В нашу пользу сыграло несколько факторов. Небольшой размер нашего корабля, волнение моря и уменьшение скорости движения. Всё это сыграло свою роль. Из-за волнения моря залп одной из орудийных палуб вражеского фрегата поразил борт другого французского фрегата. С другого нашего борта враг почти весь свой залп уложил в воду у нашего борта. Огромная стена воды залила нас водопадом. И если бы наши трюмы не были задраены намертво мы могли набрать столько воды в трюмы, что могли и пойти ко дну. Но это все повреждения, что мы получили — мы остались невредимы и наш корабль и наш экипаж. Наш второй залп в упор не заставил себя ждать. у нас быстрее перезаряжались орудия нам не надо было особо наводить орудия. Наш второй и третий залп снес вторую мачту у фрегата и возгорание на другом фрегате стало уже представлять опасность. Занялись паруса и палуба. Тот фрегат, у которого были сбиты мачты резко потерял скорость и не смог управляться и как говорят моряки рыскнул в сторону. Второй же тоже резко сбавил скорость и занялся тушением пожара. Можно было остаться и добивать французов. Но это была бы уже запредельной наглости авантюра. Соблазн уничтожить так удачно подставившиеся французские фрегаты был сразу же отброшен в сторону. Мне не было интереса в продолжении боя. Никакой выгоды и одни расходы. Поэтому по моей команде немедленно добавили парусов и наша шхуна стала увеличивать скорость. Скорость мы увеличили, но опасность залпа в вдогонку оставалась. И пока мы уходили из зоны поражения орудийным огнем, холодок шарил по спине.
Только французам было не до нас — огонь добрался до пороховой камеры и столб пламени и дыма закрыл горизонт. Один из фрегатов погиб из того, что огонь пожара добрался до запасов пороха и порох взорвался. Думаю, немало драк потом произошло в портовых тавернах из-за неверия слушателей рассказам моряков нашего судна. Название нашей шхуны было в русском варианте — Разумный или Правдивость это как переводить. Вот после рассказов как торговая шхуна не только отбилась и ушла от двух французских фрегатов и вдобавок один фрегат сгорел и возникали обвинения в искажении правды, в сторону рассказчика. Затем и начиналась драка.
Адмиралтейство прямо не обвинило меня в искажении правды, но и не стало учитывать наше сообщение, объяснений почему принято такое решение нам не было предоставлено.
Глава 2
В Лондоне мне надо было решить вопрос с военным министерством. Мне надо было решить вопрос с половинным жалованьем.
Половинное жалование (Half-pay, h.p.) — термин, использовавшийся в британской армии и королевском флоте 18-го, 19-го и начала 20-го веков для обозначения оплаты или надбавки, которую офицер получал, находясь на пенсии или не на службе.
В английской армии вариант выплаты половины жалования возник в конце 17-го и начале 18-го веков, в то же время, когда была введена система продажи чинов офицерами. Служащие могли добровольно пойти на половинное жалование, или их могли обязать это сделать, если их услуги не требовались. В обоих случаях их могли вызвать обратно в свой полк, если в том возникала потребность. Например, во время восстания якобитов в 1715 году все находящиеся в списках офицеры на половинном жаловании были призваны в армию.
В течение долгого периода мира, в который сокращенная британская армия вступила после наполеоновских войн, система половинного жалования стала средством, с помощью которого можно было избежать тяжёлой заморской службы. Состоятельные офицеры, получающие повышение при помощи покупки чинов, могли перейти на половинное жалование, если их полк был отправлен в Индию или куда-либо ещё. Затем они могли приобрести новые назначения в полках, оставшихся в Великобритании. Переход на половинное жалование и обратно утверждался по усмотрению государственного секретаря по вопросам войны.
В 19-м столетии список получающих половинное жалование выполнял функцию, аналогичную списку офицеров запаса в наши дни, когда офицеры, которые были в отставке или иным образом не находились на действительной службе, получали половину жалования своих действующих коллег. В периоды военных конфликтов выплата половинного жалования становились значительной статьёй расходов вооружённых сил, что усугублялось практикой продажи чинов, обычной в британской армии.
Переход на половинное жалование и обратно утверждался по усмотрению государственного секретаря по вопросам войны и сс этим секретарем у меня были определенные трудности. Он мог не утвердить мое половинное жалованье и у меня тогда возникали сложности с воплощением в жизнь моих коммерческих планов, связанных с импортом пшеницы из Российской империи.
Сдав в канцелярию мои документы из действующей армии я в тот же вечер отправился домой к этому секретарю. Фактически это был второй человек в военном ведомстве или даже первый в утверждении финансовых расходов. Как была устроена в этот период британская армия.
Если рассматривать порядок комплектования рядовым составом, то британцы не слишком сильно отстают от стран континентальной Европы. Принудительной системы в виде рекрутчины, как в России, на «туманном острове» не было, однако существовала «нечестная вербовка», когда заходишь военного ведомства в кабак пивка попить, а выходишь оттуда (или выносят) уже в качестве солдата Его Величества короля Англии. Способов тому было много: от убеждения в дружеской кампании и обещаний шикарных перспектив «по пьяной лавочке» до систематического накачивания, вербуемого различными видами алкогольной продукции местного розлива с последующим получением денежного вознаграждения.
В общем-то, ничего нового, то же самое мы видели, например, в Пруссии, где подобные методы были доведены до совершенства. Однако англичане хотя и практиковали подобное, но всё же это чаще относилось к флотским, а не армейским вербовщикам, ибо флот Его Величества был более развит, чем армия (оно и понятно, географическое положение обязывало). Поэтому вербовка в сухопутные войска была в основном на добровольной основе, ибо именно армия давала возможность лицам, не отягощенным денежным состоянием/земельным наделом и тем, кто не имеет адекватной гражданской специальности, найти работодателя и крышу над головой. Особенно это касалось ирландцев и шотландцев, которые составляли немалый процент в национальной компоненте.
Вместе с тем, в периоды войн с 1739 по 1800 года численность английской армии могла колебаться от 60 до 100 тысяч человек. К слову, в начальный период Семилетней войны, например, русская армия могла выставить свыше 200 000 человек личного состава.
Что ж, человек записан в полк, теперь он не просто Томас О Хили, а рядовой пехотного/кавалерийского полка Его Королевского Величества Томас О Хили, лицо почти официальное, и ему полагается бульон из говядины или баранины. Как ни странно, свинина в британской метрополии не была распространенным продуктом для снабжения войск. Гарниром служил картофель отварной или с бульоном, овсяная каша, а также «в парике башка, скушай пирожка» (чаще с мясом, но по обстоятельствам). Ну и, конечно же, хлеб. На мой взгляд, очень даже неплохо, если сравнивать с тем, что «на гражданке» наш друг Томас даже плесневелые сухари видел не всегда. Вроде даже жить можно! За остальное же, не связанное с нормами питания, требовалось вносить дополнительную плату из солдатского жалования (я говорю о случаях, когда продукты закупались у местных жителей). Да, забыл: ещё к его услугам было доступно некрепкое пиво (один раз в день, перед сном) и по праздникам порция рома (тоже перед отходом ко сну). Правда, алкогольная продукция в необходимый перечень питания не входила, и потому за неё следовало доплачивать из своего кармана.
Главное тут — не напиваться в хлам, ибо выпорют. Ну, конечно же, к «унтер», «обер» и штаб-офицерским чинам относись со всем уважением, иначе, опять-таки, выпорют (правда, фамилию все ж спросят, дабы юридически оформить происшедшее). Самое страшное наказание в любой армии абсолютно любой страны — за дезертирство. В Пруссии, например, человека пороли и уродовали (отрезали нос и уши), в России могли засечь до смерти (но старались вернуть в строй и даже не уродовали), ну а у англичан все было достаточно… Нет, не проще: у них клеймили буквой D лицо, предварительно выпоров. В общем, уважаемый читатель, хрен редьки не слаще! Такие уж времена были.
