— Тре…- захрипел стражник, со страхом в глаза уставившись на нож в моей руке. Крик потух в его горле, застряв липким комом. О да, мне знакомо это чувство. Я и сам его испытывал, вот только мне тогда хватило яиц, чтобы выстрелить в идущего на меня диверсанта и поднять тревогу. Этот же…
Молодой. Совсем молодой. Лет семнадцать. Юнец. Ему бы еще жить и жить. Девок крестьянских по сеновалам таскать. Мамкины лепешки за обе щечки трескать. Но увы, подался в солдаты, значит готов в любой момент расстаться со своей жизнью за скромную армейскую пайку и зарплату. Вот, этот момент и настал. Наверняка раньше, чем он этого хотел. Какая жалость. Для него. Мне-то как-то все равно. Я его не знаю, вместе с ним не пил и не испытываю ни малейшего сострадания. Он продал свою душу, взяв в руки копье и встав на охрану. Я же, пришел как раз взымать кровавую плату.
Нож практически беззвучно вонзился в шею парня сбоку. Продолжая удерживать стражника за руку, я дернулся вниз, заодно утягивая нож за собою и прорезая глотку бедняги. Меня сразу окатило струей брызнувшей кровью из вскрытой сонной артерии. Совсем чуть-чуть и больше оставляя неприятный след на лице. Благо хоть в глаза не попало, а то, кто знает, под какой Венерой этот парень с девками гулял.
Еще дергающееся тело, я быстро затащил внутрь периметра особняка, заваливая за воротами на землю и серией быстрых ударов в шею, добивая стражника. Вот и все. Можно идти и брать спящего, который послужит нам одновременно и языком, и проводником, а то местную планировку я не особо знаю.
— Барсук, спящий на месте? — поинтересовался я у нашего наблюдателя.
— На месте… — отозвался он. — Жестко ты, Бес… Не впервой?
— Доводилось в штурмах, — усмехнувшись, направился к мирно сопящему стражнику, который, наверное, даже и не представлял, что из всей смены, окажется последним.
Лисица, подоспевшая к воротам, увидела да тела и недовольно посмотрела мне в след. Она-то надеялась на полноценную штурмовую операцию, а пока что получалась прогулка по детскому садику в тихий час. Что, от части, являлось правдой. Потому как средний возраст местной охраны едва достигал двадцати. Совсем юнцы. Но то по меркам моего мира. Здесь они вполне могли уже лет пять повоевать и стать опытными бойцами.
Самый старый и опытный как раз дрых. Лет тридцать на вид. Коротко обрит, при этом экипировка отличается от других ребят. Если те стоят в кольчужках, с щитами, гладиусами и копьями, то этот с каким-то стальными пластинами, нашитыми на кольчугу. Спит, обняв копье, подложив какую-то сумку и меч на щит, и пристроившись прямо на нем. Видать не первый раз так ночует.
Я аккуратно подкрался к нему сбоку и ныркнув своей левой рукой под локоть его правой руки, резко перевернул его на живот, заламывая ему правую руку, попросту ухватив его сзади за плечо, а его кисть закинув себе на шею. Тем самым фиксируя сустав чуть вывернутым. Нож улегся как раз к его шее, не двусмысленно намекнув, что лишний раз лучше не дергать. И не кричать.
— Доброе утро, красавица, — тихо прошептал я. — Только пискни не по делу. Я быстро тебе кадык вырежу, всю жизнь будешь милостыню просить и пить через трубочку. Будешь говорить четко и ясно, и тогда я сохраню тебе жизнь, понял меня?
— Да-а… кхе-кхе… — он закашлялся, явно намереваясь понять степень свободы в моем захвате. Что ж, зря он так. Я чуть додавил плечом, при этом усаживаясь коленом прямо ему на хребет, вдавливая стражника в землю.
— Отлично, значит так. Сколько еще стражников внутри поместья? Сколько из них героев? — я задавала вопросы тихо и максимально расслабленно. Незачем языку знать о моих планах.
— Шестнадцать, двое, — прохрипел он. — Оба маги… Воина… Вчера прогнали… За пьянство… Еще есть наложницы… Вооружены…
Пленник решил быть максимально откровенным, надеясь, что его пощадят. А потому я после пары минут быстрого допроса выяснил, что Хенрик живет на втором этаже, вместе с наложницами. Вся охрана и обслуживающий персонаж проживает на первом. Внутри здания лишь двое дежурных. Один бдит на центральном входе, на случай тревоги. Второй на лестнице на второй этаж, чтобы оповестить хозяина, на случай ночного визита каких-нибудь важных гостей, которым никак нельзя отказать.
Неприятно, конечно, поскольку они получаются друг у друга на визуальном контроле, но не критично. Можно зайти через задник, заодно разобравшись со всей охраной, которая живет на первом этаже.
Больше ничего полезного пленник поведать не смог, и я коротким тычком, ввел нож в его шею, словно раскаленную иглу в масло. На самом деле, зарезать человека не сложно. Физически это сделать легко, но куда сложнее справиться с этим психологически. Фактически же, это лишь вопрос профдеформации. У кого-то она формируется ровно в той мере, чтобы продолжать службу и выполнять поставленные задачи. К кого-то формируется недостаточно и по итогу человек либо не может выполнить задачу, либо быстро перегорает.
Как пример, я бдителен на задче. Контролирую опасные сектора, но не более того. Быстро и дозированно реагирую на изменение окружающей обстановки, при этом сохраняя эмоциональную сдержанность и не агрессируя лишний раз. Я четко контролирую себя и это является адекватной профдеформацией военного.
Человек, что будет ссаться от каждого шороха, крутить башкой на малейшие изменения и менять позицию каждый раз, когда ему покажется, что его могли заметить, быстро выгорит. А если он при этом еще и не контролирует себя в бою… Ну то есть, не считает боезапас, палит больше необходимого и делает вид, что он дофига крутой одинокий волк, которому на все насрать… Такой человек быстро выгорит. Просто, потому что у него постоянно нервы находятся в напряжении.
Обратная сторона, когда человек излишне расслаблен. Не чувствует опасности, не реагирует на изменение окружения, позволяет себе излишне активно проявлять эмоции и при этом не проявляет агрессии при ведении боя, больше держась «пассивной» позиции. У такого человека профдеформация либо отсутствует, либо не до конца сформирована.
В боевой обстановке, кто не рискует, тот гибнет. Но риск должен быть оправдан и обоснован. Ты должен быть уверен в том, что сможешь среагировать на внезапные факторы и иметь четкий план, куда ты идешь, что ты там будешь делать и как ты оттуда будешь отходить.
Тихий булькающий хрип дорезаемого «языка» быстро стих. Все-таки, резать глотки тоже надо уметь. Можно, конечно, вскрывать от уха до уха, но это грязно. По-хорошему вскрывать именно сонную артерию и подрезать гортань, чтобы противник быстро вытек или задохнулся, при этом не имея возможности позвать на помощь.
И вновь Пушистик осталась без душ. Все шесть стражников, охранявших периметр и все мои. Вкусновато, конечно, но маловато. Я шел сюда на полноценную задачу, чтобы как в крутых боевиках, прокрадываться мимо чуткой охраны, переползать через лазеры сигнализации, а все на что я наткнулся, это кучка молодых пацанов, которые привыкли, что дежурят на вилле у богатенького местного управленца, на которого никто не рискнет нападать… Вот это как раз-таки не сформированная профдеформация, поскольку я бы даже в таком месте, вел нормальное дежурство. Ибо хрен его знает. Сегодня ночь тихая, а завтра толпа крестьян с вилами и факелами хочет прийти, ибо лендлорд чью-то дочку по праву первой ночи утащил.
— Готовы, тела оттащила в тень, — тихо произнесла Пушистик, все еще не привыкшая к работе с рацией. Она прекрасно нас слышала, но общаться еще побивалась. Для нее рация была сверхкрутым артефактом для общения, а потому она опасалась ее поломать.
— Хорошо, тогда сейчас заходим через служебную дверь с кухни. Проходимся по первому этажу, валим всех. Ты в своей скрытности прокрадись на второй этаж по главной лестнице. Там должен дежурить один стражник. Второй внизу у главного входа, его убираю я, — я быстро раздал указания и двинул в обход здания.
Первый этап операции был завершен. Пора переходить ко второму этапу. На часах было двадцать два пятьдесят семь…
