– Экранизацию?! – Выпучила глаза Такерада‑семпай, – Не думаю, что до этого дойдет, но я поговорю с отцом, – Кивнула она.
Сакура‑семпай тоже школьница, поэтому существо несамостоятельное. Ништяк, девочке – литературная слава, мне – абсурдно высокие доходы с экранизации.
* * *
После нескольких часов в консерватории (уже одиннадцатая песня, скоро это уныние закончится, и мы перейдем к унынию 2.0 – поп‑року), отправился к Курихаре‑сенсей. После урока, предположив, что женщину средних лет лучше всего поймет другая женщина средних лет, поговорил с ней о новой маме и услышал те же успокаивающие аргументы, что и от Хэруки. Поблагодарив женщину, на такси доехал до дома. Уже стемнело, и я впал в легкое уныние – вообще жизни не вижу – ушел из дома с утра, вернулся поздним вечером. Ладно, это только в начале, когда нужно слить как можно больше песен, чтобы не «протухли» (не были написаны их изначальными авторам). По моим прикидкам, где‑то с весны станет гораздо легче. Ждем, надеемся, верим.
Дома встретил вообще всех: маму с папой, Чико и четверых пенсионеров – родители Хирано‑сенсей оказались улыбчивыми стариками, ровесниками моих родных. Мама Хомура – довольно поздний ребенок. Судя по умиротворению и довольным улыбкам, царящим за столом, всем все нравится. Познакомились. Очень удобно, что оба родителя Хирано‑сан оказались дзюдоистами – можно не париться с именованием, называя их «Хирано‑сенсей». Блин, рано обрадовался, ибо:
– Иоши‑кун, можешь обращаться ко мне «бабушка Томоэ»! – Улыбнулась мать Хирано‑сан.
– А ко мне – «дедушка Казума»! – Обрадовал новый дед. Казума – сложное в плане ассоциаций имя. С одной стороны – его носила икона брутальности Кирью Казума – протагонист многих игр серии «Якудза». С другой – потешный протагонист «Коносубы». Я сочетаю в себе черты характера обоих, но похожим хочу быть на первого. Заведу себе полностью белый костюм и буду петь в нем «Бакамитай». Блин, совсем забыл об этой песне. К черту все, завтра же запрягу музыкантов с Масафуми, этой песне место в караоке!
Новый дед оказался высоким, под 180, подтянутым, даже не думающим лысеть мужчиной в костюме. Новая бабушка от моей родной отличалась чуть меньшим количеством морщин и прической «каре». Одета была в темный юбочный костюм. После знакомства я, что называется, «попал». Всей родней прошли в гостиную, где каждую мою награду внимательно рассматривали и просили рассказать историю ее получения. Рассказывал, скромничал, заставляя батю и Чико гордиться таким хорошим мной, а новую маму – улыбаться.
Далее – семейный ужин в виде стейков на гриле (на улице холодно, поэтому мясо жарили выгнанные туда мужчины. Я с ними не пошел – устал, лень). Женщины же…
– Хомура‑тян, не затягивай с беременностью! Время идет, поэтому нужно торопиться! – Это мать Хирано.
– Да, вы еще так молоды, поэтому не заставляйте стариков ждать! – Это моя бабушка.
– Иоши‑кун, Чико‑тян, – Обратилась новая бабушка к нам, – Не подумайте, я счастлива, что у меня уже есть такие прекрасные сводные внуки! – Заверила она нас, – Просто очень хочется потискать маленьких! – Она мечтательно зажмурилась.
– Ты абсолютно права, Томое‑тян! – Согласилась с подругой родная бабушка, – Внуков много не бывает!
– Я бы хотела младшего братика или сестренку! – Вставила свой комментарий Чико.
Все посмотрели на меня.
– Чем семья больше – тем веселее! – Не стал я расстраивать окружающих.
– Иоши‑кун, в таком случае, нужно сделать на чердаке хороший ремонт. Переедешь туда, а из твоей комнаты сделаем детскую! – Поставила родная бабушка перед фактом.
Мама Хомура с виноватым видом отвела взгляд. Да ладно тебе, чердак в доме огромный. Сейчас он для жизни непригоден – даже окон нет, а пол – бетонный и покрыт каким‑то гудроном, но после ремонта станет прямо неплохо. Поэтому…
– Жить на чердаке – круто! – Коротко ответил я, вернув маме душевный покой.
А вот и мужики! Сгрузив на стол мясо, батя подошел к раковине и достал гревшуюся в тазике с горячей водой бутылку сакэ. Пили все, кроме меня и Чико, но прямо в меру – к концу ужина в бутылке осталась где‑то половина. Расходиться никто и не собирался, поэтому я вежливо откланялся и пошел писать сценарий для фильма с гайдзинами. Чико осталась в столовой – девочка явно пытается держаться поближе к свежеобретенной матери, а та выглядит вполне довольной этим. Блин, уже два раза сбегаю от Хомуры. Она же не подумает, что я ее ненавижу? Ну не могу я так – слишком много людей вокруг. Как узнавать будущую маму получше в такой обстановке? Это ж надо сесть, налить чаю и нормально поговорить с глазу на глаз. Ладно, все еще впереди!
* * *
«Впереди» наступило прямо с утра – когда я, надев «Гандам‑костюм для тренировок», спустился вниз, заметил на кухне одетую в спортивное кимоно Хирано‑сан.
– Доброе утро! – Сказали мы друг другу и поклонились.
– Иоши‑кун, ты не против, если буду пользоваться твоими тренажерами? – Спросила мама.
– Это общие! – Улыбнулся я, – Конечно пользуйтесь! А еще я буду рад, если по утрам мы будем делать зарядку вместе, Хирано‑сенсей!
– Вчера ты обратился ко мне по‑другому, – Мягко улыбнулась она.
– А еще я буду рад, если по утрам мы будем делать зарядку вместе, м…мама Х…хомура! – Исправился я, позорно заикаясь и краснея. Да что со мной?!
– Так гораздо лучше, Иоши‑кун! – Одобрила новая мама.
Прошли в подвал, заметив, что женщина двинулась к беговой дорожке, занялся другими вещами, дожидаясь, пока место освободится и заставляя себя не коситься на подпрыгивающую в такт бегу грудь мамы Хомуры. Кимоно немного распахнулось, и я увидел предмет, убивший все очарование дзюдоистки.
– Мама Хомура, я разочарован! – Не выдержал я. Женщина остановилась и посмотрела на меня с легким испугом в глазах, – Почему на вас спортивный лифчик?! Женщины‑бойцы должны перетягивать грудь специальной лентой! – Выкатил я почерпнутые из аниме знания.
Мама покраснела и запахнула кимоно поплотнее.
– Иоши‑кун, говорить такое неприлично! – Обиженно буркнула она, – Ленты неудобные, они давят и натирают!
– Спасибо, что пояснили, мама Хомура! – Улыбнулся я, – Извините, впредь постараюсь вести себя приличнее! – Поклон, – Уверяю вас, я спросил исключительно из любознательности!
– Что ж, любознательность – хорошее качество! – Вернула мама Хомура улыбку на лицо и продолжила бег. Я продолжил стукать грушу.
– Мама Хомура, – Снова я обратился я к ней.
– Да, Иоши‑кун? – Откликнулась она.
– Я глубоко уважаю философию дзюдо, и понимаю, что достичь в нем высот можно только посвятив всю жизнь, но не могли бы вы показать мне пяток простых приемов?
– Меня радует твое понимание, Иоши‑кун! – Улыбнулась она и начала толкать небольшой монолог: – Увы, мир дзюдо расколот. Мы, адепты классического дзюдо, чтим его философию. Дзюдо – это не только единоборство, но и определенное мировоззрение, основанное на дружбе, взаимопомощи и развитии тела и духа. Мои ученицы для меня – словно дети. Конечно, за исключением Чико‑тян! – Широко улыбнулась мама Хомура, – Это очень неэтично, но она почти сразу стала моей любимой ученицей. А теперь – она и вправду моя дочь!
Ты что, ангел?! Мама вздохнула и продолжила:
– В последние годы появились сторонники другого подхода – они выхолащивают благородное искусство дзюдо, низводя его до набора прикладных приемов! Да, на соревнованиях такой подход показывает лучшие результаты, но это ведь предательство! – Мама Хомура гневно поджала губки.
Еще один фанатик на мою голову!
– Я рад, что Чико нашла именно ваше додзё! – Улыбнулся я, – Увы, я недостаточно духовно богат, чтобы пройти путь дзюдо, но для сестренки не все потеряно, – Немного стебанул я ее.
Не почувствовав иронии, мама радостно кивнула:
– У нее прекрасный потенциал! Знаешь, она уже во многом разбирается лучше некоторых девочек, занимающихся дольше!
