Главное пи!
Которое надо срочно проверить!
Как? Элементарно: бумага, циркуль, нитка, линейка.
Я нарисовал циркулем окружность, провел диаметр, уложил по линии окружности нитку, отмерил ее кусочек, равный длинне окружности, измерил его на линейке, той же линейкой измерил диаметр и поделил одно на другое. На той же бумажке, в столбик. Потом еще раз, но уже на калькуляторе… Три целых запятая один, шесть, два, один, три, пять, три, восемь, шесть, пять, четыре, девять, девять, девять… Дальше я уже не считал. Мне хватило и этого.
Все эти несложные действия я проделал прямо в машине, пока мы ехали с места проведения боев. И пребывал в таком дичайшем шоке, что не реагировал ни на какие внешние раздражители. Коваррин по началу пытался мне что-то говорить, но быстро бросил это гиблое дело. И правильно, все равно бы я ничего толком не ответил, потому, что у меня буквально на глазах картина мира рушилась. Подумаешь, какой-то мафиози, когда пи три целых шестнадцать сотых…
Глава 23
Пересчет и перепроверка всех констант моего мира на реалии мира этого заняли у меня неделю. Ни одна не совпала. Ни одна! Даже скорость света в вакууме! Жесть какая-то.
Все было «похоже», «близко», но не так. Не совпадало, хоть ты тресни. А я нашел в своих вычислениях еще одну ошибку: гравитационная постоянная.
Еще на Земле по ее поводу чуть не каждый год уточнения CODATA выпускает, ссылаясь на новые «более точные» опыты, на учтение и персчет новых факторов влияющих на результат. По-этому я без задней мысли взял для пересчета по своей нотации местное значение, как гораздо более точное (продвинутая цивилизация, в космос вышли, летающие машины сделали, энергию из расщепления вакуума получают). И лохонулся, так как оно тут тоже другое. «Дерьмо случается,» — как говорят в Америке.
И вот, наконец результат: та самая формула гиперпространства в земной нотации, с Земными коэффициентами и постоянными. Круто! Я вывел свой мир к Звездам!
Ага. Три раза. Скорость по этой формуле, необходимая для «прокола» в метрических реалиях моего мира — вдвое превышает скорость света. Зае… зашибись, правда?
Вот и получается, что все достижения этой Цивилизации работают только в этом мире и никаком больше. Частный случай Вселенной. Забавно, правда? Как попаду в магический мир, обязательно и там все константы перепроверю, думаю результат меня не разочарует.
Что же, для Земли невозможен выход к Звездам? Почему же? Нет конечно, возможно все. Только способ должен быть другой. Не такой, как тут. Всего и делов.
Вот такой забавный результат, раскрывающий одну из тайн устройства Вселенной, но отбивающий напрочь, желание учиться. Ведь вся масса полученных знаний этого мира будет совершенно бесполезна в любом другом.
Оболом просто фиерический. Все равно, что научить человека летать. Но только в одной комнате одного конкретного дома, одного конкретного города, единственного во всем мире, просто потому, что там «так сошлись звезды».
В таком состоянии я полулежал-полусидел на своей койке, прислонившись к стенке в нашей с Колином комнате.
— Нашел свою «ошибку», которой уже всех замучил? — поинтересовался он, не отвлекаясь от своего компьютера.
— Нашёл, — не стал скрывать я. Но и объяснять в чем именно она заключалась, не стал.
— А грустишь тогда чего? Повода выносить людям мозг больше нет?
— Повод найти не проблема, — вздохнул я. — Желания нет.
— Значит в терфизе ты разочаровался, — утвердительно сказал он. — Чем займешься теперь?
— Взломаю «папаше» десяток банков и переведусь к металлургам. Потом к Аграриям, — подумав, ответил ему я.
— Интересно тебя кидает, — хмыкнул он
— Ты не понимаешь, — вздохнул я. — Я открыл одну из Тайн Вселенной, Колин. Но счастья это не добавило. Во многом знании много скорби…
— И что за Тайна? Если не секрет, — поинтересовался он.
— Что в параллельных мирах фундаментальные физические константы не совпадают. А значит та техника, что работает в одном мире, будет совершенно бесполезна в другом, — ответил я. Чего уж тут скрывать.
— Хорошо, что к информатике это не относится, — хмыкнул он. — В ней нет фундаментальных констант.
— Ошибаешься, — вздохнул я. — В моем мире, например, основная машинная логика — двоичная.
— И что? — не расстроился и не удивился Колин. — Систем счисления пригодных для построения машинной логики не так уж и много. Достаточно разобраться с двоичной, троичной, четверичной, максимум пятиричной логикой и в любом мире, где есть цифровая техника, ты будешь как дома.
— А как быть с аналоговой вычислительной техникой? Есть ведь и такое извращение.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Не встречал. Но, думаю, там тоже вариативность логики не большая.
Я задумался. Такие простые вещи, явные и даже очевидные, а так трудно до них дойти самостоятельно. Забавно. Но мотивирует!
— Тогда засучиваем рукава, — отлип я от стены. — И беремся для начала за троичную логику!
* * *
— Я смотрю, Пещерный Человек превращается в Компьютерного Червя, — во время обеда в кафетерии главного корпуса сказала мне Кларцена. Прошло уже два с половиной месяца, как мы прилетели на Незис. Как-то так получилось, что сегодня она была без своих подружек и обедала в моей компании. И должен сказать, что замечание ее было более, чем справедливо: уйдя с головой в Информатику, я все больше и больше начинал напоминать своего соседа по комнате. Пусть здоровье мое и телосложение пострадать не могли концептуально, но уделять своему внешнему виду, я стал заметно меньше внимания: волосы отросли и были в «творческом» беспорядке, легкие рубашки, расстегнутые на пару верхних пуговиц, сменил мешковатый свитер с горлом, так как работать приходилось часто с кластером, а там температура поддерживалась комфортная для кластера, а не для оператора, брюкам на смену пришли джинсы, у которых уже начали вытягиваться коленки, мокасины и туфли уступили место кроссовкам. До типичного «хики» не хватало только мешков под глазами и каких-нибудь очков в оправе понелепей, но уж тут, чего нет, того нет. Мешков под моими глазами быть просто не может, а очки в этом веке не носит никто.
— Ты права, — вздохнул я сокрушенно. — Все тлетворное влияние феменизма. Еще немного и я уже перестану открывать перед дамой дверь, пододвигать ей стул, потом начну трусливо прятаться за ее спину в случае нападения хулиганов, ну а после останется всего шаг до полной феминизации — ударить девушку, точнее позорно вцепиться ей в волосы и повизгивая от переполняющего восторга от полного равенства полов, начать выцарапывать ей глаза накрашенными ногтями… Ну и как апогей, отрезать себе член и начать писать сидя.
— А зачем он тебе, если ты им все равно не пользуешься? — хихикнула она. — За два с половиной месяца здесь, еще ни разу ни с кем не перепихнулся.
— Ну, куда уж мне до тебя: пол-общаги за первый же месяц. Это здоровье надо иметь железное. Как ты еще силы на учебу-то находишь? А, нет, стой! Тебе ведь это слово ни о чем не говорит, прости пожалуйста, нет-нет не напрягай напрасно свой мозг, от этого морщинки появляются!
— Эй! Попрошу без оскорблений! — возмутилась она. — Я не дура и не «блондинка»! Просто информатика эта вся мне совершенно не интересна. Напомню — меня сюда засунул папаша! Так пусть он и переживает за то, чтобы меня не выгнали!
— А самой-то тебе что интересно? — заинтересовался я.
— Я хочу заниматься семейным бизнесом, — вздохнула она. Я от удивления открыл рот и распахнул глаза.
— Вот это откровения! Ты хочешь быть мафиози?
— Я хочу быть Боссом! — заявила она. — Но этот сэксист ни за что не уступит мне свое место. Он, скорее тебя приемником назовет, чем хотя бы подумает о моей кандидатуре.
— Вот уж точно не предел моих мечтаний! — возмутился я. — Пять боев провел? Провел. Банк хакнул, обеспечив его быстрый рейдерский захват? Хакнул! И даже не один. Я ему целый канал поставки организовал, сбросив в его жадные ручки четыре транспортных компании на основной артерии грузопотока из Диких Территорий в Метрополию! За помощь, я сполна рассчитался! Больше ничего ему не должен!
