- Найду.
Юрий вышел из номера и отправился в противоположное крыло этажа.
- Тук-тук-тук! – сказал он, и не ожидая ответа, отворил дверь, нажав на ручку. – Есть, кто ещё живой?
Он толкнул дверь вовнутрь, но входить не стал. Барсетку Юрий держал под левой рукой и развернулся к входу этим же боком. Так... На всякий случай. Но осторожность не пригодилась.
Из-за угла дверного проёма в зал выглянул Старший сын и грубо спросил:
- Чего надо?!
- Будешь хамить, я тебе глаз высосу и в унитаз выплюну, - весело и без тени агрессии сказал полковник. – Где Иваныч?
- Он занят! – бросила голова. Остального тела видно не было.
- А-а-а... Ну тогда ладно. Пусть сам за своим портмоне приходит.
Юрий развернулся и, не закрывая двери, зашагал по коридору обратно.
- Стой, стой... - закричали сразу два голоса и из номера выскочил Никитенко младший.
- Отдавай портмоне! – сказал он в спину Юрию.
Юрий развернулся.
- Ты кто такой, пацан? Где Иваныч?
- Тебе ж сказали...
- Ну, так и я сказал.
Юрий развернулся и снова зашагал к себе.
- Вот сука! – прошептали в спину.
Юрий оглянулся.
- Ты, баклан, рамсы попутал? С тебя штраф сотка баксов за неуважение к старшим.
Юрий вытянул за ленточку чужой портмоне, демонстративно открыл его и, отсчитав десять раз, вытянул пачку десяток.
- Со вчерашними двадцатью... Итого - всего минус сто двадцать.
Юрий швырнул портмоне в сторону Валерия Николаевича. Портмоне раскрылся и спланировал прямо к ногам Никитенко младшего.
- Вообще, я его с говняного туалетного пола поднял. Надо было больше комиссию взять.
Юрий с сожалением поморщился и шагнул в сторону портмоне. Валерий схватил кошелёк и, словно спринтер с низкого старта, рванул к себе в номер.
- Ух, поймаю! – вскрикнул полковник и быстро-быстро затопотал на одном месте ногами.
* * *
В своём номере он успел ополовинить трёхсотграммовую бутылку виски, когда в его дверь постучали.
- Сергей Григорьевич, я войду? – спросил голос Никитенко-старшего.
- Конечно заходите, Николай Иванович.
Дверь приоткрылась и вошёл Никитенко. Один.
- Добрый день, Сергей Григорьевич.
- Добрый.
Никитенко выглядел растерянным, но, так как был по натуре дерзким, прошедшим и Крым, и Рим моряком, старался не тушеваться в любой ситуации.
- Откуда, позвольте узнать, у вас мой портмоне?
- Я его у вас вчера выбил. Случайно.
- К-к-к... Как это... «выбил»?
- Машинально. Смотрю, лошок такой идётиз туалета, расхристаный... Да и вели вы, Николай Иванович, себя со мной, слишком вызывающе в последнее время. Вот и хотел я ваш «лапатник» в море выкинуть. С вашей золотой «Визой» и баксами. Да там десятки оказались. Всего двести зелёных рублей. Разве это для вас деньги? Карту бы вы восстановили. Это не ущерб. А паспорта там не было. Жа-а-аль.
Юрий, сказав это, потянулся, вытягиваясь в кресле.
- Вы, вы, вы... Вы, Сергей, бандит.
- А вы, Николай Иванович, видимо забыли, что вам ещё придётся вернуться в союз... В смысле... это... В Россию, мать нашу! А там я с вами совсем по-иному поговорю и с вашими сыночками хамоватыми.
- Но сейчас вы не в России, - спокойно сказал Никитенко. – Вы не опасаетесь, что на вашу силу, тут другая найдётся?
Юрий несколько утомлённый алкоголем, зевнул и громко выдохнул.
- Николай Иванович, я вернул вам ваш портмоне? Вернул. Вчера был пьян, вспылил, но, опять же по вашей вине и по вине ваших отпрысков. Деньги, которые я вытащил можете забрать. Вон они.
Он показал на столик.
- То, что вы сделали, это, во-первых - кража, во-вторых - грабёж. То, что вы сказали, я записал на диктофон.
Никитенко хлопнул себя по груди.
Полковник встал, подошёл к Никитенко, выбросил вперёд руку и диктофон вылетел из внутреннего кармана пиджака. Юрий ловко поймал чёрную коробочку, скользнувшую вниз по округлой груди гендиректора ВБТРФ.
- Вы, вы... Вы это, что?
Юрий подошёл к открытому окну и выкинул диктофон в море. Потом подошёл к Никитенко, ловко развернул его к двери лицом и, легонько подталкивая ладонями, выставил в коридор. Полковник закрыл дверь на ключ и лёг на кровать. Виски грело и укачивало. Глаза слипались.
Он успел задремать, когда услышал тихий шорох. Юрий медленно открыл сначала правый глаз, потом левый. Перед ним стоял китаец и держал перед собой клочок туалетной бумаги с иероглифом «щуо».
Полковник поднёс указательный палец к губам и обвёл взглядом комнату. Китаец кивнул. Он вынул туристическую карту Сиэтла и показал на ней обведённый маркером кружок. Юрий кивнул и взял с прикроватной тумбочки заранее приготовленный лист туалетной бумаги, на котором было написано: «Через 30 минут я вызову такси. За рулём должны сидеть вы». Китаец кивнул и вышел. Юрий встал и пошёл в туалет.
Спустив в унитаз бумажку с текстом, Юрий вышел из номера и спустился по лестнице к ресепшену.
- Девушка, а какое в вашем городе самое лучшее кафе, кроме вашего?
- Их очень много, господин. Могу предложить рекламный проспект двадцати лучших ресторанов, - сказала администратор и положила на стойку точно такой же буклет, какой оставил у него китаец.
Юрий почитал буклет и через администратора вызвал такси.
* * *
Полковник ехал по Сиднею и узнавал улицы. В будущем он не только приезжал сюда туристом, но и имел тут свой дом. Он «включил» Субботина-старшего и улицы не просто стали узнаваемыми, а наполнились футуристическими зданиями. Картинки из воспоминаний Субботина накладывались на сегодняшний день и Юрий понимал, что именно с того места, куда он ехал, и начинается отсчёт его будущего.
Когда полковник это осознал, его пробил холодный пот. Ведь сейчас от любого его слова и действия зависит его будущее. И не факт, что он скажет то, что нужно. Ту жизнь прожил Субботин-старший. По своим понятиям. А пережить заново придётся ему, Юрию Мамаеву. Но ведь не может же идти всё, как по накатанной. Будущее уже изменилось. И меняется ежеминутно. Но он ведь эти улицы помнил. Эти улицы и эту дорогу. Этот путь к кафе ему был известен.
- Слежки нет? – спросил полковник китайца.
Тот молча отрицательно покачал головой.
Юрий и сам крутил головой, и заметил, что за его такси несколько раз цеплялись точно такие же по расцветке машины, и тогда его такси ныряло в какой-нибудь проулок. Полковник положительно оценил манёвры машин прикрытия.
«Кафе» оказалось фешенебельным рестораном, расположенным рядом с «Опера Хаус». Оно находилось на параллельном мысу, на этом же конце моста, но на другой стороне дороги. Тут вообще-то было несколько кафе и ресторанов, но мы, оставив такси на парковке, нырнули в ресторан с чёрного хода, прошли коридорами и кухней, вынырнув в какой-то отдельной кабинке, окнами выходящей на залив.
В кабинке на диване за столом сидел китаец, руки которого, лежащие на столе, были покрыты сплошными цветными татуировками вплоть до кистей и пальцев. Мизинец на правой руке у китайца отсутствовал. Это означало, что китаец вышел из преступного сообщества. Полковник понял, что иначе его бы не пускали в "приличное" общество. А так... Да, состоял в ОПГ, но вышел...
- Присаживайтесь, - сказал китаец по-русски. – Что-нибудь будете кушать?
- Может быть потом? – задумчиво спросил Юрий. – Сейчас надо поговорить.
- Говорите, - чуть улыбаясь, сказал китаец. – Нам скоро принесут чай. Вы какой предпочитаете?
Он был одет в какую-то свободную рубаху с разрезом от шеи до середины груди, похожую на русскую косоворотку, но с короткими рукавами.
- С жасмином.
- Хорошо. Будет с жасмином. Говорите.
Юрий давно придумал с чего начнёт разговор.
- Сегодня меня завербовала британская разведка и вынудила подбросить некий предмет, который они называют «излучатель», вашему партнёру по бизнесу Никитенко Николаю Ивановичу. Предмет имитирует портмоне. По словам сотрудника МИ-6 Сэма Брэдли, который меня вербовал, излучатель активирует уже установленную у вас подслушивающую аппаратуру, когда Никитенко войдёт сегодня вечером к вам в офис, где будут вестись ваши переговоры. Вот, в общем-то, и всё.
