Ответом, остро глянувшему на «ребяток» старику, были энергичные кивки и полные такого раскаяния взгляды, что заметив их, Владимир скривился. Как же… поняли они. Впрочем, старик, казалось, был удовлетворен этим показным осознанием вины, так что тему можно считать закрытой.
Спустя два часа, после доклада владельцу имения и присутствия на коротком «официально-домашнем» обеде, тренер стоял в медицинском блоке, у окна небольшого бокса, где в просторной ванне заполненной даже на вид противной жижей, плавало опутанное многочисленными датчиками, тело находящегося без сознания паренька. А вокруг мерно пикали на разные голоса с полдюжины медартефактов.
— Бежать тебе отсюда надо, Кирилл. Долго ты таким «тренажером» не проработаешь. Если сестры с братом не дожмут, так старшие сожрут, — тихо, почти неслышно вздохнул тренер, отворачиваясь от окна.
Отвернулся и не увидел, как на миг медартефакты в боксе словно взбесились и умолкли… чтобы через секунду, вновь начать мерно попискивать и перемигиваться многочисленными рунами, словно ничего не произошло. Метнувшийся от стола, целитель метеором пролетел мимо моментально похолодевшего тренера и, распахнув дверь в бокс, замер на пороге.
— Что? — Владимир тряхнул медика за плечо, но тот ловко сбросил ладонь и устремился к пациенту. Короткий осмотр артефактов, легкое возмущение в Эфире от скользнувшей по телу мальчишки диагностической сетки… и недоуменное лицо медика, повернувшегося к тренеру.
— Очевидно, сбой в оборудовании… может, энергетический скачок? — промямлил целитель. — Но… сейчас всё в порядке.
— А если не скачок? — прищурился тренер. В ответ, медик скривился.
— Тогда, наш пациент на секундочку умер и воскрес… — фыркнул он. — А это, как мы знаем, совершенно невозможно.
— Ну да, ну да… — покивал Владимир. — Невозможно, конечно.
Вот только, тренер, а по совместительству, начальник службы безопасности поместья «Беседы», точно знал, что невозможным является, как-раз-таки, скачок напряжения в медблоке. Тройная система защиты, бессчетное количество стабилизирующих элементов… все-таки, питание медицинской части висит на той же ветке, что и системы безопасности поместья, а значит… Демоны его знает, что это значит, но точно не скачок напряжения.
— Владимир Александрович, вас Ирина Михайловна искала. Просила зайти, — возникший рядом с начальником, боец службы охраны протянул командиру записку, прочитав которую, тот невозмутимо кивнул и, жестом отпустив подчиненного, направился к выходу из медблока. Когда приказывает хозяйка дома, а по совместительству, супруга наследника рода, тянуть не стоит. Чревато, знаете ли…
— Володя, что произошло сегодня утром, и почему Кирилл не был на обеде? — холеная женщина с властным взглядом и совершенными формами, мягко повела рукой, указывая вошедшему в ее кабинет начальнику охраны на кресло. Сама она расположилась на диване, по другую сторону от низкого столика.
— Утром… произошел непредвиденный инцидент, — устроившись в предложенном кресле, проговорил Владимир. — Дети решили обойти условия поставленной им на тренировке задачи, несколько… хм-м… рискованным способом. Для чего ими была взломана оружейная, кстати, неизвестным нам пока способом, поскольку нарушения рунных цепей, как и несанкционированного допуска вообще, зафиксировано не было…
Тут, Владимир заметил, как его собеседница вдруг стрельнула глазами куда-то в сторону и почти незаметно облизала губы… Вот так. Не было взлома. Добрая мамочка дала детишкам доступ ко взрослым игрушкам. Начальник безопасности вздрогнул, вспомнив, какие еще боевые артефакты хранились в оружейке. Хорошо, что дети взяли только защитный комплекс. Выбери они, что-нибудь иное, скажем штурмовой «Центавр» и от поместья могли бы остаться одни обугленные руины…
Справившись с собой, Владимир продолжил доклад, а заметив, как облегченно вздохнула Ирина Михайловна, выслушав всю историю до конца, не поленился тронуть Эфир… И вынужден был в очередной раз признать, что боярские роды, бывшие опорой страны, вырождаются, точно по примеру княжеских фамилий… Противно. Особенно, когда понимаешь, что в душе этой красивой и умной женщины и в помине нет беспокойства о жизни родного племянника, едва не убитого ее детьми. Только облегчение от того, что глава рода закрыл глаза на случившееся… в очередной раз. И где же знаменитая поддержка рода, о которой так пафосно говорится в присяге? Где это: «единым кулаком» и где эта «всемерная поддержка»? Грустно…
* * *
Открыть глаза… Вздрогнуть от слепящего света и быстро их закрыть. Хм. Кажется, я не так уж и мертв? Однако. Даже не знаю, как к этому относиться… зажрался? Да нет. С моим диагнозом, мне жить оставалось хрен да нисколько. Каждый день мог стать последним. Так, какой смысл в том чтобы пережить тот идиотский бой, и браво загнуться по давнему «приговору» врачей? Хотя, конечно, вляпался я с «Десяточкой», знатно. Ну, должен же был понять, что меня специально отжимают на балкон под выстрел. Ан нет, возомнил себя самым умным, вот и поплатился… А потом… Да, еще этот идиотский разговор, что привиделся мне после… хм, после смерти? Задание… учеба… Перун этот, среброусый… Мрак.
— Кирилл, ты меня слышишь? — раздавшийся рядом глубокий баритон, отчего-то заставил мое тело дернуться, и я тут же почувствовал как зазудела кожа… Что-то подобное было со мной, когда я валялся в госпитале с ожогами. Оч-чень похожее ощущение. Вот только непонятно, с чего это я так отреагировал на имя какого-то Кирилла, если меня при рождении Романом назвали?
Вот опять… Ладно, посмотрим, что это тут такое творится. Открываю глаза… очень осторожно открываю, все-таки, недавний опыт сказывается.
— Гх-хде я… — сиплый голос, почти хрип. Но, не такой, как бывает от слабости, или долгого молчания… Странно. Вроде бы, с горлом у меня было всё в порядке. Меня били? Зачем?
— Ты в медблоке поместья «Беседы». Кирилл, посмотри на меня. — Человек, стоящий у изголовья моей кровати, водит растопыренными пальцами перед моим лицом. Хочу поправить его, но… в этот момент по телу проходит волна тепла, и желание говорить пропадает. Уж больно знакомое ощущение. Бывало у меня такое в присутствии людей обладающих способностями, схожими с моими. И, как правило, они относились к госструктурам. А значит, значит лучше пока промолчать… и осмотреться. Может быть, даже к лучшему, если меня принимают за другого.
Я присмотрелся к человеку, что продолжал совершать какие-то пассы над моим телом.
— Ну вот, другое дело, — круглое лицо украшенное седыми, распушенными усами, почему-то тут же отозвавшимися в памяти определением: «кошачьи», умные темные глаза за стеклами… пенсне? Однако. Характерная сеточка морщин, разбегающихся от внешних уголков глаз… Про таких людей обычно говорят, что они много улыбаются. Может быть, может быть. Лицо у моего визитера весьма располагающее, как у многих докторов, кстати сказать. Почему я решил, что мой собеседник — врач? А кем еще он может быть, в своем белоснежном халате и со стетоскопом на шее. Причем, стетоскоп из древненьких. Я таких, пожалуй, уж лет двадцать не видел. Хромированная вещица, сразу видно надежно сделанная, на века, можно сказать.
— Что со мной? — еле слышно прохрипел я.
— Несчастный случай, молодой человек, — чуть помявшись и нахмурившись, проговорил врач. О как. Интересно, доктор, и почему я вам не верю?
— Я не о том… Что со мной сейчас? — избавляя собеседника от дальнейшего вранья, переспрашиваю.
— А, вот ты о чем! — Совсем другим тоном восклицает доктор, и морщинки на его лице разглаживаются. — Тут нам есть чем похвастаться. Уже почти всё в порядке. Хотя, справиться с твоими ожогами и повреждением позвоночника, было еще той задачкой, уж можешь мне поверить, Кирюша. Что же до голоса… скоро он к тебе вернется. Видишь ли, нам пришлось немного повозиться с твоими дыхательными путями. Носоглотка оказалась сильно обожжена, так что, пришлось проводить оперативное вмешательство, чтобы ты смог дышать, не тревожа поврежденную слизистую. Через три-четыре дня, горло придет в порядок окончательно. Возможны небольшие изменения в тембре, но… думаю, ты не будешь против, если твой голос станет чуть-чуть ниже, а?
Машинально качаю головой, а в висках долбится один единственный вопрос: откуда? Откуда у меня взялись ожоги, и когда я успел повредить позвоночник? Ну ладно, последнее еще как-никак объяснимо. Вторая пуля попала прямо в грудину. Если сила ее была достаточно велика, могла и позвоночный столб задеть… но ожоги?! Нет, тут явно что-то не так… Пытаюсь собрать из немногочисленных разрозненных кусочков хоть какое-то подобие картинки, но… всё напрасно. Мысли разбегаются, веки смыкаются, и я проваливаюсь в сон…
Мне снилось что-то странное. Детство… но не моё. Мальчишка со странными, хотя и частично знакомыми мне способностями, растущий в семье, с не менее странными, но куда более мощными, а порой и «горячими», причем в прямом смысле этого слова, умениями. И относились к нему, скажем прямо, не самым лучшим образом, судя по тому, что я видел во сне… А звали паренька, кстати говоря, Кириллом.
