Василий рассказал мне, что после Березины к французам присоединились резервные части, и сражаются они пока неплохо. Но я помнила, что это дело времени. Наполеон уже удрал в Париж собирать новые войска, а впереди бой за Вильно.
Поехали опять тем же составом. В поместье было тихо. Когда убедились в этом полностью, завели коней. Поместье...Точнее то, что от него осталось производило удручающее впечатление. Все деревянные постройки сожжены, в доме окна и двери выбиты, везде кучи мусора и нечистот.
-Эх, - вздохнул Степан и добавил, - ну, так это не беда. Отстроим заново, а пока можно и в Калугу, и в столицу податься.
-Поехали в деревню, посмотрим, что там.
В деревне оставались только польские крестьяне, которые не захотели уходить от "освободителей". Насколько мы знали, их особо не притесняли, но сейчас французы обезумели и чтобы выжить готовы были на все.
Издали увидели горящую православную церковь. "Расстроится отец Александр" - подумала я. И тут нечеловеческий крик заставил аж пригнуться к шее лошади. Я не раздумывая пустила Звездочку в галоп. Влетев в деревню увидела несколько солдат, которые тащили из домов какие-то тряпки к телеге.
От крайнего дома опять раздался крик, только был он уже еле слышан. Спрыгнув с лошади, ворвалась в дом, держа пистолет наготове. Кричала Ядвига, зажимая распоротый живот руками, а на кровати визжала Агнешка под сволочью с голым задом. Еще несколько солдат добивали саблями мужа Ядвиги. Рядом лежали трое мальчишек. Разрядила пистолет в мужика на кровати и выхватила саблю. За мной в избу уже входил Степан. Один из солдат повернулся ко мне и замахнулся саблей. Я постоянно упражнялась в сабельном бою с Иваном, которого натаскивал лично Василий. Но тот гад был явно сильнее меня. Сабля вылетела у меня из рук и его оружие проткнуло мой тулуп, вошло глубоко в тело. Последнее, что я видела - отлетевшая голова француза. А последняя мысль была: "Так вот о чем говорила берегиня, вот какая ответственность, вот какой груз...".
Очнулась я толчком, как будто кто выбросил из небытия.
-Душа христианская, ты оставляешь этот мир во имя Бога Отца всемогущего, Который тебя сотворил; во имя Иисуса Христа, Сына Бога Живого, Который за тебя страдал; во имя Духа Святого, Который на тебя снизошёл. Да упокоишься сегодня и поселишься на священном Сионе с Пресвятой Богородицей Девой Марией, со святым Иосифом и со всеми Ангелами и святыми...
-Отец Александр, а можно я еще здесь побуду?
Батюшка подскочил, ударился головой о перекладину и выдал.
-Как дам сейчас кадилом по твоей безбожной башке! Ты меня самого чуть на священный Сион не отправила. Ведь Марта сказала, что отошла ты уже, - и перекрестившись, продолжил уже о чудесном спасении.
Я слушала плохо, значит я почти умерла. Да ладно, почти не считается, будем жить! Отец Александр дочитал молитву и открыв дверь землянки, заорал во весь голос.
-Она жива! Акулина жива! Молитесь православные, чудо Господнее свершилось!
А в землянку, оттолкнув батюшку влетела Марфуша, бросилась на колени и заголосила.
-Ох, барышня, как же вы нас чуть не покинули. Да мы же без вас куда, а? - и рев, слезы ручьем.
-Марфа, слезоразлив прекратить. Доложить обстановку по лагерю. Первое - как долго я тут чуть не умирала?
В землянку вошла Марта, цыкнула на Марфу и склонилась надо мной, смотря прямо в глаза.
-Прости, Акулина, но дыхания твоего на зеркале уже не было, вот и сочла я тебя преставившейся, на то и отца Александра позвала...
-Всё, хватит о моем воскрешении. Такое бывает, клиническая смерть называется, по научному. Отвечайте на вопросы! А лучше - Степана ко мне, живо!
-Докладывай, - сказала я Степану, когда через минуту он образовался в землянке.
-Значится так, хранцузов в деревне было немного. Всех положили. Агнешку и вас, Акулина Савельевна доставили в лагерь. С тех пор три дня прошло. Вот такие дела. Агнешка под присмотром Степаниды, так вроде ничего, но не говорит ничего, молчит...
-Что Ядвига, муж её, дети?
Степан перекрестился.
-Скончались.
Огляделась, в землянке я была одна.
-Где майор и барин?
-Так они уже на ногах, как мы вас привезли, так Марта распорядилась раненых в другую землянку пристроить. Майор, как узнал, что вы...того...этого...в лес ушел, за голову держался и плакал, кажись. А Алексей Петрович у костра сидели, горевали сильно.
-Степан, майора найти немедленно. Он только от лихорадки отошел, нельзя ему в холоде. Выполняй.
На разговор ушло много сил, я закрыла глаза. Степан выскочил из землянки и на его месте сразу же оказалась Марта.
-Давай-ка вина с травками выпей, а потом Степанида потрохов наварит, как мы когда-то энтому подпоручику Ржевскому делали. Я к тебе пока никого пускать не буду...
-Да как это ты меня не пустишь, - в землянку вошла Степанида, за юбку которой держалась девочка.
-Прости, Акулинушка, но она без меня никуда, боится сильно. Да моя ж ты беднушка, заюшка ты моя, - гладя меня по голове, приговаривала Степанида.
Я чувствовала, что засыпаю, сказывалось действие вина, наверное.
Когда я очнулась в следующий раз, услышала шипение Марты.
-Да как же тебя, басурмана, отсюда выгнать-то? Ведь надо рану перевязать, обтереть девицу, а он сидит. Вот сейчас Ивану покличу, он тебя и вынесет отсюда...
-Не надо, Марта, - открыв глаза, сказала я и улыбнулась Жану. - Жан, ты должен выйти, мне нужно привести себя в порядок.
-О, Николь, Бог услышал мои молитвы, ты жива и ты мне улыбаешься. Ты смысл моей жизни, мой свет, мое сердце...
-Да иди ж ты отсюда! - толкая Жана вышла из себя травница, срубая всю романтику под самый корень
Глава 27
Пока Марта обрабатывала мою рану, которая пришлась под левую грудь, я размышляла о характере русского народа. Вот вчера еще они отчаянно сражались с проклятыми захватчиками, проявляя недюжинную отвагу, а сегодня они уже жалеют пленных, делятся с ними своими скудными запасами еды и одежды...Додумать глубокую мысль мне не дали, после завершения всех процедур в землянку зашел Алексей.
-Акулина, - сел рядом, взял мою руку, - как же я рад, что ты жива. Ведь случись этот удар чуть-чуть в сторону и попал бы в сердце. И удар был офицерской шпагой, будь то сабля..., - он тяжело вздохнул.
-Я не сильно разбираюсь в оружии. Но скажи мне, как ты? Как твои раны? Тебе рано еще ходить, наверное, - я говорила ему "ты"! Но князь не поправил, не удивился. Война...
-Я вполне благополучен, и еще не поблагодарил тебя за спасение жизни. Спасибо тебе, Акулина.
-Сочтемся, - ляпнула я. О, теперь начнется. В моем отряде люди уже привыкли к иногда проскальзывающим у меня выражением, и не обращали на это внимание, а вот с Алексеем Петровичем надо держать себя осторожней. Хотя, за эти полгода я вполне вошла в образ Акулины, правда, он несколько отличался от прежнего образа, наверное.
-Проси у меня, что хочешь, - приложил руку к груди князь.
-Ты не так меня понял, мне ничего от тебя не нужно. Поместье я не сохранила, его разграбили. Зато люди в большинстве своем живы...
Я замолчала, перед глазами встала картина - Ядвига, её муж, мальчики...Черт бы всё это побрал. Получается, не забери я тогда Агнию у берегинь, они были бы живы? И я не валялась бы с дыркой в груди?
-Акулина, тебя все слушаются и любят. Как же тебе удалось? Ты была такой тихой всегда, доброй, а тут говорят - командир! Я и не понял сначала, что о тебе.
-Так получилось. Ты расскажи лучше о себе, о семье, как Петр Алексеевич, Анастасия, Наталья Николаевна? Да, твою невесту с Иваном Ивановичем и его матушкой я отправила в их имение еще в июне. Как они, были ли от них вести?
Алесей молчал несколько минут.
-Отца больше нет...
-Как? - чуть не закричала я. - Мне же Винцингероде сказал, что он пленными заведует.
-Ты знакома с бароном? - Алексей был изумлен.
