрасный день мне предстоит сегодня. Даже дыхание перехватывает от предвкушения. Один только у меня вопрос к моим разведкам и спецслужбам — как такое могло произойти, что я об этом узнаю лишь из сообщения по почте?
Новый звонок входящей почты.
Кайзер Вильгельм III просит о срочной личной встрече.
Почему я не удивлён, а?
Глава 5. Интерлюдия. Отец и дети
ОСТРОВ ХРИСТА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. УБЕЖИЩЕ СУДНОГО ДНЯ. ЛИЧНАЯ КВАРТИРА ЦЕСАРЕВИЧА. 10 августа 1934 года.
— И куда мы идём?
Усмехаюсь многообещающе.
— В твою квартиру.
Хмурое:
— С чего вдруг?
Хлопаю сына по плечу.
— Сейчас увидишь. Маленький сюрприз.
Идущая рядом Маша даже хихикнула в предвкушении шоу.
На самом деле мы довольно редко ходили друг другу в квартиры. Как-то у нас не было принято врываться в личное пространство. Дети совсем не часто посещали нашу с Машей квартиру, а мы с ней старались не злоупотреблять правом визита в квартиры детей. У нас было достаточно общего пространства и комнат, для совместного времяпрепровождения, а вот независимость личной жизни мы прививали детям с самого раннего возраста. Ради такого нам пришлось даже провести реконструкцию ряда наших дворцов и резиденций. Не всегда это было технически возможно, но в этом случае мы строили рядом с основным зданием какие-то флигели или дополнительные корпуса, но у наших детей всегда были собственные квартиры с самого раннего возраста и вход туда посторонних лиц, включая обслугу, сановников, всякого рода гувернёров и учителей, как и в случае с Императорскими квартирами, был строго ограничен или вовсе запрещён.
Квартиры были у каждого из моих детей в любой нашей резиденции. Даже, когда дети вырастали и выпархивали из родительского гнезда, личные жилища ждали своих хозяев. Квартиры были у Мишки и Гошки, квартиры есть у ставшей Императрицей Франции Вики, квартиры навсегда останутся за ними, как символ того, что мы одна семья и у них есть свой собственный уголок у нас, в любой точке Империи, какие бы титулы они не носили и какими бы державами не правили.
Даже в особняках князей Островых, как минимум одна комната была закреплена за каждым из наших с Машей детей, а также за Михаилом и Георгием. Даже если дети никогда туда и не приедут. Но это был тот якорь, тот символ общего дома, которым каждый из нас очень дорожил.
Мы одна семья. Были, есть и будем.
И, да, мы уважали личное пространство. Поэтому настороженное удивление Сашки относительно нашего неожиданного визита в его квартиру нам с женой было понятно. С тем же успехом мы могли пригласить его в нашу с Машей квартиру, но это его право на собственный вход. И отбирать у него впечатление от открывшегося мы не вправе.
Вот мы и на месте. На Острове мы могли позволить себе многое в части планировки и площадей. Весь Остров, со всеми его потрохами, был нашей личной собственностью и не входил в состав Империи. Остров, способный выдержать атомную бомбардировку и отразить нападение крупной эскадры. Не случайно он имел неофициальное название: «Убежище Судного Дня». Три года в полной изоляции в условиях ядерного заражения местности мы, обслуга и гарнизон могли выдержать без особых проблем.
Остров обошелся моему личному карману в астрономическую сумму, но я денег на это не жалел. Остров — нерв Империи. Самый главный пункт управления. Отсюда я мог управлять не только армией, авиацией, флотом и гражданской администрацией, но и руководить любыми операциями по всему миру, включая управление активами в условиях мирового кризиса, войны и прочих пандемий.
Лишь самые избранные, вроде семейства князя Емец-Арвадского или того же князя Кутепова могли получить Высочайшее благоволение в виде права построить на Острове своё личное имение.
И скажем прямо — таких было совсем немного.
Сашка хмуро открыл своим ключом дверь квартиры. Разумеется, многочисленные (в том числе и скрытые) посты охраны никогда бы не допустили сюда никого постороннего, но ключ бы неким символом и ключи от своих квартир были у каждого из детей.
Что ж, особо в квартире ничего и не поменялось. Сашка тут бывал не так часто, предпочитая Малый Императорский дворец в Константинополе, или же находясь в Звёздном, или же посещая разные уголки Империи, которой ему предстоит править в будущем. И я старался не повторить ошибку царственного отца, который зачем-то оберегал Николая от государственных вопросов, полагая что тому ещё рано. Чем это «рано» закончилось в итоге я знаю точно. Поэтому Сашка с шестнадцати лет был на всех важных совещаниях и вникал в события. Но сегодня у него будет день важнейших открытий. Открытий, о которых он не может даже подумать.
Что ж, ряд манипуляций и книжный шкаф в кабинете Цесаревича съехал в сторону.
Усмехаюсь ошалевшему Сашке.
— Ну, пойдем, сын. Сюрприз ждёт.
— Хм… Это что?
— Тайный проход между нашими квартирами. Ну, чтоб не отвлекать охрану нашими передвижениями.
Александр хмыкнул, но промолчал. Что ж, молодец. Вопрос о том, почему он до сих пор не знал о тайном проходе «чтобы не отвлекать охрану» прозвучал бы довольно глупо.
Он и не прозвучал.
Ещё одна незаметная на первый взгляд стенная панель отъехала в сторону. Коридор и мы упираемся в стоящую на пути бронедверь банковского хранилища. Хорошая такая дверь. Швейцарского производства. За ней ещё одна. А за ней…
Включившийся свет и подсветка явили миру тысячи бриллиантов и украшений, которые буквально залили хранилище сверкающим разноцветным дождем.
Сашка даже присвистнул.
— Ничего себе… Это насколько здесь?
Безразлично пожимаю плечами.
— Без понятия. Это безделушки и булавки твоей мамы.
Маша хихикнула, но промолчала, многообещающе улыбаясь. Я же сообщил:
— Это самое-супер-пупер-секретное хранилище драгоценностей Дома Романовых. Шучу, конечно. Это отнюдь не Алмазный фонд Кремля. Да и не всё тут настоящие бриллианты. Но выглядит красиво. Как там? Где спрятать лист? В лесу! Так и здесь. Настоящие сокровища дальше. А вся эта мишура рассчитана на доверчивость незваных гостей, у которых должны загореться глаза и которые не пойдут дальше.
После очередной манипуляции самый рядовой стеллаж также открыл нам проход дальше.
Серый туннель. Ничего особенного. А вот и цель нашего небольшого путешествия — довольно приличная комната, заставленная библиотечными стеллажами и картотекой фондов.
— В общем, сын, ты попал. Теперь и ты будешь тут вытирать пыль и мыть полы. Не всё же только нам с твоей мамой тут драить. Установим дежурство. Тут не так много, всего-то сто с лишним квадратов. Швабры и тряпки вон там.
Я кивнул в сторону хозяйственного шкафа в углу комнаты.
Сашка довольно ошалело оглядывал помещение. По сравнению с бриллиантовым хранилищем тут было голо и пусто. Лишь стеллажи, да папки с пожелтевшими бумагами. Несколько столов и кресел.
И всё.
Никаких чудес.
— И что это такое?
Пожимаю плечами.
— Сам смотри. Потом поясню.
Маша улыбнулась и привычно забралась с ногами в любимое кресло. Пусть сын сам разбирается.
Цесаревич открыл стеклянную дверцу шкафа. Озадаченно пробежал взглядом по приклеенным и часто выцветшим бумажкам, наклеенным на полки. Вытащил наугад первую попавшуюся папку из раздела «Танки». Выбор был понятен, ведь Сашка танкист по военно-учетной специальности. Точнее, он у нас командир танка ИС-2 в чине лейтенанта танковых войск и машинерии. Так что с предметом знаком не только в теории.
Не прошло и минуты листания, как последовал вопрос:
— Это что такое?
Улыбаюсь:
— Это советский танк Т-34. Самый массовый танк Второй мировой войны, которую у нас было принято называть Великой Отечественной. Производился с 1939-го по 1948-й годы. Начал разрабатываться в 1936-м. В данном случае, это модификация Т-34-85. В общей сложности было выпущено десятки тысяч машин. По разным оценкам всех модификаций было произведено от 65 до 84 тысяч единиц.
