температура, а холодная вода помогает не упасть в обморок. Иногда даже молниями стреляю во все стороны, да и перепила я немного…
В момент прояснения я почувствовала, как большая группа неприятелей отделилась от основного войска и двинулась в нашу сторону.
— Они идут… С севера. Примерно сотня. Дюжина пошла на запад. Отправляйся к воинам, ты им сейчас нужнее чем мне.
— Моя дорогая Ольга… А ты говорила не будешь такой, как я. Смотри, уже и командуешь, — Древобор излишне низко поклонился и искренне улыбнулся, — моя жизнь в твоих руках…
Ночью в глубокой лесной чаще на небольшой выжженой полянке под кроной огромного раскидистого дерева сидели три существа, сидели и пиздели.
— Да посчему ты не кхочешь науч-шиться проявлять увашение в ретчи, поведжении? Как ты будесшь обсшаться с с-сильными мира? — Спросил Тугарин, снимая с костра мясо, насаженное на веточку, и передавая его мне.
Взяв в руку еще горячую птичью ножку, зубами вырвал из неё небольшой кусок и сразу проглотил. Мясо сгинуло внутри меня, жгя горло и пищевод, пока я чувствовал себя живым. Нутро-то пылает. А пылает оно только у живых.
Закинув в утробу второй кусок, спросил:
— Меня и так поймут, верно?
Тугарин махнул рукой и пару раз кивнул, а затем уставился на меня, не желая давать готовую грудку.
— Да не буду я этому учиться, не нравится мне это как-то … — Посмотрев на визави и поняв, что он ждет внятных объяснений, затянулся свежим лесным воздухом и настроившись, продолжил:
— Понимаешь, мне больше по душе простой язык. Без заунывных речей, без бессмысленных обращений, скрытых мотивов и всяких многосмыслов с тому подобным. Засорять речь и так есть чем. Особенно мне.
Договорив, я почувствовал, как кольнула едкая мысль про мое помешательство, — знаешь, все это выглядит забавным… Мне кажется, что у меня просто какая-то травма, ведь, именно потому, что я всегда или почти всегда отстаивал интересы, как ты выразился “сильных мира”, только в менее извращенной варианте, я и попал в этот лес. Лес, который забрал у меня жизнь. Забрал моих подчиненных, моих товарищей и друзей, да даже родных. За столько лет там, в небесах, могло произойти что угодно.
И каков шанс, что мои пра- пра- и еще много пра- внуки узнают меня? К тому же, они не мои прямые потомки. У меня даже жены и детей нет и никогда не было. Так, что и внуков у меня нет. Я просто дяденька для n-го числа людей, а может и нелюдей.
— Тако-ва цена безс-ссмертия. Ты с-сам исзбрал этот путь, когхда выпил молокхо Ивы.
— Бессмертие… Пфф… Я далеко не обычный человек, из-за аугментаций и так бы прожил значительно дольше большинства. Я домой хочу… Я хочу попасть в город, которого нет. Там для меня горит очаг, как вечный знак забытых истин, мне до него — последний шаг. И этот шаг длиннее жизни…
Эх… Нельзя унывать. Если я бессмертен, то рано или поздно выберусь из леса, найду остатки своего корабля, вызову эвакуацию. Нужен ли я буду тем, кто этот сигнал получит?
Пытаясь отбросить гнетущие мысли, я решил их озвучить:
— Вы говорили, что не знаете где граница леса, так ведь?
— Да, и не один раз, — немного подумав, Алеша добавил: — Знаем только примерное направление. На восток.
— Люди и их города где-то там же? А в лесу одни монстры.
— В лесу людей нет.
Тяжело вздохнув, я решил продолжить отвечать на ранее заданный вопрос: — Так вот, говоря как какое-то необразованное чмо, я не теряю себя, свое “я”. А то выверенная сухая речь окончательно убьет мои мозги. Лучше я буду оставаться веселым дурачком, тем серьезным сумасшедшим. К тому же, там много тонкостей знать надо, чуть что не так употребил, так сразу заклятые враги. А тут что? Ну спизданул хуйню, ну и все. Лучше пускай пальчиком погрозят и у виска его покрутят, да на дверь покажут… Хэх, — усмехнулся я, — чем бегают за мной и убить пытаются… А если дворянину почестей не оказал — тоже плевать. Целенаправленно гонятся не будет. Так, прикажет поймать и выпороть, а потом не до меня будет.
— Хм… — Я задумался. — Если мне голову отсечь, а потом обратно к телу прилепить, я воскресну?
— Хватит вопросов, темно совсем, давай спать, — нервно выдавил из себя Алеша и указал на приготовленный ночлег.
Я уселся на шкуру, под которой была солома вперемешку с ветками, и продолжил:
— И то верно. Но знаешь, бессмертные они как дети… Встречал я парочку таких долгожителей. Каменюку семьсот летнюю и моллюскоеда под пару тысяч лет. Вряд ли они бессмертные, но всё же… Тогда человечество только-только вступило в Союз Пяти Лун. А у меня маячило будущее великого воина… Может, даже стал бы полководцем или флотоводцем, по дедовской дорожке бы пошел…
Накачавшись воспоминаниями, я продолжил. — Моллюскоид, похожий на наутилуса с ручками и ножками в виде щупалец и атрофированным панцирем, торгашом был на космической станции, на которой я частенько бывал. Достать этот страшила мог что только угодно… Я у него алкашку специфическую брал и всякие, мягко скажем, необычные вещи.
— Как-то купил ви-героин в шоколадной глазури, а то к дедовским друзьям нельзя было идти с пустыми руками. Удивить каждый раз пытался, а они, гады такие, никак не удивлялись. Но тот вечер всем запомнился надолго… Может, как-нибудь поподробнее расскажу. Ге-ге-ге… Кх…
— Кхм… — я прочистил горло. — А камня встретил на поле боя. Я тогда только-только получил свои аугментации. Надел матово чёрную броню из живого металла и наноматерии, которая способна саморегенерировать. Мой первый настоящий бой начался… в общем… я потерялся… и прибился к штурмовому отряду, которым командовал литоид Махарэм. Чисто трехметровый кусок скалы, самый настоящий гранитный голем. К слову, тогда из-за некоторых особенностей планеты, нельзя было вести неограниченную войну, поэтому было что-то типа наземной операции спецслужб. Планета называлась Панган… — Я посмотрел на братьев, те притворились, что уже спят. Ну и бог с ними. Про себя повоспоминаю. Впереди равно полночи осталось не спать.
О! Лучше попробую синеву с глаз убрать. Кстати, почему я не замечал никаких странностей, когда умывался и смотрел на своё отражение в воде? Так, ладно, оставим этот вопрос на потом.
Я взял меч-Кладенец, хорошенько его протёр, чтоб блестел, и присмотрелся. В отражении были хорошо видны расплывчатые голубые кружки и оранжевое свечение от костра.
Мда, ну и страху то будет, когда люди увидят. Демоном нарекут… Чёт не хочется,
