— на каждого по матрасу, подушке и комплекту белья. Зубные щетки, пасту и полотенца разберите сами.
Нинель первая подошла к тележке, критически осматривая предложенное добро.
— И это все? Мы же не в казарме!
Лейтенант только пожал плечами:
— Приказано обеспечить минимальные удобства. Остальное — не мой вопрос.
Я заметил, как Наталья, нервно постукивала ножкой. Ей явно было не по себе от всей этой ситуации. Анатолий, напротив, казался совершенно невозмутимым. Он подхватил матрас и направился в дальний угол лаборатории.
— Эй, куда это ты? — окликнул его Игорь.
Толя обернулся с хитрой улыбкой:
— Вы просто не представляете, как я храплю! Не хочу никому мешать.
— А я, пожалуй, составлю компанию Толе, — поспешно добавил я. Тоже, знаете ли, не образец тихого сна.
Следующие полчаса прошли в попытках организовать спальные места. Лаборатория, обычно такая просторная, вдруг показалась тесной. Столы, приборы и шкафы создавали настоящий лабиринт, в котором мы пытались разместить матрасы.
— Осторожно! — вскрикнула Нинель, когда я чуть не опрокинул колбу с какой-то жидкостью. — Это же… А, впрочем, неважно. Просто будьте аккуратнее!
Наконец, когда все улеглись, в лаборатории воцарилась тишина. Только гудение приборов нарушало ночной покой. Я лежал, глядя в потолок, и пытался осмыслить все произошедшее за день. Краем глаза я заметил, что Наталья все еще не спит. Она лежала на боку повернувшись в нашу сторону. Она не скрывала что наблюдает за нами с Толей и не просто наблюдает, а еще и с подозрительным прищуром.
— Спокойной ночи всем. — раздался голос Игоря, и он выключил свет.
Постепенно дыхание коллег стало ровным и глубоким. Даже Наталья уснула. Послышались тихие посапывания. Видимо спали все кроме меня. Час… Два… Я уже пытался прибегнуть к методу подсчета овец! И вот, когда мне показалось, что я вот-вот провалюсь в сон, я услышал тихий шепот Анатолия:
— Шиньшунь хунь!
Я вздрогнул и посмотрел на Толю, не сразу поняв, что он сказал хотя отлично знал китайский. А когда до меня дошел смысл… «Ты готов?» Готов к чему? И почему у него в руках трехлитровая банка… б-борща?
Не успел я даже моргнуть, как Толя, поудобнее перехватив банку и схватил меня за руку. Мир вокруг закружился, размываясь в калейдоскопе красок и звуков. Секунда — и мы уже оказались в узкой подворотне. Сквозь щель между домами виднелось серое предрассветное небо.
Анатолий, не теряя времени, открыл банку и сделал несколько жадных глотков борща. Я с изумлением наблюдал, как уровень жидкости в трехлитровке стремительно падал.
— Где мы, черт возьми? — прошептал я, оглядываясь по сторонам и чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота от резкого перемещения.
Толя оторвался от банки, медленно вытирая рот рукавом. Он довольно крякнул, словно только что закончил изысканный обед, а не испил борща из университетской столовки.
— Пекин, дружище, — произнес он с нотками гордости в голосе. — Пятое мая 1965 года, если быть точным. Примерно пять утра.
Его слова повисли в воздухе. Я недоверчиво покачал головой. Мой взгляд блуждал по узкой подворотне, в которой мы оказались, отмечая детали: потрескавшуюся штукатурку на стенах, мокрые от утренней росы камни под ногами, тусклый свет, пробивающийся сквозь щель между домами и изогнутые крыши.
— Пекин? — переспросил я. — Ты это серьезно?
Толя кивнул. Я прислушался, пытаясь уловить звуки незнакомого города. Откуда-то издалека доносились первые утренние признаки пробуждающегося города: скрип велосипедных колес по мощеным улицам, негромкие голоса ранних прохожих, спешащих по своим делам, кудахтанье кур во дворах. Воздух был влажным и тяжелым, с легким привкусом угольного дыма.
Я глубоко вдохнул, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Запах был совершенно не похож на то, к чему я привык в Москве. Здесь смешивались ароматы незнакомых специй, дым от уличных жаровен, которые уже начинали свою работу.
— Мы тут найти «Эфир»? — спросил я, все еще не до конца осознавая происходящее. Мой голос звучал неуверенно, словно я боялся, что громкий звук может разрушить это странное наваждение.
Толя хитро прищурился, его лицо приняло выражение заговорщика:
— «Эфир», конечно! — он понизил голос до шепота, хотя вокруг не было ни души. — Нам нужно найти все шесть папок и уничтожить.
— Погоди-ка, — я схватил его за рукав. — Ты хочешь сказать, что мы сейчас будем шпионить за китайцами? В разгар культурной революции?
Толя на мгновение задумался.
— Ну, технически, культурная революция еще не началась, — пожал плечами он, и в его голосе прозвучала нотка облегчения. — Но да, примерно так.
Мысли о возможных последствиях нашей миссии вихрем пронеслись в голове.
— Ты с ума сошел? — прошипел я, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что в любой момент из-за угла выскочит отряд китайской полиции. — Нас же поймают и расстреляют!
Толя, казалось, совершенно не разделял моих опасений. Он улыбнулся, и в его глазах заплясали озорные огоньки.
— Не дрейфь, Леха, — подмигнул он, похлопав меня по плечу. — Я же с тобой. А теперь давай, выгляни осторожно и скажи, что видишь.
Его уверенность немного успокоила меня, хотя тревога не отступала. Я сделал глубокий вдох, собираясь с духом, и осторожно выглянул из нашего укрытия, готовый в любой момент отпрянуть назад.
Я осторожно выглянул из подворотни. Перед нами расстилалась широкая улица, обрамленная низкими домами традиционной архитектуры. Вдалеке виднелось массивное здание, выделявшееся на фоне остальных построек своей монументальностью и серой безликостью.
— Вижу какое-то большое здание, — сообщил я, но тут же рядом вылезла и рыжая голова.
— Бинго! Я редко промахиваюсь во время перемещений. — воскликнул Толя. — Это и есть наша цель. Институт атомной энергии.
— Что? — я чуть не поперхнулся. — Мы собираемся вломиться в китайский ядерный институт? И как, по-твоему, мы это сделаем? У нас же нет ни документов, ни…
Толя резко повернулся ко мне. Его зеленые глаза заблестели, а на губах играла загадочная улыбка.
— Леха, ты что, думал, мы просто постучим в дверь и попросим пустить нас на экскурсию? — он хмыкнул. — У меня есть план. Точнее он будет, вот-вот и появится. Но тебе придется довериться мне полностью. Готов?
Я нервно сглотнул, но кивнул.
— Я же говорил
