— Ты не понял? — рявкнул я. — Разговор окончен!
— Теперь решения за тебя принимает чужеземец? — захохотал Солт. — Видел бы это наш отец!
— Это мой командующий, — процедила Тэпия. — Ты не достоин нашего отца, он завещал править вместе...
— Наш отец превратился в тряпку! Он чуть не погубил королевство из-за нашей дражайшей матушки! — взвизгнул Солт.
— Король Эбриан был сильным человеком. Убив Зану, он пожертвовал своим счастьем ради королевства, — ответила Тэпия.
— Он был ничтожеством! Его интересовали только жена и ты, и то только потому, что ты была похожа на мать! А на дела королевства и на меня ему всегда было наплевать! Но я все исправлю! Все его никчемное наследие перейдет ко мне и обретет заслуженное величие!
— Наш отец любил тебя! — возразила Тэпия.
— Не-ет! Замолкни! Я ненавидел его одержимость. Но я знал, что скоро все изменится. Потому что я хотел все изменить... Ты думаешь, это Эбриан убил нашу мать? — глаза Солта расширились, а губы исказил оскал. — Это я убил Зану!
— Что?.. Зачем?!
— Чтобы лишить его того, чего у меня никогда не было, — король сунул руку в расшитый карман. — Видят боги, тебя я не хотел убивать!
С этими словами Солт швырнув что-то себе под ноги. Я метнулся вперед, закрыв Тэпию собой, а Скала выхватил меч. На земле зашипел красный кристалл, а сам король кинулся к лошадям. Вслед за ним бежал его телохранитель.
— Уходим! — заорал я.
Кристалл вскипел клубами красного пара и в ту же секунду из дыма шагнула на нас Лана. Красная облегающая одежда, словно вторая кожа, обтягивала гибкое тело. Змеиные глаза смотрели свозь сверкающую кровавую маску.
— Убей их! — закричал Солт, пришпоривая коня.
Я махнул молотом раз, другой, но ведьма с легкостью ушла от ударов, полоснув меня по лицу черными когтищами.
— Уводи королеву! — заорал я Скале.
Тот уже тащил Тэпию к лошадям. Лана прыгнула за ними, перемахнув через меня. Я швырнул молот вдогонку, сбив ее ударом в спину.
Скала вскочил на коня и, подхватив одной рукой Тэпию, рванул в галоп. Лана успела запрыгнуть сзади на круп лошади, вонзив в шкуру черные когти. Лошадь взбрыкнула, скинула ведьму и ударила её копытом. Та отлетела на несколько метров прямо мне под ноги. Я выхватил кинжал и вонзил его в грудь Ланы. Но за мгновение до этого ведьма исчезла, обратившись в красную дымку. Дым рассеялся, проникая в легкие, и я закашлял.
— Сс-у-ука! Опять ушла! — от досады я вогнал молот в землю что есть силы.
***
Потянулись осадные дни. Войска Солта взяли в кольцо Астрабан. Единственный путь из города — переплыть реку. Но на том берегу кроме непроходимых лесов до самого севера ничего не было. Все побережье со стороны степи за крепостной стеной контролировалось вражескими разведчиками. В целях безопасности я распорядился усилить охрану королевы.
— Это лишнее, — пыталась возразить Тэпия, — в замке мне ничто не угрожает.
— Мы не знаем, на что способна ведьма, — ответил я. — На переговорах она чуть тебя не убила.
Город готовился к повторному штурму. На крепостной стене пополнили запасы песка, камней и бревен, удвоив их по сравнению с прошлым разом. На побережье восстановили подводные колья, ямы-ловушки вновь замаскировали, а затонувшие баркасы подняли со дна.
На место погибших и раненых я набрал еще триста добровольцев из числа горожан и беженцев, сформировав из них отряд копейщиков и отряд меченосцев. Их обучением занимался Скала и три его помощника-командира. У меня же становилось всё меньше сил успевать везде и всюду. Я спал по десять часов в сутки, аппетит вдруг пропал, и появилась странная слабость.
— Ты заболел? — спросила меня как-то Тэпия. — Ты очень бледен...
— Сам не пойму, симптомов никаких нет, а слабость жрет изнутри...
— Это порча, — встрепенулась Тэпия.
Я хотел было по привычке сказать, что не верю ни в какие привороты-отвороты, но осекся... Это дома я не верил, а здесь я сам носитель магии...
— Вечером придет гадалка и посмотрит тебя, — сказала Тэпия. — Ты вдыхал красный падымок?
— Не помню... — соврал я.
Городская гадалка явилась только к полуночи, я лежал в кровати в своей спальне при свете тусклых быстро тающих свечей, не в силах уже встать. Тэпия не отходила от меня, не давая упасть в забытье.
— Нельзя тебе спать, — шептала она. — Иначе тлен погасит душу и сожрет тело.
Я метался в полубреду, а красный камень в мешочке на моей груди нагрелся, обжигая кожу. Я чувствовал, как он поддерживает во мне жизнь, не давая умереть.
Королева повернулась к гадалке и раздраженно спросила:
— Почему так долго?
— Прошу простить меня, ваше величество, — ехидно ответила старуха, бряцая амулетами. — Но мои силы наибольшую мощь имеют в полночь.
— Спаси его... — смягчилась Тэпия.
— Оставьте нас, пожалуйста.
Тэпия выскользнула из спальни, прикрыв за собой дверь.
Гадалка села на край кровати и, прикоснувшись к моему плечу, тут же отдернула руку.
— Хворь демона ест тебя! — голос старухи задрожал. — Если не изгнать ее сейчас, до утра не доживешь...
— Делай, что считаешь нужным, — задыхаясь, прохрипел я.
— Непросто это... Велика цена... — старуха вдруг осунулась, а взгляд ее потускнел.
— Королева заплатит, сколько скажешь.
— Не я плату возьму... Нельзя нарушить Закон мира — равновесие. Нельзя подарить жизнь вместо смерти, кто-то за это должен умереть... Боги возьмут у тебя самое ценное, что будет у тебя через пять лет. Если согласен, я постараюсь помочь тебе...
— Давай уже! Самое ценное у меня сейчас — это доспехи и оружие, а через пять лет посмотрим. Но что может быть ценнее собственной жизни?
— Ты сам выбрал это... — прошептала ведьма, вытаскивая из заплечного мешкасвечи и мешочки. — Только прошу, не оставляй моего сына...
— Какого сына? — не понял я.
Но старуха промолчала... Расставив свечи по кругу на гранитном полу, она высыпала черным порошком внутри какие-то знаки. Затем достала длинный кривой нож и полоснула меня по запястью. Кровь струйкой потекла по полу, огибая свечи и питая знаки. Старуха что-то шептала себе под нос, закрыв глаза и покачиваясь взад-вперед. Я почувствовал, как внутри меня что-то зашевелилось, будто пыталось выбраться наружу.
Голос старухи становился громче, а раскачка интенсивней. Холодный ветер вдруг ворвался в спальню, погасив свечи. Комната погрузилась в полумрак. Старуха не бормотала, а уже кричала заклинания. Я корчился от нестерпимой боли, пронзившей все тело. Старуха вцепилась в мою руку и держала ее над адскими символами, чтобы кровь попадала на знаки. Но это уже была не кровь. Из моей руки текла черная жижа. Жидкость на узоре смешалась с кровью и вспыхнула кровавым огнем, языки которого взвились вверх и лизнули потолок. Молния с грохотом осветила комнату через распахнутые ветром окна.
Все стихло... Боль отпустила меня, тлеющий амулет наполнял тело жизнью, прогоняя слабость. Я приподнялся на локтях. На полу лежала скрюченная старуха. Ее глаза были открыта, а на застывшем лице отпечаталась смерть.
***
Еще сутки я провалялся в постели, восстанавливаясь после неизвестной болезни. Смертельные раны от клинков заживали на мне за несколько минут, а тут столько времени понадобилось... Сильна Фиморра...
Вспомнились предсмертные слова людоедки Эрии, убитой мной в заброшенной деревне: "Когда они тебя найдут, это будет твой последний день"... Ошибочка вышла... Жив я пока!
Гадалку сожгли на погребальном костре на побережье с почестями по-королевски. Почему она отдала за меня жизнь, оставалось загадкой.
Осада длилась уже неделю, и войска Солта не предпринимали попыток взять город штурмом. Не к добру это... Опять Солт что-то задумал? Неизбежное зло неминуемо.
Скала успел подготовить новых бойцов. Но это уже были не такие шустрые и отчаянные, как в первом наборе. Много было увальней, слабаков и просто уже пожилых. Но выбирать не приходилось. Как говорится: "Я его слепила из того, что было. Из чего лепила, в то и наступила"...
