— В смысле, идти после вас? Крайние это как?
— Да, после нас, — удивлённо сказала женщина. — Что тут непонятного.
Арина села напротив на лавочку. Девчонка опять показала ей язык, но Арина лишь усмехнулась про себя тупости ребенка. Даже не стоило обращать внимания. Можно было бы, конечно, показать фак, но связываться с недомерками Арина считала ниже своего достоинства — ведь она-то взрослая! Ей уже 16!
Пока сидела и ждала своей очереди, пролистала карточку Люськи. Конечно, не стоило этого делать. Это невежливо — влазить в личную жизнь чужого человека! С другой стороны, раз уж Арина сейчас в её теле, стоило бы узнать поподробнее, в каком оно состоянии. Это может быть важным. Хотя вроде чувствовала себя нормально, как и в прежнем сеттинге. Разве что шаги получались подлиннее, и кисти рук поменьше. Интересно, будет ли тело Люськи расти ещё? Большая проблема, если тело вытянется хотя бы на пару сантиметров. Тогда точно в манекенщицы придётся идти…
Карточка выглядела тонкой, а не размером с «Войну и мир». Значит, Люська здорова. В карточке только несколько записей, в основном о прохождении вакцинаций, и редкие заболевания ОРВИ.
— Девочка, заходи! — кивнула головой женщина, выходя в носках в коридор, и держа сапоги в одной руке, а другой волоча за собой девчонку. — Иди, а то они спрашивали, есть тут кто или нет. Наверное, чай пить скоро будут, и закроются в кабинете.
Арина встала с лавки, и держа в руке авоську, вошла в кабинет.
— Здрасти! — улыбнулась Арина и вошла в кабинет.
— Здравствуй, Люся, проходи! — пожилая врачиха показала рукой на стул перед собой. И даже не заставила разуться! Наверное, просто забыла.
— С чем пожаловала? Что болит? Давай я тебе давление и пульс померю. Закатай правый рукав!
— Я из больницы, вот, — Арина подала выписку из больницы, и бумажку, которую дал спортивный врач. — Я падала на лёд, но сейчас всё очень хорошо. Я уже здоровая!
— Падала на лёд — мало приятного, и это нехорошо, — изучая заключение врачей, сказала Мария Евгеньевна. — Коллега из спортивного диспансера правильно написал. Неделя отдыха тебе не помешает. Так что, безусловно, больничный. Через неделю придёшь, и я напишу справку для школы. Пока пей витамин С и поменьше двигайся.
— Но я… Здорова! — попыталась возразить Арина, собравшись объяснить, что всё с ней хорошо, но у врачихи был такой непреклонный вид, что она поняла — ничего не получится.
— Ну ясно. А… Эмм… — замялась Арина. — Можно один вопрос? Откуда вы меня знаете?
— Люся, что за странный вопрос? — рассмеялась врачиха. — Я тебя наблюдаю с твоего рождения.
— Ясно. Спасибо вам огромное! Удачного дня! — поблагодарила Арина и вышла из кабинета, не обратив внимания на крайне удивленное выражение лица врачихи. И удивиться было чему. У Люды Хмельницкой, с детства страдающей картавостью, из-за чего она в детсаду и младших классах ходила к логопеду, эта картавость вдруг неожиданно пропала, хотя остатки неправильного произношения были слышны буквально ещё месяц назад. И это никак нельзя было объяснить.
Арина шла, и думала, как фигово всё получилось. От тренировок её буквально отлучили на неделю. Набрать даже низко-среднюю форму будет гораздо сложнее при таких перерывах. Про пик формы и разговора нет…
Формой в фигурном катании, да и в других видах спорта, называлась готовность спортсмена показывать соревновательный потенциал. Именно соревновательный, а не обычные покатушки. То есть выйти на лёд, имея возможность соревноваться, и показать хоть что-то конкурентоспособное, а не валиться на лёд, как мешок, что часто происходило после летних отпусков, когда форма была спущена полностью на пляжах Мальдив и Сейшел. Пик формы означал выход организма фигуриста на максимальный возможный потенциал. Обычно это делалось упорными ледовыми тренировками и качалкой в тренажёрном зале. Пик формы набрать можно было лишь несколько раз в год к крупным стартам. Постоянно в таком состоянии находиться было невозможно из-за интенсивности тренировок. Но… Форма набиралась медленно. А спускалась очень быстро. И самый простой способ её спустить — провести неделю вообще без тренировок. Потом будешь падать даже с простых подсечек, которыми перемещаются фигуристы по льду. Этого никак нельзя было допустить! Арина решила съездить в СДЮСШОР номер 1 и поговорить с тренерами. Она не могла сидеть без фигурного катания!
Одевшись, Арина вышла из поликлиники. Теперь надо найти спортивную школу. На улицах народу мало, и спросить почти не у кого. Пришлось идти на ближайшую автобусную остановку. Там Арина узнала, что до СДЮСШОР-1 ехать на автобусе три остановки и совсем в противоположную сторону, откуда она пришла. Вояж в город углублялся все сильнее.
Ездить так далеко от дома и на таком убогом транспорте… Это могло стать неразрешимой проблемой. Интересно, какие договоренности у Люськи в школе? В своём сеттинге Арина находилась на дистанционном и домашнем обучении, ходила в школу лишь на экзамены и контрольные тесты к ОГЭ. Да! Арина Стольникова, олимпийская чемпионка и гордость страны, перешла в этом году в 10 класс, сдав ОГЭ. Олимпиаду выиграла, будучи девятиклассницей, в возрасте пятнадцати лет и девяти месяцев. Отучившись два года в школе, планировала хорошо сдать ЕГЭ и поступить в Российский государственный университет физкультуры и спорта на факультет «тренер-хореограф фигурного катания на льду».
Люська училась в 7 классе, и до окончания школы ей было как до Парижа пешком. Училась она хорошо, как было видно по оценкам в тетрадях и дневнике. Но при этом в спорте не добилась ничего. Что для неё значило фигурное катание? Дело всей жизни или способ скоротать время? Или она просто не могла должным образом совместить учёбу и спорт? Это всегда было самым сложным, а в фигурном катании сложней всего. В этом виде спорта чемпионками становились, учась ещё в средней и старшей школе. В СДЮСШОР Иженска историю фигурного катания проходили факультативом в части теории, но рассказывали мельком, и зачастую знания были фрагментарные. Кажется, Елена Водорезова выступала на чемпионате мира в 12 лет. Или это было на чемпионате СССР?
Вопрос животрепещущий. Больших результатов в фигурном катании не добиться, если полностью, стопроцентно совмещать учёбу в школе и спортивную подготовку. Возможно ли в СССР перейти на домашнее обучение? Вопросов становилось всё больше. Арина Стольникова не любила неразрешенные загадки и незаконченные дела. Со всем этим надо было разобраться немедленно, чтобы появился план на дальнейшую жизнь.
Мимо СДЮСШОР номер 1 трудно проехать — несколько крупных панельных зданий видно издалека. Точно таких же, как в Екатинске, что и немудрено — построены-то эти сооружения в одно и то же время. В СССР начала 80-х. Почти по одному и тому же проекту. Административное здание с классами, баскетбольно-волейбольный зал, легкоатлетический и гимнастический манеж, зал тяжелой атлетики и ледовая арена с залом хореографической подготовки. Арина сразу же направилась на каток, надеясь, что кто-нибудь узнает её. И узнали!
— Люська! Где твоя вторая обувь? — крикнула старая техничка в синем халате, моющая вестибюль тряпкой на швабре.
— Чиивооо? — удивилась Арина. — Какая обувь? У меня ничего нет!
— Вторая обувь, чтоб по школе ходить. Сколько тебе раз говорила, чтоб переобувались прямо здесь, а то грязь таскаете туда-сюда! — заявила бабка.
— Я в больнице ваще-то лежала! — заявила Арина. — Иду не из дома.
— И то правда! — вдруг расчувствовалась бабка. — Я и забыла совсем! Ну извини меня, дуру старую! Ну что, внучка, как здоровьичко?
— А это не имеет никакого значения, как её здоровьичко! — сказал подошедший привлекательный мужчина лет 30-ти в спортивном эластиковом костюме и кроссовках. — Позавчера только сотрясение было, а сегодня она уже приходит сюда. Люся? Что ты делаешь?
— Ничего не делаю, — настороженно ответила Арина. — Пришла вот поговорить о спорте и вообще… О жизни типа.
— Директор сказал, чтоб без прохождения дополнительной медицинской комиссии ты даже не приходила. Я сейчас скажу…
