Уже делаются попытки комплектования армии военного времени и армии мирного периода. Пока только эксперименты, когда из полка должна вырастать дивизия, из дивизии — корпус. Должны привлекаться резервисты, которых пока мало и большинство расположены в Новороссии и в Крыму. И Салтыков увидел перспективу подобного формирования армии, эта система явно была лучше, чем нынешняя. Сейчас же в назначенное место приходят отдельные полки, которые сбиваются в дивизии, часто несбалансированные. Толком никто не проводит работы по боевому слаживанию, поэтому на поле боя часто может возникнуть недопонимание. В условиях же необходимости отработки тактических приемов, особенно при взаимодействии с артиллерией, новая тактика сходит на «нет».
8 апреля 1752 года русское воинство выдвинулось из Риги, Пскова и Ревеля. Зима уже сдала свои права, но промозглый ветер, практически непрекращающиеся дожди, делали и так труднопроходимые болотистые дороги сплошным месивом. Поэтому ни о каком быстром марше речи не шло. Задача стояла уменьшить рост санитарных потерь, так как лазареты были переполнены и простудившимися, и теми, кто маялся животами.
— Юрий Юрьевич, — обращался Салтыков на военном совете к своему заместителю, генерал-поручику Броуну. — Прошу вас прекратить столь часто использовать фельдъегерскую службу в своих больше личных нуждах.
— Ваше Высокопревосходительство! Я только лишь хотел предложить императору направить меня в австрийские войска для согласования.
— Вы считаете, что наш император не рассматривает возможность согласования действий с союзниками? Или, генерал-поручик, вы так спешите в гости к своему племяннику фельдмаршалу Максимилиану Улиссу Броуну? — сказал Салтыков и пронзительно посмотрел на своего заместителя. — Вы мне нужны для иного! Именно вам, Юрий Юрьевич, я поручаю взять Мемель. Через 6–7 дней согласно плану должен подойти наш флот к этому городу и начать его обстрел.
— Ваше высокопревосходительство, позвольте поинтересоваться, почему я только сейчас узнаю о сих планах? — возмутился Броун.
— Тайна, — коротко и сухо ответил Салтыков.
— Я выполню любой приказ, — сказал генерал-поручик и щелкнул каблуками.
— Я в этом не сомневаюсь, тем более, что одна из колонн шла от Либавы к Мемелю, и защитники крепости уже заперты внутри. Так что осада Мемеля началась. Вам предстоит подвести достаточное количество артиллерии, чтобы принудить город к сдаче, — сказал Салтыков.
— Почему нельзя было начать осаду Мемеля раньше, оставив там часть пушек, — недоуменно спросил генерал-поручик.
— Юрий Юрьевич, — Салтыков позволил себе улыбку. — Кто ж знал, что нас не станут встречать на Немане, речка-то, пусть и не сильно разлилась, но все ж поймать на переправе было бы самым удачным решением для пруссаков. И вот в этом случае те пушки, что нынче отправятся под Мемель, могли бы кровушки попить вражеской и здесь, на переправе.
— А вы уверены, что неприятель не станет атаковать нас? — спросил Броун.
— А я ни в чем не уверен! Переправа только началась, и вы об этом знаете. Ваша пехотная дивизия первая должна будет вступить на западный берег реки, — сказал Салтыков.
— Вы меня лишаете одной из дивизий? — с нотками обреченности спросил Броун.
— Юрий Юрьевич, будет чрезмерным и расточительным выставлять против полутора тысяч гарнизона Мемеля войско в тридцать-сорок тысяч. Там уже три наших полка перерезали дороги и осадили Мемель, так, что одна дивизия с приданными сорока орудиями и полком уланов — это более чем много.
Генерал-фельдмаршал Петр Семенович Салтыков собирался отобедать и принять лекарства. В переходе Салтыков, как и многие русские солдаты, простудился, ничего серьезного, но головная боль, насморк и ломота в теле не позволяли работать с полной самоотдачей.
— Ваше превосходительство, срочное донесение, — сражу же, как только вышел генерал-поручик Броун, вошел адъютант Салтыкова.
— Ну, чего ждешь, Алексашка?
— Простите! Высланные к Тильзиту казаки сообщили о приближении кирасиров и драгунов неприятеля, — доложил адъютант.
— Прикажите переправившимся войскам не выдвигаться вперед и изготовиться к отражению атаки. Сколько вообще неприятеля?
Салтыков забыл о головной боли и стал собранным и решительным.
— Предполагается до десяти тысяч, — ответил адъютант.
Петр Семенович Салтыков нечто подобное и предполагал. По крайней мере, он так бы и поступил, обязательно пощипал неприятеля на переправе. Командующий русскими войсками знал, что Фридрих находится на границах западной части Силезии и Богемии. Прага оккупирована прусскими войсками, но король Пруссии то ли не решился идти на Вену из-за того, что дорогу к австрийской столице прикрыл корпус австрийца-фельдмаршала Броуна. Того самого племянника русского генерала. Помогает Броун еще один австрийский корпус фельдмаршала Дауна. Возможно, Фридрих посчитал нужным поспешить в австрийским Нидерландам и к Ганноверу. Что именно будут предпринимать французы, Салтыков не знал, но, наверняка, генералы Людовика XV уже должны действовать. А Фридрих будет противодействовать франкам.
Удар прусской кавалерии оказался существенным. Если бы не разведка, то пруссакам удалось скинуть русских в воды разбившегося Немана.
Русская дивизия, которая уже практически полностью переправилась через реку, приняла бой. Пруссакам не удалось опрокинуть русский авангард в реку, но и русские лишились более тысячи своих солдат, при двух тысячах раненных. Был в ходе боя и эпизод, когда отступающий русский полк попал под «дружественный огонь» артиллерии, которая стояла на противоположном берегу.
Неприятным открытием для Салтыкова стало то, что прусские кавалеристы имели многозарядные пистоли, по примеру тех, что уже использовали русские во время турецкой компании.
Ранее было принято решение, что использовать в войне с пруссаками револьверы, опрометчиво. Пруссия имеет высокую культуру оружейного производства и прусские ремесленники быстро смогут повторить русское оружие. Потому, кавалерийские части императорской армии должны были получить револьверы на последнем этапе войны, или в случае существенных сложностей при ведении военной компании.
Пруссакам удалось сделать реплики многозарядного пистоля и теперь русские пехотинцы испытали на себе губительное воздействие злого оружия. Потому и потери были сравнительно высокими. П прусские кирасиры расстреливали полный барабан, а уже позже брали дезориентированных русских на клинки.
После атаки при переправе через Неман, следующее сопротивление Салтыков встретил при подходе к Тильзиту. Там не более пяти тысяч пруссаков, используя грамотно выстроенные укрепления, три дня сдерживали русские атаки, а после отошли [Семилетнюю войну часто называют «первой окопной», фортификационные сооружения использовались всем сторонами конфликта].
Сам же Тильзит был русскими взят почти без боя, но гарнизон города, как и немало его жителей, пошли на соединение к корпусом прусского фельдмаршала Левальда.
Салтыков, выдвигаясь в направлении на Кенигсберг понимал, что уже не имеет существенного преимущества перед менее чем тридцати тысячным прусским корпусом. Вместе с тем, если ждать Фридриха и затягивать компанию, то она будет русскими проиграна. Нужно было сражение. Кроме Левальда некому больше защищать «Город королей».
20 апреля 1752 года русская армия, ставшая уже по численности скорее корпусом, в сорок две тысячи штыков и кавалерии, подошла к берегу реки Ауксины у села Зиттенфельде. Чуть в стороне, в четырех-пяти километрах была деревня Гросс-Егерсдорф, что находилась в междуречье рек Ауксины и Прегель. Салтыков посчитал, что располагаться на мене выгодных позициях у Гросс-Егерсдорфе нельзя, несмотря на малое пространство для маневра прусской кавалерии. Русский генерал-фельдмаршал был уверен, что в междуречье разлива рек можно только обороняться, так как элементарные фортеции неприятеля не позволят развить наступление.
— Вышлите все возможные дозоры и казаков-пластунов. Мне нужны сведения о расположении неприятеля! — приказал Салтыков.
