рыл. Обозначив пиратскому дозору, местоположение "Белой морячки", теперь он мог вздохнуть спокойно; с этого момента, это уже геморрой капитана шебеки и его команды. Вот пусть они и воюют с сильными магами, а его дело маленькое и почти завершенное. Боцман тихонечко спустился по трапу, свернул в проход к своей каюте, отпер дверь и упал… на залитый солнцем луг. Он вскочил и попытался проморгаться, а затем с силой начал тереть лапами глаза. Но наваждение никуда не исчезало, он все так же стоял по шею в густой траве.
В это время, на корабле, боцман затащил в каюту собственный труп и выходя, запер дверь на ключ. Пряча за спиной окровавленный кухонный нож, он неспеша направился в трюм, навестить остальных членов мятежного экипажа.
* * *
В ночной тишине отчетливо слышались звуки острова. Негромко покрикивали какие-то ночные птицы, ветер шумел в кронах раскидистых деревьев и где-то плескалась крупная рыба.
— Вот они сейчас подцепят наше корыто на буксир, и уволокут! Без обид, капитан, но ваш корабль…
— Не, не подцепят, — пробасил медведь, который своей огромной тушей занимал добрую половину шлюпки, — Я рули качественно заклинил. Пока починят, пока то да се…
— Или еще хуже, начнет рассветать, а мы тут как на ладони! Как те первые, что на веревочке тогда болтались за кормой. Подойдут к фелюге на безопасное расстояние и расстреляют!
— Не суетись, Рас, — устало пробубнил енот, еще плотнее скручиваясь калачиком на днище, — Дай лучше ту тряпку, что у тебя под жопой. Разбудите, когда начнется веселье!
Дракон придирчиво ощупал тонкий, по сравнению с корабельным, борт шлюпки; сидеть на открытом пространстве в микроскопической деревянной лоханке в мире, где есть пушки, ему категорически не нравилось.
— А почему нам нельзя было укрыться на корабле? Я вон, в бочке могу прятаться! — не унимался подросток.
— А медведя мы, в гальюне спрячем, да? — недовольно заявил Карачун и перевернулся на другой бок, ища удобное положение на жестком и холодном дне шлюпки.
— Вступать в прямой бой нам нельзя! — веско высказался медведь, — У них и народа больше, да и бортовые орудия имеются. Почуют неладное, тут же отойдут подальше, да корабельной артиллерией нас и изрешетят. Если у них хотя бы сорокамиллиметровка есть, то нас в момент на щепки разберут.
— А что им мешает это сделать сразу?
— Нее, господин Рас, не скажите, — дракончик тут же надулся от важности, его первый раз в жизни назвали господином, — Груза у нас хватает, мы же считай последний рейс делаем в столицу! Груз пиратам топить нельзя. А если отогнать нашу фелюгу в порт поспокойнее, да и продать там, как трофейную — вот еще прибыль! Но в любом случае, это пираты, а не войска. Рисковать своей шкурой они не приучены; чуть что — отойдут и разберут на деревяшки из своих орудий.
* * *
Капитан пиратской шебеки нависал над картой, когда в дверь его каюты без стука вломился старпом.
— Ну что там? — голос капитана был заметно раздражен.
Внезапная заминка его нервировала.
— Все еще стоят, Торвальд. Как встали на якорь с той стороны острова, так там и торчат. На сигналы не реагируют. Дозорный уже в кристалл связи изорался до хрипоты — молчат. Предлагаю высадить штурмовую группу на остров, пусть тащат с собой шлюпки. Перенесут шлюпки через остров, с той стороны спустят на воду, и поплывут к кораблю.
По плану, давно проверенному и не раз обкатанному, приговоренный корабль должен был пройти Перешеек, и сразу за этим островом выйти своим ходом прямо на них. Подсадная команда режет остальной экипаж и спокойно передает корабль из лап в лапы. С "Белой морячкой" же происходило что-то странное. Все шло идеально, пока судно не подошло к острову, где зачем-то встало на якорь. Расположившийся на этом острове дозорный не видел ни боя, ни драк на борту фелюги; судно просто застыло посреди бухты, как вкопанное.
Идея отправить десант на остров, а с острова уже подойти к судну была хороша. Но капитан слишком хорошо знал свою команду. Вернее отребье, которое он в нее набрал. Отправить на остров этих мудаков равносильно подарить им бесхозный корабль. Отправить туда проверенных верных оборотней, означало обратную картину — остаться на шебеке с подонками. Пока команда не разделена, то в ней еще поддерживается какое-то подобие дисциплины, поэтому дробить ее капитану не хотелось.
— Нет, Брют. Снимаемся с якоря и идем к ним сами. Готовь абордажные группы! — решение явно было не из лучших, и это понимали оба, — Мало ли что там у них могло произойти. Боцман же передавал, что пассажирами идут сильные маги. Может заминка, а может убились друг об друга. Да даже если и нет, их там максимум четверо, а нас сорок. Что они смогут?
— Заодно и команду почистим немного от мусора… — как бы невзначай заметил старпом и оскалился кровожадной ухмылкой, — Группу Фила вперед поставлю.
— Паруса не поднимать, двигатель не заводить — подойдем тихо и незаметно. Команду на весла, выходим!
* * *
Прислонившись спиной к мачте "Морячки", и старательно изображая мертвого, сидела иллюзия боцмана. Ее основательно измазали кровью, которая натекла из порезанных вдоль и поперек тел пиратов — результат визита Рэйса в кубрик. А после Карачун и вовсе приволок из трюма горсть чьей-то требухи и, под всеобщие рвотные позывы, прилепил ее на голову "боцмана", распределив остатки между вытянувшихся ног "дохлого" котолака. Финальным штрихом в лапу ему сунули тот самый фонарик, которым реальный боцман подавал сигналы при жизни. Картина получилась достаточно красноречивой — боцману развалили череп, он успел доползти до палубы и там сдох.
— Есть в этом какая-то мерзкая красота, — недобро хохотнул Карачун, осмотрев свою работу.
Как ни пытался Рейс всматриваться в ночь, появление противника он все равно проворонил. Когда, еле слышно гребя веслами, из ночной мглы вывалилось судно со спущенными парусами он едва не подпрыгнул от неожиданности. И, к его собственному стыду, иллюзия тоже слегка дрогнула; благо в темноте ночи это вряд ли кто мог заметить. Неизвестное двухмачтовое судно плавно вышло из-за острова, с филигранной точностью подошло к "Морячке" и сбросило ход. Когда суда поравнялись бортами, к фелюге полетели абордажные крюки, канаты натянулись и два судна с треском срослись бортами. В полной тишине нападающие перебросили деревянные мостики и устремились на судно; их было около тридцати душ, вооруженных чем попало. У некоторых были короткие и широкие сабли со здоровенными эфесами-корзинками. У некоторых были гипертрофированные ножи, длиной, чуть ли не с метр. А подавляющее
