class="p1">- Забудьте, - махнул рукой на капитана.
Радовало в этой ситуации только то, что растрепанные взлохмаченные от водных процедур волосы были теперь выглядели цивильно. Застегнуть рубашку, подтянуть жилетом торс и вот я готов к встрече.
Офицеры строго настрого запретили матросам подходить к корабельным орудиям. Были даже отдельные команды спрятать ручное оружие подальше от глаз. Я тоже последовал этому совету и оставил катану на борту.
Мы с капитаном спустились с «Дуная» по спущенной лестнице прямо на помосты пиратской пристани. Вслед за нами пришла лодка на паровом моторе с «Маринеску». Со второго корабля на берег ступил бородатый дедок в старом потертом мундире зеленого цвета и два молодых офицера. В одном из них я узнал Ермолина, которого встречал раньше в кабинете генерал-губернатора. Несколько матросов с винтовками спустилось на берег, но дальше помостов не пошли.
По разным уголкам деревни стояли солдаты в красновато-коричневых мундирах и тарелкообразных головных уборах. За их спинами виднелись стволы мушкетов. В центре деревни клином стояло несколько человек в европейских костюмах. Впереди всех был среднего роста азиат в хорошо подогнанном костюме-тройке и шляпе английского детектива викторианской эпохи. Выделялся в его костюме только широкий золотистый пояс, удерживающий катану. У всех остальных людей в этой группе пояс был черного цвета. Рукояти их катан были серовато-пепельные и чуть короче моей трофейной. У крайнего левого мужчины в руках был красивый цветастый ящичек.
Я только сейчас вспомнил, что их правильно называть не японцами, а гойдийцами.
Тяжело вздохнув, дедок жестом приказал следовать за собой. Капитан нервно озирался по сторонам, поправлял постоянно сползающие с переносицы очки. Все происходящее вокруг меня сильно угнетало и заставляло нервничать. Только Ермолин шел с улыбкой как ни в чем не бывало.
Приблизившись к ним почти вплотную, члены моей группы поклонились на японский манер. Я немного опешил оттого, что меня не предупредили об этом. Делать было нечего и я тоже поклонился.
Гойдийцы вслед за нами поклонились в приветственном жесте. А потом человек с золотистым поясом подал мне руку. Я по привычке пожал ее в ответ. Он долго говорил хриплым низким голосом что-то на японском, глядя мне прямо в глаза.
- Господин Тесокабэ выражает соболезнования за то, что вам пришлось пережить. - Оказывается, Ермолин был переводчиком с гойдийского языка. С какой-то невероятной скоростью у него получалось так разборчиво тараторить. - Он будет очень расстроен, если у вас сложится неправильное представление о его народе из-за такого неприятного инцидента.
Откуда он вообще узнал обо мне? Ему уже успел кто-то рассказать? Капитан и бородатый дедок были удивлены не меньше меня после этих слов господина Тесокабэ.
Гойдиец с золотистым поясом продолжил говорить, не отпуская мою руку. Лицо Ермолина расплылось в ухмылке.
- Господин Тесокабэ хочет вручить дар, чтобы загладить вину, которая была вызвана из-за его бездействия.
- Какой? – Выдавил из себя голос я с таким трудом, что чуть не подавился.
Гойдиец словно понял заданный мной вопрос. Он отпустил мою руку, жестом указывая на человека с коробкой в руках. Мне вручили в руки этот дар, предварительно поклонившись в знак уважения. Или зачем еще эти японцы постоянно поклоны бьют?
- Это голова предводителя нападения, - Ермолин перевел очередные слова господина Тесокабэ.
Чего-то такого и можно было ожидать от японцев этой эпохи. Получить в качестве жеста доброй воли голову своего обидчика. Жесть какая-то. По коже мурашки пошли от осознания этой мысли.
- Она погружена в специальный раствор и не будет гнить, - Ермолина это все только веселило.
- А что с людьми? – В голову пришла тревожная мысль, - с нашего корабля.
Улыбка тут же сползла с лица Ермолина. Дослушав до конца перевод, господин Тесокабэ снял с головы шляпу.
- Все пассажиры были захвачены в плен, - в этот раз гойдиец говорил отрывками, чтобы Ермолин переводил каждое предложение, - они живы и освобождены. Сейчас они находятся здесь. Однако все воины с вашего корабля сложили в бою головы. Вернуть их тела не представляется возможным, отчего господин Тесокабэ еще раз сожалеет.
Не могу сказать, что мне было сильно жалко тех людей. Я никого лично не знал и видел пару мгновений. Радует хотя бы то, что члены экспедиции остались целы. Операция по спасению оказалась не такой, как планировалось, но все же удачной.
Тесокабэ крикнул одному из солдат в другого вида мундире с париком из длинных красных волос. Он отодвинул створку дверей широкого дома в центре поселка. Оттуда пошли знакомые люди.
Ермолин еще о чем-то перекинулся с Тесокабэ, не переводя ничего для нас. Капитан «Дуная» и седой дедок казались лишними в этой компании. У меня хотя бы важное дело было – держать голову матерого пирата. Наконец-то эти двое перестали разговаривать. Гойдийцы поклонились нам и пошли к своему кораблю.
Капитан «Дуная» пошел навстречу к освобожденным членам экспедиции. Матросы на пристани ковыряли прибившийся к сваям ящик, чем тут же заслужили внимание Ермолина.
- Василий, тащи его ко мне в каюту, - скомандовал Ермолин матросу, тыкающему штыком плавающий в воде ящик, - там разберемся, что это.
Мой взгляд упал на дедка, задумчиво чесавшего бороду.
- Вот и поговорили, - весело сказал он.
- А вы кем будете вообще? – Спросил я.
- Что? – Дедок приложил ладонь к уху.
- Ничего, - я махнул рукой.
Больше мне здесь делать нечего. Лучше поднимусь на корабль и попробую там переварить происходившее на этом острове. Содержимое коробки неприятно звянькало. Вручу ее Марте и попрошу открыть. Отличная месть будет, я думаю. Уже представляю ее пронзительный визг, как только она увидит содержимое.
Хихикая про себя от моей подленькой задумки, я бросил взгляд в сторону гойдийцев. Тесокабэ поднимался на корабль неспешной походкой. На пристани оставалась куча солдат в красных мундирах. Тот мужчина, что вручил мне коробку, разговаривал с крупным мускулистым гойдийцем. Он был одет немного странновато по сравнению с остальными: в черную рубашку на европейским манер и шляпу-котелок. Катана на его белом поясе имела черную рукоять более длинную, чем у его собеседника. Вот эта была больше похожа на мою.
Поскорее бы уплыть отсюда. Завтра уже буду в нормальном ромейском городе. Поскорее бы.
Я решил поберечь психику бедной девочки. Мало ли моя шутка как-то отразится на нежной психике дворянки. Честно говоря, мне и самому было не по себе от идеи открыть подаренную мне коробку с отрезанной
