— Венедиктовна, — на автомате поправила Петрова, принимая бумагу от ИО директора, где указывалось, что ученицы: Сомова, Котова, Рогова — переведены и приступают к занятиям с сегодняшнего дня.
— Ну, хоть Прекрасова ещё не приперлась, — едва слышно пробубнел себе под нос поморщившийся Силин, всячески игнорируя несколько легкомысленно, словно на пикник выбрались, нарядившихся Элю, Леру и Кристину, пока сам с отсутствующим видом пялился на буйную зелень за окном, словно не Октябрь на дворе, пусть в этом году и удивительно теплый, а самый что ни на есть Июнь.
Глава 2
ГЛАВА 2
— Славочка! — заголосила вскочившая с места рыжая Эльвира Сомова, как только прозвенел звонок, а Петрова дала понять, что урок окончен.
— Стоять! — как не посмотри, весьма жестко придержала на месте, видно о-очень соскучившуюся зеленоглазку со съехавшими набекрень от такого бесцеремонного обращения очками, азартно засверкавшая своими черными очами брюнетка Кристина Рогова, которая, сидя позади парочки своих подруг, немилосердно схватила за волосы и властно потянула назад вскочившую было несдержанную одноклассницу.
— Элечка, потерпи, миленькая! — с каким-то понимающим и всепрощающим, что ли, видом ласково произнесла сидевшая рядом голубоглазая блондинка Валерия Котова, при этом весьма болезненно ущипнув порывистую соседку по парте, как показалось невольным свидетелям всей этой дичи, будто бы даже получающую удовольствие от такого безобразия.
Однако не всех посетила подобная мысль, так как возмущенно вскочившая кареглазая розововолоска с двумя задорными хвостиками по бокам, задыхаясь от негодования, выпалила:
— Вы что творите?!! Прекратите немедленно! Эт самое... противоЗаконные действия, во! — при этом она уличительно ткнула пальчиком в слегка опешивших истязательниц, а её достаточно симпатичная мордашка обрела уморительно-грозное выражение.
— Ай! — тут же одернула руку от кудрей рыжей Рогова, получившая от своего кольца, хотя ощущение возникло по всему телу, а зародилось будто бы в мозгу, эдакий спазм достаточно неприятных, пусть и не столь болезненных, как при попытке убийства или членовредительства, ощущений.
— Ого! — восхитилась прекратившая щипаться и трущая теперь онемевшую руку Котова. — Так вот, значит, как это действует. Прикольно!
— Нет-нет, всё в порядке(растерянно). А, сейчас... как там было-то? Со всей ответственностью заявляю, что нарушения Закона не усматриваю! — поспешила Сомова заверить данной вот, торжественно произнесенной, похоже, стандартной формулировкой не столько даже охреневающих от новых одноклассниц окружающих, сколько своё кольцо, которое, наверняка передав сигнал по эдакому «магическому вай-фаю», повлекло отключение на своих товарках активации наказания за действия, кои более не квалифицировались как противоречащие Закону, повторись они, разумеется.
Ну и, недовольно глянув на так некстати вмешавшуюся розововолоску, просительно посмотрела на свою светловолосую подругу, которая, в свою очередь, вздохнув, снова ущипнула за мягкое беспокойную рыжеволоску, не получив уже при этом никаких превентивных, так сказать, ощущений. Черноволоска же на похожий взгляд лишь отрицательно помотала головой, мол, иди ты в баню со своими закидонами, больная мазохистка, и не приставай с этими вот нездоровыми играми, хотя порой и забавляющими, но до тех лишь пор, пока не чреватыми ответной болью! Столь, как видно, впечатлившей, явно совсем не падкую на подобное вот Кристину, всё же неженку, какой бы с виду спортивной любительницей активного образа жизни и вообще любой движухи она не выглядела. Примерно о таком говорил говорящий взгляд обладательницы черного каре, сейчас красноречиво сложившей руки у себя под не сказать, что внушительной грудью.
И да, именно Сомова попросила подруг не позволять ей сразу же броситься в объятия любимого, причем делая это по возможности максимально грубо. А всё — ради усиления эмоций столь необычной девушки, которые та жаждала получить от долгожданной встречи после столь долгой, аж в пару дней, разлуки.
Сам же Силин, к слову, всё это время просидел с рукой у лица, вроде как увлеченно пялясь в окно — якобы он не с ними, и вообще не знает этих сумасшедших. Так, во всяком случае, было интерпретировано поведение новичка кидающими на него озадаченные взгляды одноклассниками.
Ну а Петрова, невозмутимо обходя стороной весь этот цирк, просто-напросто молча покинула класс, отправившись себе в другую школу, где у неё сегодня ещё четыре урока. Благо районный отдел образования, возглавленный теперь тем самым экс-директором одной из школ, предоставил верной своему делу педагогу отдельный транспорт для таких целей. И теперь училка, ранее не имевшая возможности позволить себе подобного класса внедорожник, довольно рассекала по району на этом вот «монстре», недавно потерявшем своего прошлого глупого хозяина: то ли не желавшего читать инструкций, то ли вообще признавать Закон. Зачем теперь, право слово, удобрению сада Её Светлости, ставшему таковым по итогам Суда, авто?
— Но как же... — растеряно хлопала глазами неугомонная поборница справедливости. — Они ведь её мучают!
— Коржова, да сядь уже. Не видишь, что ли? У этой четвёрки ж отношения, прям как в(прыснув) китайских мультиках, — ловко увернувшись от тут же прилетевшей ему в голову «тёрки» и ещё пары импровизированных снарядов, изначально учебно-канцелярского предназначения, флегматично призвал к разуму неугомонную розововолоску тот самый, озадаченный затворничеством княгини, русоволосый крепыш. — Так, кто ещё раз в меня что-либо кинет — получит вызов! Всем всё ясно?
— А чего ты гонишь на аниме? — проныл рыжеватый пухляш с передней парты, тем не менее воздержавшийся от броска.
— Да я сам тебя вызову за такие слова, Боков-сан! — гордо вскочил смазливый кудряш.
— Изюмов, к твоим услугам хоть круглые сутки! У нас какой там уже счёт? — лениво отмахнулся здоровяк от изящного Изуми-куна, как позиционирует себя негодующий адепт секты воинственных анимешников.
— Ты ведёшь. Пока! — состроив невозмутимую рожу, принял несколько вычурную позу кудряш, прежде чем продолжить как-то не совсем ненатурально звучащим и приторно сочащимся натужным драматизмом тоном. — Но знай, я во что бы то ни стало одержу верх, и тогда...
— Меньше пафоса, Олежа! Утомил, — нагло прервал, похоже ранее репетированную перед зеркалом речь красавчика, всё также развалившийся за партой Боков, что тоже, к слову, выглядело не совсем жизненно. — Если бы ты поменьше болтал, как твои обожаемые персонажи мультиков, а больше действовал, причем не зрелищно, а именно что действенно, то не был бы вечным лузером. Нет, я понимаю, конечно, так воспеваемое у жителей тех стран тупое упорство и вера, что тысячекратно повторенное одно и то же бестолковое действие, однако поданное под новую пафосную речь, однажды сработает-таки, но мы ж не в сказке. Ты согласен?
Изюмов промолчал, видимо срочно сочиняя новую речь, которая бы уж точно ввергла «антагониста» в трепет пред крутостью озвучившего сие, позволив наконец победить непременно сдавшегося бы ещё до боя и, разумеется, признавшего бы свою ничтожность осквернителя идеалов.
Пока же разгоралась эта словесная перепалка двух давних, ну или не очень, противников, Коржова, широко раскрыв глаза и уши, прикипела всем своим вниманием к другому диалогу. Между загадочным Силиным и добравшейся-таки к своей цели Сомовой, а также последовавшими за ней Котовой с Роговой:
— Как ты мог нас бросить, Слав?! — отчитывала юношу, по-прежнему пялящегося на осеннее «лето» за окном, довольно по-хозяйски и как-то привычно облокотившаяся ему на плечи своими завидными формами Котова.
— Мы так переживали! — пеняла невозмутимому сухарю, столь увлеченному любованием природой, нагло пристроившаяся тому на колени непосредственная Рогова.
— Жестокий, ах! — грозно пищала себе под нос, переминаясь при этом с ноги на ногу, похоже, ждущая разрешения сходить в туалет, но словно мечтающая так и не дождаться его, странная Сомова.
