— А сейчас можете вкратце нам рассказать?
— Из 164 заявок, которые принёс Старков, оплачено только шестьдесят три. Вот по ним уже сформированы наряды на изготовление. Это помимо очередных из стран СЭВ.
— Ага… значит почти шестьсот заявок по стране и плюс четыреста сорок из-за рубежа… — хмыкнул Старков. — Ирина Сергеевна, только мне нужен развёрнутый ответ: ФИО заказчика, номер самого заказа, а уж в каком он состоянии выполнения — это я сам посмотрю у себя на Старой площадке.
— Не вопрос, — пожала она плечами. — Сделаем в лучшем виде.
— Что по микропроцессорным чипам, товарищ Краснов? — поинтересовался Костя.
— Константин Сергеевич, почти все запасы распределены по направлениям. Помимо режимных заявок на прошлой неделе пришла просьба от исследовательского отдела медиков. Там вообще непонятно, что хотят — то ли мы собрали брак, и теперь нужно аккуратно переделать, то ли… — он помотал головой.
— Там что-то с параметрами?
— Ирина Юрьевна утверждает, что параметры миниатюрного прибора «Прометей-Антинефрит» разительно отличаются от того, что вами лично собиралось в громоздком варианте, с блоком питания. Я бы направил оба прибора на диагностику, но сейчас банально не хватает времени — мы же начали собирать медиаконвертеры и модемы для региональных отделов.
— Понял, сегодня сам к ней подойду.
— Константин Сергеевич, а что по нашему с вами разговору о так называемых арктических вариантах медиаконвертеров? — напомнил о себе Соколов.
— Схема есть, но только в черновом варианте — на большее не хватило времени. Вынужден признать, что ты выиграл спор — нам действительно нужно делать внутренний домен и загружать неиспользованные ноутбуки на всю катушку — скоро реконструкция, поэтому просчёт некоторых узлов или агрегатов безусловно необходим. После планёрки начинай создавать виртуальный домен в тестовом режиме, а как гала-сеть появится, перенесём его на отдельный ноутбук и подключим к ней.
Часом позже. г. Рябиновск. Старая площадка приборостроительного завода. Амбулатория
Андропова который день пыталась понять, чем отличается сигнал одного прибора, изготовленного Ивановым, от другого — того, что собрали недавно. Ей дали несколько радиоприборов — даже измеритель амплитудно-частотных характеристик, она загрузила к себе в память практически все наработки по теме «человеческий мозг», став по сути первым человеком из прошлого, которому достались все наработки из будущего. Но загрузить и освоить, не значит понять — и вновь пришлось проводить несколько опытов с замерами параметров. Именно за этим занятием её и застал Иванов.
— Доброе утро, Ирина Юрьевна.
— Константин Сергеевич, доброе утро! — она разом повеселела. — Как хорошо, что вы зашли, а то я уже собиралась ехать к вам.
— Что-то случилось?
— Понимаете, тут вот какое дело… — она собиралась с мыслями недолго. — Ваш прибор и прибор, собранный вторично, но уже миниатюрным, дают неодинаковый спектр сигнала. Я провела несколько опытов, и все они показывают, что ваш аппарат имеет увеличенное развёртывание спектра, вследствие чего оказывает более широкое воздействие на человека. Мне даже дали несколько радиоприборов, но, честно говоря, я так и не научилась правильно ими пользоваться. Визуально разницу вижу, а вот понять, отчего так и почему — увы, — она развела руками.
— Хорошо, давайте посмотрим, в чём проблема, — улыбнулся Костя.
Он уселся рядом на стул и, запустив оба прибора, принялся снимать амплитудно-частотную характеристику с обоих. Но чем больше он сличал АЧХ обоих, тем больше недоумевал из-за разницы.
— Ничего не понимаю… — мотнул он головой. — По сути, мой первый прибор даёт еще и промодулированный сигнал частотой в 50 Герц — сказывается неучтённый фон переменного тока от питающей сети в 220 Вольт. Блок питания недостаточно экранирован и потому такая проблема…
— Константин, но он лучше работает, — возразила ему Андропова. — Им вы вылечили моего отца и маму, а этот прибор, — она указала на миниатюризированный, — помогает лишь при нефритах.
— Откуда такая уверенность?
— Я подключила Ермакову, и та попробовала новым прибором организовать лечение пары пациентов в местной больнице. Тот, что шёл с пиелонефритом, пошёл на поправку, а вот второму с диагнозом «боязнь замкнутого пространства» он вообще не помог. Тогда мы рискнули привезти ваш прибор… — она посмотрела на Костю немигающим взглядом.
— И?
— Костя, после использования вашего прибора пациент стал чувствовать себя значительно лучше: у него стабилизировался сон, исчезла психосоматическая нервная напряжённость… В общем, это два разных прибора, — вздохнула она.
— Один — узкоспециализированный, другой — более широкого спектра, — хмыкнул Костя.
— Вот-вот!
— Интересно… — мотнул головой Иванов. — Ладно, я сегодня попрошу Старкова собрать точно такой же прибор, но на моей элементной базе. И ещё дам задание поэкспериментировать с ним: использовать разные блоки питания и поиграться с макетами собранных внутренних блоков… Нужно понять, откуда в моём приборе получается фон переменного тока, и уже тогда делать выводы.
22 февраля 1983 года. Сборочный цех НПО «Гефест». Полдень
К этому дню наконец-то закончили сборку двух машин — полноценного хэтчбэка и кабриолета. Ручная сборка потребовала такого количества вспомогательных приспособлений и механизмов, что только Родион смог оперативно реагировать на возникающие потребности. За пару недель до этого Филиппов сам приезжал к Бубнову на механический завод и силой своего авторитета призвал его кинуть все резервы — людские и материальные, на помощь Громову.
— Андрей Ильич! Ну что ты как маленький, а? Чего щемишь материалы и людей?
— Геннадий Николаич! У меня план — если сейчас заброшу, в конце года будет аврал.
— Андрей, если ты сейчас подсуетишься, к концу года перейдёшь на такое производство, что аврал у тебя будет постоянно! А люди твои станут на тебя молиться ежечасно, ибо зарплаты и премии у них будут не хуже твоих. Ты хоть знаешь, что Родион собирается собирать и для чего все эти напряги?
— Какое-то экспериментальное оборудование… — он сделал неуверенное и замысловатое па рукой.
— Чудак-человек! Родион сейчас начал сборку новых образцов автомашин. Под маркой АЗЛК, понял?
— Иди ты!
— Одетый! А теперь прикинь, что будет, если их одобрят в Москве?
— А их одобрят? — прищурился Бубнов.
— Андрей, не надо корчить из себя девочку-недотрогу… всё ты прекрасно понимаешь. Впрочем, если не хочешь или не уверен, тогда выходи из состава учредителей «Гефеста». Тогда мы будем искать другого соучредителя.
— Я что, идиот? — недовольно засопел тот. — Вечно у тебя крайности…
— Андрей, тогда, пожалуйста, доверься мне… Просто не могу тебе сейчас всего сказать, ибо часть информации под запретом… но поверь, за этим проектом будущее… для всего Советского Союза, понимаешь?
— Да ладно!
— Прохладно. Так что вопрос стоит ребром — поможешь или нет?
— Ладно, хрен с вами… посмотрим, что они выдадут за месяц… Ген, но если через тридцать дней я не увижу результат, извини, — развёл он руками.
— Договорились, — кивнул Филиппов.
Поэтому не только вся бригада Громова работала как проклятые, но и основные ресурсы механического завода были задействованы на всю катушку — от материалов до станков и работников предприятия. За сутки спроектировать, а потом выточить, вышлифовать и настроить приспособление — дорогого стоит. Сами новые модели машин проходили коллективный контроль — теория теорией, но на заводе работало достаточное количество умельцев, способных оценить работу того или иного узла механического устройства и не только: около каждой собираемой машины стояла обычная школьная доска, на которой просчитывались регулировочные данные для каждого узла. Анжела и Родион планомерно обсуждали каждый узел с механиками, которые давно уже махнули рукой на то, что в отдельных случаях с ними спорит девушка — знания сопромата и сноровка при сборке конструкции давно подняли её авторитет в глазах опытных специалистов.
