запушистили. Все потому, что эта нетерпеливая хотела теперь фактически жить в звериной форме, а значит, и основное внимание уделили именно лисьей внешности, доведя ее до идеала.
Что же получилось в итоге? Получился пушистый капец. После того как я дождался, когда ушастая и лисенок уснут, перенес их через портал на Нургал и вынес из моей тайной пещеры в овраг, а после лег чутка поспать, ничего не подозревая и не думая о каких-либо последствиях. Ну а утром произошло ЭТО! Да-да. То самое и необратимое. Родилась глобальная проблема, решение которой я сейчас и пытался найти.
Ибо проснулся я довольный собой и миром, а после увидел то самое. Вот как должен реагировать нормальный разумный на подобную картину? Лично я просто в шоке смотрел, как лисенок в своей звериной форме, сладко потягиваясь и сонно щурясь, медленно осматривалась вокруг. Все вроде ничего, если только не добавить в описание некоторых уточнений. Маленький лисенок с ярко-голубыми глазками, с красной шерсткой идеальной пушистости, белыми аккуратными «носочками» на лапках, лохматыми ушками и нереальной большим хвостом с белым кончиком!
Но я-то еще тот перец. Меня такой кавайностью не проймешь! Ну почти. Мне конечно не удалось удержать выползшую на лицо дебильную улыбку, но в остальном я держал себя в руках. Хотя погладить эту милаху хотелось очень сильно. Но тут-то и проявилась та самая проблема. Именно она с диким криком «Милаха!!!» ринулась с места и, схватив ничего не подозревающего лисенка, принялась её тискать.
— Ты просто идеальная прелесть!
Раздавшийся рядом фанатичный голос свихнувшейся эльфийки заставил меня вздрогнуть и вновь обратить взор в их сторону. Впрочем, там особо ничего не изменилось, как и за прошедшие два часа. Ушастая как сидела на земле с дебильной довольной улыбочкой, так и продолжала сидеть. При этом, естественно, лисенок была жестко зажата в ее руках и уже даже особо не сопротивлялась, с обреченностью смертника жалобно поглядывая в мою сторону.
То, чего ждала от меня лисенок, я прекрасно понимал, но усиленно делал вид, что ничего не вижу. И так понятно, что от меня хотели помощи в освобождении, а затем удержание на месте эльфийки, пока милаха, забежав за ближайшее деревце, не сменит форму и не оденется. И вот тут проявилась та самая главная проблема. У меня, как бы это сказать, не было ни малейшего желания помогать лисенку. Почему? Да потому, что если я заберу ее у ушастой, то сто процентов не смогу сдержаться и сам начну ее тискать. А как здесь утерпеть, если она такая кавайка?
— И долго ты собираешься ее терроризировать? — с осуждением в голосе наконец спросил я.
— Завидуй молча, — уткнувшись в шею лисенка, пробурчала довольная эльфийка. — Я теперь ее никогда не отпущу. Кто же знал, что она такая милаха?
— То есть, собираешься мучить ее и дальше? — тяжело вздохнул я, внутренне понимая, что ушастая права, к сожалению. Я бы и сам сейчас затискал это чудо.
— И ничего я ее не мучаю, — буркнула ушастая, еще сильнее прижимая к себе бедную лисичку.
— Ааа…, — протянул я. — Так значит, это только я вижу вселенскую боль в ее глазах? Думаешь, если она не может говорить, то все в порядке? Рано или поздно она освободится, и тогда я тебе не завидую. Как минимум, будешь готовить себе сама, а как максимум, может еще че придумает.
— Настя так не поступит, — с легкой паникой в глазах попыталась сама себя убедить ушастая.
Хотя, какая она теперь ушастая? После изменения внешности эльфийка стала слишком сильно походить на человека. Если у эльфов ярко выраженные очень гармоничные черты лица, можно сказать, идеальные без каких-либо изъянов, то Лорана исправила это радикальным способом. Добавила веснушек, пару небольших родинок, сделала нижнюю губу чуть больше верхней, глаза стали самыми обычными серыми, а в дополнение увеличила нос, сделав его чуть больше и с горбинкой. Ну а самую свою примечательную черту, уши, спрятала под гривой длинных волос.
Как ни парадоксально, но лично по мне, эти изменения сделали эльфийку только симпатичнее. Сменили холодную аристократическую красоту на приятное глазу симпатичное личико. Теперь мне было намного проще представить ее в своей постели, чем раньше. Впрочем, я по-прежнему не собирался совершать подобную глупость. Если только в совсем крайнем случае.
— Я бы на твоем месте не был настолько уверен в подобном исходе, — коварно улыбнулся я в ответ, отчетливо читая в глазах лисенка все те кары небесные, что ждали ее мучительницу в будущем.
— Эх… Жаль, — тяжело вздохнула эльфийка, после чего посмотрела в глаза лисенка и добавила. — Неужели ты сможешь так поступить со своей подругой, спасшей тебе жизнь?
Ответом ей служил утробный рык, который более чем четко дал понять мучительнице, что никакая она не подруга, и долг жизни ее не спасет.
— Тогда предлагаю обмен, — хитро прищурилась эльфийка. — Ты даешь мне возможность тебя гладить и тискать один раз в день в течение часа, а я в обмен….
Что именно она собралась дать в обмен, я не расслышал. Лорана решила посекретничать и окончание своего предложения произнесла прямо на ушко лисенка. Ну а я не успел усилить слух. Хотя, как по мне, вряд ли лисенок согласится на любое ее предложение. А? Чего? Вот это поворот!
Когда эльфийка отстранилась от лисички, то вместо гнева на мордахе Насти светилась глубокая задумчивость. Что же такого предложила эльфийка? Меня же теперь любопытство будет мучить. И нет, не потому что я и сам хотел бы получить подобные привилегии. Мне просто было интересно и все. Да, именно так и никак иначе.
— Так что, идёт? — с довольным хитрым прищуром спросила Лорана.
Лисичка, наклонив голову набок, пристально посмотрела на эльфийку и не очень уверенно отрицательно покачала головой. Как бы говоря, что она не против, но не до конца.
— Пятьдесят минут? — с глубокой надеждой протянула Лорана.
Ответом был задумчивый прищур.
— Сорок? — жалобно добавила эльфийка, но снова неудачно. Тогда ее голос кардинально изменился с заискивающего на требовательный. — Полчаса и ни минутой меньше! Если не согласишься, то я тебя отпускаю, но знай, мое предложение не повторится!
В очередной раз задумчиво посмотрев на эльфийку, лисенок тихонько вздохнула, а после все же согласно кивнула мордахой. Сразу после этого она была отпущена на свободу, а эльфийка принялась радостно прыгать на месте и, словно маленькая девочка, хлопать в ладоши.
— Какие-то слишком яркие у тебя эмоции, — ошарашенно покачал я головой.
— Ты никогда не сможешь меня понять, — радостно улыбаясь, произнесла Лорана, неожиданно сменив обращение ко мне с
