Я же зашел на узел связи, он в полуземлянке был, аппаратура в порядке, достал из кармана листок, проверил рацию и стал вызывать по нужному каналу генерала Лазарева. Ответил радист почти сразу, а чуть позже другой голос появился, это генерал был. Тут я отвлекся, с помощью верхнего наблюдения обнаружил у румын пушки, что вполне могут достать до аэродрома, и перенацелил орудия, они в поле за селом стояли. Дивизион целый. Да и по крупным скоплениям румын не забывал бить. Село я не жалел, зеленых точек там было мало, хотя и были, не отрицаю. Я сообщил координаты, подтвердив их дважды, потом количество самолетов, сообщив, что часть осколками побиты, так что треть точно не взлетит, и подтвердил, что аэродром безопасен, ситуация под контролем. Он велел ждать первую группу через два часа. Оказалось, лететь им далеко. Да и зона ответственности тут ВВС Юго-Западного фронта, а корпус числился за Южным. Арты работали просто восхитительно, да так, что я два других танка тоже сменил на арты. Их теперь пять. Советская и французская пятого уровня, американец и британец шестого. Немец пока второго, но это ненадолго. Особо много внимания арты не занимали, поэтому я нашел грузовой мотоцикл и поставил в его кузов восемь канистр с авиационным бензином и одну с моторным маслом. Проверил взлетную полосу, прикинул, как буду освещать ее. Решил огнем костров. Пусть некоторая поврежденная техника еще полыхала, однако сгорит к прилету наших, дымить будет. Сигнал по прилете ракетами дам, уже приготовил трофейные, опознаюсь по рации и подожгу сигнальные огни. Подумав, я просто отобрал два десятка ведер и поставил канистры рядом, сделал факел, при подлете налью бензин в ведра и подожгу, вот и освещение.
До подлета я все подготовил. Завел грузовик, и тела немцев на взлетной полосе, их тут семь десятков валялось, проволокой привязывал за руки и за ноги, сразу по пять-шесть тел, к буксировочному крюку и волоком утаскивал на границу поля аэродрома. Этим и занимался, пока не услышал далекий гул авиационных двигателей. Сбегал к радиоузлу, опознал – свои, подтвердил безопасность посадки, дал сигнал ракетами. На легком мотоцикле просто ехал и поджигал бензин факелом (я уже налил бензин в ведра, пусть выдыхается), все на ходу, не останавливаясь. Сначала одну сторону, потом вторую, освещение отличное. Сначала один транспортник сел, его покинуло десяток бойцов с автоматами, рассредоточившись. Я к ним подъехал, опознался, да и вид мой советского танкиста был им явно привычным, а потом пошли на посадку остальные. Они им фонариком помигали определенным кодом. В первом самолете, кроме десятка бойцов и двух командиров, явные особисты, были и авиационные техники, полтора десятка при командире, что сразу побежали осматривать ближайшие самолеты. Они тут стояли ровными шеренгами, красиво, наверное, с воздуха смотрится. Один особист ко мне прицепился, мол, я обязательно должен с ними лететь, но я отмахнулся, дескать, не мешай, артами управляю, да и не полечу я никуда. И на приказы его командиров мне плевать, то есть не волнуют они меня, и подчиняться не буду. Так что тот ушел помогать коллеге, что взламывал сейфы, собирал секретную документацию и карты. Работы им там немало, паковали в мешки и относили к одному из транспортников. Все, что они нашли, один из автоматчиков охранял, остальных часовыми вокруг аэродрома выставили. На мои слова, что никого рядом, я все контролирую, отмахнулись.
Остальные после посадки разбежались по аэродрому. Активно работали, подогнали бензовозы к тем самолетам, на которых прилетели и начали заправку. После заправки эти транспортники загрузили до полного трофеями, и они сразу улетели. В радиоузле радист сидит, держит связь со штабом корпуса. Там один из командиров ВВС, майор, изучает бумаги. Шустрят так, что позавидовать можно, видимо еще у себя распланировали, кто и чем займется, оттого и не мешкали. Да так, что уже через полчаса тридцать шесть самолетов поднялись в воздух. Транспортники, «Юнкерсы-52», они во время боя не пострадали, и их было девять. Также все разведывательные самолеты, семь штук. Их было десять, но три сильно повреждены, с них два механика споро снимали разведывательную фотоаппаратуру и радиостанции. Да и все, что представляет ценность, запчасти тоже. Помимо выше перечисленных самолетов в воздух подняли десять «лаптежников». Только у ведущего был штурман, в остальных лишь летчики. Даже штурмовики загрузили перед отлетом, набили парашютами места штурманов до полного. Ну и десять «мессеров». Такой был состав первой группы, отправленной к аэродрому у штаба корпуса, где все будут принимать. Дальности вполне хватало. К слову, все самолеты заправили, если у кого баки пустые были, но в транспортники, я видел, загружали бочки с моторным маслом. Видимо, наше немецким самолетом не подходило. Вот так и шустрили, росла куча ценного имущества, его готовили к погрузке. Там был и боезапас для авиационных пушек и пулеметов. Из бочек с топливом на складе ГСМ, а он был цел, переливали горючее в бензовозы для заправки. Работали все.
Я не без интереса за всем наблюдал. Румын мало осталось, но арты еще работали. Они в селе в погребах прятались, плотно набивались, прямое накрытие, и никто не выживал. А я бил до прямого накрытия. Ранее были попытки на уцелевших машинах прорваться прочь, но я их накрывал. Никто не ушел, там, у села на дороге три десятка сгоревших машин дымило.
А вот особист меня достал, под кожу лез, пока я не разозлился и не послал его, грубо послал. Ладно, хоть послушался и отправил бойцов к двум уцелевшим зениткам. Немцы наши переговоры наверняка слышали, мало ли пришлют проверить или налет устроят, хоть отгонят. Оказалось, они профессиональные зенитчики, специально брали, так что все в тему было. Тут забегали механики, майор ими командовал, оказалось, наши подлетали, те четыре ПС-84, копии «Дугласа», что доставили их сюда ранее. Выдумывать ничего не стали, к чему, если все хорошо работало, плеснули бензину в те же ведра и подожгли, осветив полосу, самолеты стали заходить на посадку по одному, доставив еще сотню человек. С ними прибыл полковник, начальник штаба авиационного корпуса, он и взял все командование на себя. Транспортники споро загрузили имуществом, самое ценное грузили, и вскоре после заправки улетели. Авиационный инженер, что прибыл еще с первой партией, осматривал все самолеты, и неисправные или поврежденные в бою грузовиками отбуксировали в сторону, а исправные готовили к вылету. Так что, когда прилетела эта партия, летчиков было семьдесят, плюс пять штурманов, то их сразу стали распределять по машинам. И уже через полчаса они по очереди поднимались в воздух и, собираясь в строй, улетали. Кстати, я подслушал полковника, использовав наведение арты, оказалось, не на один аэродром трофеи перегоняли. «Мессеры» истребительный полк принимал, он теперь их осваивать будет, штурмовики – в два штурмовых полка, их тут девяносто пять было, тринадцать повреждено, по сорок штук на полк, нормально. Оставшиеся машины передадут третьему штурмовому авиаполку, а будут осваивать эти. У корпуса Лазарева была разведывательная эскадрилья, правда самолеты все выбили, немцы за ними очень уж охотились, и все семь трофеев войдут в ее состав, а она дислоцируется рядом со штабом корпуса, там же один из истребительных полков. А с генерала постоянно требуют воздушную разведку, неразбериха царит, где наши находятся – не знают, где немцы – тоже. А он что может? Истребители только послать. Да не так и много их, и сшибают быстро. Потери растут. А тут хоть какое-то пополнение, он и этому рад.
Новости, конечно, хорошие, но была и ложка дегтя в бочке меда. Полковник привез особисту бутылку коньяка, заряженную, со снотворным. Приказ пришел сверху – доставить меня в Москву и точка. Мягкие уговоры не помогли, хотели вырубить и вывезти связанного после окончания вывоза всего с аэродрома, но переиграли на снотворное. Вот ведь гады. И генерал знал, но, вздохнув, промолчал. Ладно, предупрежден значит вооружен. Но это последний контакт с советским командованием. Достаточно. Прибыл играть, вот и дальше буду, намек понял, в политику лезть не стоит, да и помогать тоже. Помогу с уничтожением врагов, этого достаточно, все нашим бойцам легче будет.
