Пока я читал, краем уха слушал разговор девушек, который они вели на отлично мне понятном языке. Шли они немного сзади моей передвижной стойки:
— … и таким образом посредством стирания памяти они сделали из него овоща. Полный и невозвратный овощ. Он даже имени своего сейчас не помнит, — рассказывала на чистом эльфийском одна из девушек.
— Я прочитала, что у него установлен элитный биоимплант военного образца, конечно же производства бывшего Галактического Рейха. Редчайший и крайне дорогостоящий предмет даже в те далёкие годы, а сейчас и подавно, ведь эти технологии давно утеряны, — я узнал акцент вампирши. — Ваша древняя и очень опасная техномагия, такими секретами уже никто не владеет!
— Не наша техномагия, а бывшего ГЭР. Мы — толерантные, миролюбивые и клановые демократические эльфы, друзья и преданные союзники вампиров, — возразила эльфийка.
— Охотно в это верю, — как мне показалось, усмехнулась вампирша.
— Госпожа планетарный надзиратель, насколько я вижу из отчёта, этот имплант нельзя было удалить без риска для жизни этого негодяя, но в отчёте судебного врача точно написано, что произведена полнейшая деактивация по протоколу 27-883-6. Теперь он полный овощ хоть с этим нерабочим имплантом, хоть без него, это на многие годы, а их у него нет, — уверила эльфийка собеседницу. — Хорошо, если говорить научится за два года хоть в половину от прежнего уровня.
— Мы вырвем этот имплант с мясом, когда придёт время казни, — зловеще засмеялась планетарный надзиратель. — Но и овощ мне не нужен, его проще сразу ликвидировать. Мне надо выполнять план поставок рудного концентрата, мы и так отстаём от графика, а рабочих и роботов не хватает.
Мы продолжали медленно двигаться вперёд по эллипсоидному коридору. Шаги сзади производили неприятное ощущение преследования.
— Как написано в медицинских рекомендациях, самые общие функции языка и социализации могут к нему вернуться в течение месяца, и после этого его можно будет использовать на шахтных работах, — снова я услышал голос эльфийки. — Мы, эльфы, живучие и выносливые, — добавила она.
— Госпожа Бьюсанне, — услышал я хрипловатый женский голос с японским акцентом, — мы можем его определить в бригаду амнистированных орков. Они сейчас считаются вольнонаёмными и им нужен будет смертник для минирования глубоких тоннелей с высоким содержанием шахтного газа.
— А он справится? — с интересом спросила вампирша.
— Надо его на недельку положить в лазарет, вколим ему витаминки и отправим на дальнюю шахту, пусть они там сами с ним разбираются, — снова голос с восточным акцентом. — Они уже два месяца жалуются мне, что им нужен оператор для старых андроидов-минёров.
— Замечательно, госпожа Тайвечи. Это же ваши шахты, а королевское министерство юстиции в моём лице надзирает за общей законностью и графиками репарационных поставок. Делайте так, как считаете нужным, — ответила вампирша.
— Это не мои шахты, госпожа Бьюсанне, а коллективная собственность Анархического Союза свободных Нэко, которому этот негодяй и его подручные причинили колоссальный материальный ущерб — они захватили два наших тяжелых межсистемных рудовоза и перегнали их каким-то путём оркам, в один из их пиратских кланов, где наши корабли и потерялись бесследно, — с досадой пояснила нэкодевушка, как я снова понял по акценту.
Мы подошли к шлюзу по правой стороне коридора, вооруженный какой-то винтовкой охранник-вампир в униформе набрал комбинацию на панели, дверь шлюза открылась и меня ввезли через небольшой промежуточный коридор в очень узкую камеру-каюту, и закрыли сзади пневмодверь.
Глава 3
Я почувствовал, как мой новый корабль, или что это было, начинает расстыковку со станцией.
«Так значит вот оно что — я на положении овоща со стертой памятью, социальными навыками и всем остальным. Если это так, то почему я так хорошо понимаю происходящее? Может, я попал в это тело уже после их процедуры? Что это за имплант у меня такой, что это за древняя эльфийская техномагия и как она вообще влияет на меня и на этот мир, интересно? И почему его не деактивировали, как уверяла эта эльфийка-офицер? Одни сплошные загадки», — я размышлял об этом, пока корабль начинал разгон и снижение, что весьма ощущалось моим новым телом. Перегрузки — штука не очень приятная. Через минуту я всем телом ощутил, что мы начинаем быстро снижаться. Я начал считать про себя, когда же это кончится, вышло сорок секунд. Корабль резко замедлил ход и через мгновение приземлился. Меня не потрудились закрепить как следует — нормально и надежно, и в момент посадки стойка со мной упала на правый бок, и я ощутимо ударился плечом о стену камеры. Мало того, что руки и ноги были скованы жгучими наручниками, так ещё и эти ремни почти не давали дышать.
Через несколько минут открылся шлюз, кто-то поправил стойку, которая чуть не завалилась противоходом на левый бок. Но всё обошлось, и вскоре стойка со мной начала медленно двигаться назад, и потом я почувствовал, как опускается вниз небольшая подъемная площадка. Через несколько мгновений мое лицо вышло из тени корабля и мне в глаза ударило ослепительно-яркое солнце, я зажмурился. Кто-то развязал мои ремни, я этого не ожидал и вывалился боком на землю, опять ударившись правым плечом и локтем. Как же больно! И сразу после этого меня кто-то пнул сапогом в бок, для полноты ощущений или просто стимула пошевеливаться быстрее.
— Так, вы двое, поднимайте его и тащите в медпункт, и кандалы пока не снимайте! Я скоро подойду, — услышал я голос эльфийки-офицера.
— Так точно, госпожа штабс-лейтенант, — услышал я мужской голос с вампирским акцентом.
Меня опять подхватили, но эффект ослепления уже проходил и я немного рассмотрел окружающую действительность. От корабля меня тащили под руки к началу улицы, по обеим сторонам которой были ужасно обшарпанные и выцветшие на безжалостном солнце двух- и трехэтажные строения самого унылого вида. Вдалеке выделялось пятиэтажное, песочного цвета здание, отдаленно напоминающее пункт управления и офис — сверху были антенны, направленные вверх. Я смог немного приподнять голову и различил вверху контуры орбитальной станции. Пока меня тащили, поднялся сильный ветер, и тучи песка и какой-то мерзопакостной пыли запорошили мне глаза, я их закрыл и пытался вращать глазами, чтобы уменьшить резь.
Меня тащили куда-то влево, я на пару секунд открыл глаза и увидел трехэтажное здание серо-тошнотного цвета, с грязнющими окнами и полуразбитой лестницей, к которому мы явно направлялись. Через минуту мы оказались в небольшом, полутемном вестибюле, потом меня протащили вперед, в коридоре повернули на лестницу и подняли на второй этаж, на поворотах ударяясь моим левым локтем о стенку. Охранник чертыхнулся, открыл дверь в коридор, меня затащили, как мешок с мусором, потом этот же охранник ногой открыл дверь, меня внесли в кабинет и бросили на кушетку лицом вниз.
— Всё, мы справились, *неразборчиво*, какой же тяжелый *неразборчиво*, — услышал я реплику на вампирском языке.
— Наш репульсор уже *неразборчиво* починить. Я позову врача, — услышал я второй голос.
«Я немного понимаю этот долбанный язык вампиров. Это влияние импланта, наверно. Что это за вампиры такие, что солнечного света не боятся?» — я почти и не удивился происходящему.
Лежал я так несколько минут, в правый бок что-то упиралось, было больно и неудобно. Наконец послышались шаги и я услышал женский голос на вампирском, но с другим акцентом:
— Переверните его, — меня грубо развернули лицом вверх. — Вы можете пока отдохнуть в приемной, там есть холодная вода, я вас потом позову.
Охранники вышли, я приоткрыл глаза и мой взгляд постепенно сфокусировался на грязном потолке. Потом я повернул голову правее и чуть дальше увидел кошкодевушку в относительно белой, врачебной униформе. Она стояла полубоком ко мне и набирала в шприц весьма интересной конструкции нечто ярко-оранжевого цвета из небольшой пластиковой капсулы.
