— Девушка, ростбиф, пожалуйста. У вас его хорошо делают?
Молодая официантка, скорее всего, студентка, отвечает уверенно:
— Мясные блюда в нашем заведении можно смело брать.
— А что несмело?
Девушка молча тычет в сторону фотографий псевдояпонской кухни. Светлые брови Ольги тут же ползут вверх. Видимо, она хотела заказать суши или еще какую-нибудь дрянь с глистами.
— Тогда Ростбиф, вот этот салат и двойной Эспрессо.
Девушки также заказали салаты и что-то сладкое. Хм, а вот Ларочке бы следовало от мучного отказаться.
Ольге не выдерживает первой:
— Так что о твоей смерти?
Кофе принесли быстро, так что сначала делаю глоток, блаженно застываю, рисуясь, затем неспешно отвечаю:
— Ты чего, я живой!
— Никита!
Как ей не нравится, когда перечат. Девушка привыкла получать свое по первому же требованию.
— Да все норм, сестра. Сердечко в Скорой остановилось, но затем завели. Мамуля меня быстро в лучшую клинику определила. Какие там медсестры! Как из порножурнала.
Надо было видеть в этот момент их лица. Вот он я живой, а не герой погорелого театра или сериала. Лариса, понизив голос, осторожно спрашивает:
— Ты что-нибудь Там помнишь?
А глаза у нее красивые. Зачем она их за очками прячет? Лара, похоже, вся состоит из подростковых комплексов. Большая часть людей, кстати, борется с ними всю жизнь. Показная агрессия и развязность мачо также зачастую проистекает из них. Внутренняя свобода на самом деле стоит дорого. И многие понимают эту прописную истину лишь к концу жизни.
— Тело, лежащее подо мной, врачей, темный тоннель, — наблюдаю за девушками. Боже, как они наивны! Вот что значит современное, пропитанное магией искусство. Девочки как дети готовы поверить во что угодно. — А на выходе злой вышибала. Короче, меня не пустили туда, сказали, что дресс-код не соблюден.
Ольга среагировала первой. Резкая девочка!
— Мудила ты, Никитос!
Я широко улыбнулся и взялся за принесенное мясо. Сочная говядина истекала соком, к ней прилагалась жареная, вредная до ужаса картошка.
— Да нет там ничего! Темнота одна. Очухался в палате, рядом с ангелом.
— Опять?
— Да нет, это медсестра была. Симпатичная… с такими длинными ногами.
Ольга с любопытством оторвалась от салата:
— Не замечала раньше в тебе записного бабника.
— Все мы меняемся после смерти.
Вот тут они снова уставились на меня:
— Вы чего? Не верите? Я нынче другой человек и скоро это докажу!
Лариса поковырялась в тарелке и пробурчала:
— Мы уже заметили. Совсем не уважаешь личное пространство.
Глумливо посматриваю на подружек:
— Я теперь измененный. Так что привыкайте!
Вдобавок добавил плотоядности во взгляде, облизав обоих барышень наглыми глазами. Лара ожидаемо смутилась, а вот реакция Ольги была намного ярче. Как бы точнее сказать. Глаза её расширились, как будто она увидела меня в первый раз. Но так, скорее всего, и было. В той прошлой жизни Никитос играл роль фона или верного пажа, а сейчас перед вами девочками предстал настоящий, пусть и начинающий волчара. Прожженный волчара. Прости меня, Валя, но я не был верным мужем. Особо не гулял, но оказии мимо не пропускал. Потом каялся. Жутко каялся.
Минус раннего брака.
— Посмотрим. Не зазнавайся!
— Конечно, Олечка, по осени цыплят считают. Кстати, что там по телефону?
Лариса тут же полезла в сумочку и передала мне дорогой смартфон. Работает! Но вот пароля я не знаю. Не смущаясь, сунул его в карман. Разберемся! Может, где записан или у Никиты есть некая система. У меня она имеется. Десятки аккаунтов и паролей сами себя не создадут.
— Спасибо. Вы хорошие товарищи. Тронут.
Лариса сверкнула глазами, Оля пожала плечами. Им принесли десерты, а я уже наелся, кофе много вредно, потому попросил сок и счет.
— Я сама… — Оля выглядела явно недовольной моей выходкой, — привыкла за себя платить.
Хм, а вот и прокол с её стороны. Есть у нее, как оказалось, пунктик на собственной самодостаточности. Родители пережимают?
— Не хочешь выглядеть шлюхой, за которую платят?
— Никитос!
Вот тут милая блондиночка вызверилась, раскрыв еще один пунктик. Что-то я чую её беспросветную одинокость в личном плане. На фиг, на фиг!
— Да шучу я! Вы же мои однокамерники, могу я иногда сделать вам приятное?
Лариса разинула от моей наглости рот, а у блондинки гневно раздувались ноздри.
— И шутки у тебя дурацкие!
Уже вставая, бросил напоследок:
— Я все не пойму, вы лесби или просто подружки? Вдруг захочу вас, а вы заняты.
Уже на улице на смартфоне звякнуло сообщением от Лары.
— Ты и в самом деле здорово изменился. Подонок.
— Пересечемся завтра?
После некоторой паузы пришел ответ:
— Давай… В чем подвох?
— Честно? При встрече скажу.
— Спишемся… И мы к слову вовсе не лесбиянки.
— Тебе натуральный цвет волос лучше идет.
Пауза.
— Никитос, ты научился делать комплименты?
— Это не я, а привратник Петр.
Фейспалм.
Ищу поблизости салон связи Ти-2, потом маршрут, по которому проще подъехать. Затем возникает шальная мысль — а не взять ли мне в прокат самокат? Тут же тушу мысль:
«Ага, второй раз из ада не отпустят!»
А в этом жарком местечке точно припасены номера для подобных придурков. Вижу их воочию. Едет, хайер развевается. Скорость под сорок, а на башке ни шлема, наколенников и налокотников также не наблюдается. То есть любое падение приводит к травме или даже…
Так что посыл понятен. Да и транспорт в Москве двадцатых, это не скотовозы' восьмидесятых. Первая моя квартира на окраине навевает по этому поводу довольно жуткие воспоминания. Метро нет, автобусов мало, по утрам в транспорте дикая давка. Поездка в центр столицы целое испытание. Как я тогда полюбил наш Зареченск! Да и неустроенная комната в общаге, это совсем не комфортное жилье родителей. Так что мне есть с чем сравнивать, Никитос. Заткнись и не мешай мне жить дальше.
Глава 18
Ростик. Август 1973 год. Зареченск. Званый обед и прочее…
— Аля! — успел перехватить сеструху уже около двери. — Галка, звала на какой-то обед. Не в курсе?
Аля закатывает глаза. Почему все девушки любят так делать? Вот и мои однокурсницы частенько так поступают. Типа все парни тупые, а одни лишь они умные. Видимо, что-то проявилось у меня на лице, потому что сестра тут же дала заднюю.
— А я тебя предупреждала! Потому она и подловила тебя вчера.
— Будешь темнить, или я шнуркам кое-что расскажу.
— Ростик, только попробуй! Что же ты за осел такой лопоухий! День варенья у нее сегодня.
Вот тут она меня пригвоздила к месту. И что прикажете сейчас делать? Не чужой же человек. Что такое женская месть я как бы в курсе. Проходил. Вещь ужасная и непредсказуемая. А мне здесь еще минимум год болтаться. Да и потом… Праздник же — это в первую очередь подарки и цветы.
Алька натянула туфли, затем обратила внимание на меня, продолжая ехидничать.
— Попал ты, как кур в ощип.
— И что теперь делать?
Я даже не знаю, есть ли у Ростика хоть какие-то деньги. В Союзе принято давать карманные? Или есть способ их заработать? Так, спокойно, надо все обдумать.
— Держи, — Аля протягивает мне зеленую бумажку. — Галке нравится торт «Мишка на Севере». Но это тебе в центр надо, на Ленина в «Гастроном». Сдачу себе оставь. Заработаешь — вернешь!
— А цветы? — жалобно проблеял я. В нашем споре последняя точка осталась за сестрой.
— Какие еще цветы? Нарвешь на клумбе, — фыркнула Алька и исчезла в дверях.
«Не было у бабы печали, купила баба порося!»
