- Прокуратура выше МВД, а Митрошин, на которого ты так рассчитываешь, там не самая большая шишка, - справившись с потрясением, продолжил давить Пахоменко.
- Генеральный прокурор Руденко Роман Андреевич меня намедни кофе угощал в своем кабинете, - сообщил я как бы между прочим и ни на что не намекая, и, вообще, перевел свой взгляд на огромную хрустальную люстру, что одиноко свисала с потолка.
- Думаешь, я в это поверю? – в свою очередь усмехнулся Пахоменко, но его губы едва дрогнули. Видимо, нерв заело.
- Не верьте.
- Зачем тогда пришел? – он насторожился от того, что я не бросился доказывать свои слова.
- Извиняться, - пришлось напомнить. Заместитель начальника управления областной торговли человек важный и все упомнить не в состоянии.
- Тогда о чем ты собираешься вести долгий разговор? – Пахоменко явно не понимал происходящее, но судя по появившимся глубоким морщинам на лбу силился это сделать.
- О раскаянии, - подсказал я ему.
- О твоем?
- О вашем.
- Моем? – его брови поползли вверх.
Я кивнул.
- Но извиняешься же ты.
- Так я на службе. Подневольный человек. Мне начальник следствия приказал извиниться, я и извиняюсь, - прояснил я ситуацию.
- Странно ты как-то извиняешься.
На это верное замечание собеседника я лишь развел руками.
- Нам осталось урегулировать вопрос с раскаянием, - вывел я его из глубокой задумчивости.
- Раскаянием? - повторил Пахоменко, сфокусировав на мне взгляд.
- Совершенно случайно у меня оказалось письменное заявление некоего Михаила Олейника, - наконец, я смог подойти к делу. – Он собирался уехать на свою историческую родину, в связи с чем переводил совершенно ненужные в Израиле рубли в ювелирные украшения. - Пахоменко слушал меня, не перебивая, и я продолжил. – Помогала ему в этом, прямо говоря, незаконном деле, заведующая специальным комиссионным магазином Фоминых. Насколько я знаю, она ваша креатура.
- Чушь! – перестал сдерживаться Пахоменко. - Ты что, щенок, решил меня шантажировать?! – вскочил он с кресла.
- Витенька, что случилось?! – ворвалась в комнату Ленусик.
- Вон! Закрой дверь с той стороны! – обернулся на ее голос Пахоменко.
Та на приступ мужней агрессии вздрогнула и поспешила убраться.
- Да я знаешь, что с тобой сделаю?! – вернулся он ко мне.
- Ничего, - совершенно спокойно ответил я.
- Я тебя в порошок сотру! – Пахоменко будто меня не слышал.
- Заглохни и слушай, что я тебе скажу, - процедил я.
- Что ты сказал? – словно, не веря в услышанное, переспросил высокопоставленный визави.
- Сядь и слушай, - повторил я, не отводя взгляда. – Навредить ты мне ничем не сможешь. А вот я тебе очень даже могу. Дам документам о твоем сыне и заявлению Олейника ход, и ты вылетишь с хлебного места. Твои покровители поспешат от тебя избавиться, чтобы самим не замараться и не лишиться кресел.
- Из-за слов какого-то еврея? Не смеши! В худшем случае Фоминых распрощается с должностью. А я с этим твоим Олейником даже не знаком!
- Если бы только заявление Олейника, то, возможно, так бы все и было, но отличился твой сынок. Он с приятелями избили и изнасиловали девушку. Не думаю, что партия воспримет такое с пониманием.
- Какую девушку?! Да на этой шлюхе пробы негде ставить! Не было никакого изнасилования! Эта девка всем дает за тряпки, деньги, да за вкусно пожрать. И не даст она никаких показаний против Сергея!
- Даст - за тряпки, деньги и за вкусно пожрать, - уверил я Пахоменко. – К тому же есть еще два свидетеля бесчинств твоего сына.
- Ах ты, сука! - он вновь начал приподниматься.
- Сидеть! – гаркнул я.
- У меня договоренность с Моховым! – выдернул еще один козырь Пахоменко, но в кресло приземлился.
- Виктор Сергеевич, я следователь, процессуально независимое лицо, и начальник милиции мне не указ. Съезжу к своему будущему тестю, возбужу уголовное дело и начну его расследовать. И никто мне в этом не помешает.
- Чего ты хочешь? – слушая мои объяснения, буравил он меня ненавидящим взглядом.
- Раскаяния, - улыбнулся я.
- Какого, к черту, раскаяния?! – Пахоменко даже посерел от злости.
- Искреннего, от чистого сердца.
Из подъезда я вышел уже после десяти вечера. Вызванное такси еще не подъехало, а ждать на улице оказалось холодно. Но в гостях, где мне даже горячего грузинского чая не предложили, я задерживаться не стал. Сделал предложение, от которого невозможно отказаться и ушел.
Вместо машины с шашечками подкатили белые жигули, из которых, громко хлопнув дверью, вылез молодой парень.
- Я тебя где-то видел, - заявил он мне не особо трезвым голосом, когда со мной поравнялся. – Да ты же тот самый следак!
- Сергей Пахоменко? – я тоже его узнал.
- Чего, извиняться приполз? – он довольно заржал.
- Ага, перед Виктором Сергеевичем уже извинился. Теперь твоя очередь, - подтвердил я. На Пахоменко младшем была модная рыжая дубленка, благо распахнутая, и я пробил ему в самое солнышко.
- Извини, - похлопал я согнувшуюся пополам тушку по спине и пошел в сторону заезжающего во двор такси.
И уже через двадцать минут был у себя дома.
- А мы с Васей тебя заждались, - Алина стояла напротив входной двери с недовольным котом на руках.
- Я такси только что отпустил, - вздохнул я. – Придется идти и вызывать по новой.
- Ты мне не рад? – она коротко поцеловала меня в губы.
- Рад, но уже поздно, а я не хочу разборок с твоими родителями, - обозначил я свою позицию.
- Зачем тогда ключи мне дал? – резонно спросила девушка.
Вообще-то она сама забрала мои запасные, лишь поставив меня об этом в известность, но я, разумеется, напоминать ей об этом не стал, как и требовать вернуть ключи.
- Я сейчас, - развернулся обратно к двери и наткнулся взглядом на содранную полосу обоев.
Оглянулся на девушку, та мне мило улыбнулась, и я молча вышел из квартиры.
Отношения с Алиной меня начали напрягать. Раздражало то, что я сам не знал, чего хочу. И вроде нравится она мне, но в тоже время ее слишком много. Да еще эта необходимая для выезда за границу женитьба зависла надо мной косым лезвием гильотины.
С одной стороны, понимаю, что дело надо вести к свадьбе, а с другой не хочу портить жизнь Алине, а заодно вредить карьере ее отца. Но других вариантов у меня нет, и это я тоже понимаю. Из-за чего на душе паскудно.
Дайте мне альтернативу, и я ей с радостью воспользуюсь, но Женя, что учила меня немецкому, мое предложение со смехом отвергла, Ольга меня видеть не желает, хотя ее бы я все равно не смог использовать. Может Наташа, с которой иногда спал? Вот она мне точно не откажет.
Первым делом, дойдя до таксофона, я набрал номер общежития, где жила Наташа.
- Уехала с женихом? – не поверил я услышанному. – На север? Понятно, - в еще большем раздражении надавил я на рычаг.
Вызвал такси и, погруженный в свои безрадостные мысли, вернулся домой.
- Не переживай, я не собираюсь за тебя замуж, - обрадовала меня Алина, застегивая сапоги на ногах.
- В смысле? – навалился я на косяк, засунув в карманы пуховика руки.
- В смысле можешь не переживать, что я потащу тебя в ЗАГС, - девушка встала напротив и с вызовом на меня уставилась.
- А в чем проблема? Я тебя чем-то не устраиваю? У меня, между прочим, большие перспективы. Сама о них недавно говорила.
- Обиделся? – усмехнулась Алина. – А мне тоже было сегодня обидно! – бросив мне обвинение, она гордо вышла из моей квартиры. – Можешь меня не провожать!
Дверь захлопнулась, кот печально мяукнул, я выругался. Может зря я играю в порядочность? Матрошин наверняка сможет защитить свою семью после того, как его зять свалит за границу. Или не сможет. Да какая мне к черту разница?! Вновь выругавшись, я пошел спать. Утомил меня этот день.
Несмотря на то, что закончился он паршиво, выспался я отлично, так что к отделу подходил, вполне довольный жизнью.
