И да, многим попаданцам такое кажется странным. Ведь вроде как получается, что этот самый свободный гражданин является работником другого гражданина. Так вот, нет, не получается. Он работает сам на себя, пусть и предоставляя услугу. Он никому не подчиняется и никому не служит, у него нет покровителя или кого-то, кто назначит ему график. Аналогично и со всеми другими профессиями. Даже взять того же господина Бальмуара. Он не работает на арену, на организаторов или спонсоров. Этириданос работает на себя, сам решает: где, когда и при каких условиях будет выступать его товар.
— Хм… кого бы выбрать? — произнёс один из потенциальных покупателей, озвучив мысли всех свободных граждан на этом рынке.
Ланс тоже пристально высматривал себе нового раба. Вот вывели ещё пятерых, которые особого интереса у граждан не вызвали. Пару раз кто-то выкрикнул ставки, после чего рабы ушли к своим владельцам.
— Может вон ту, хозяин? — поинтересовалась Ада.
Рыжеволосая рабыня уже смирилась с тем, что её хозяин купит именно рабыню. Так что теперь она безуспешно пыталась повлиять на решение Ланса, указывая на самый непривлекательный по внешним признакам товар. Если уж конкурентка и появится, то пусть будет хотя бы уродиной.
— Нет, — сразу же отрезал аристократ, ожидая чего-то лучшего.
Поразительно много рабов являлись зверолюдами. Казалось бы, Сарос является город для этих самых зверолюдов, так почему же такой спрос на рабов своего вида? Но почему-то смертные любили издеваться над представителями своего вида или даже расы. Дело именно в какой-то иррациональной жестокости.
Никогда Ланс не видел, чтобы зверолюд издевался над человеком или эльфов, столь же сильно как на, казалось бы, своим собратом. И подобный принцип в целом распространялся в Эдеме на все виды смертных. Разве что кроме гномов, но никто точно не знает, что у них там происходит, так что и выводы делать умные смертные не спешили. И далеко не все эльфы хорошо относились к своим сородичам. Но, пожалуй, именно зверолюды ненавидели друг друга сильнее всех. За ними почти вплотную шли уже люди.
— О, вот оно. То, что нужно.
Наконец-то через долгий час на сцену вывели новую порцию рабов, среди которых Ланс увидел вполне подходящую рабыню. Первого громилу продали, затем чистокровная представительница расы орков ушла какому-то психу, после подошла очередь ещё нескольких зверолюдов и вот добрались до товара, что привлёк внимание господина Бальмуара.
На первый взгляд довольно неприметная девушка из вида людей. Беспорядочные, спутанные и грязные чёрные волосы, напоминающие гнездо ворона. Тощая, слабая, кожа светлая, но с каким-то болезненным оттенком. Синяки и ссадины, разбитая губа. И взгляд фиолетовых глаз… пустой и стеклянный, в котором давно угасла надежда.
— Эту, хозяин? — как-то неуверенно переспросила Ада, уже прикидывая сколько нужно будет отдать за лечение.
Рыжеволосая рабыня, конечно, понимала, что этот товар можно помыть, накормить и всякое такое. Но что-то уж вовсе эта девушка была слишком… простой что ли? Грудь всего лишь второго размера, стоит сгорбившись, что говорит о плохой осанке, ноги тоже кривые… Лицо вроде неплохое, но красавицей назвать сложно.
Ада, конечно, отличалась скромностью и сдержанностью, но что-то конкуренции вообще не чувствовала. До этого показывали куда более привлекательных девушек. И всё же господин Бальмуар почему-то заинтересовался именно этой невзрачной посредственностью.
— Что в ней такого?
Стоило Аде лишь задуматься, как вдруг за спиной продаваемой рабыни промелькнул хвост. И тут как громом прогремела первая вставка.
— Сорок!
— Пятьдесят!
— Девяносто!
Конечно, Ада ещё не очень разбиралась в экономике этого мира, но эти цены… Молодого, крепкого и здорового раба без дефектов покупали ну максимум за сто серебряных, не больше. А это ещё при том, что в последнее время Этий был скуп на дары. Так что цены на рабов были повышены. Через месяц цена может и в два раза обвалиться, иногда рабов и за десяток серебряных продавали. Здесь же зашуганная, больная рабыня на грани прострации, которая даже на тяжёлый труд вряд ли способна, внешность так себе. И сразу же без раздумий цена взлетает до ста и уже стремится к двум сотням.
— Двести пятьдесят! — в этот раз ставку перебил уже сам Лансемалион Бальмуар.
— Двести пятьдесят раз, двести пятьдесят два…
— Три сотни серебряных! — закричал взрослый мужчина с сединой в волосах.
— Три с половиной сотни! — тут же встрял молодой юноша.
— Пять золотых! — махнул на всё рукой аристократ.
— Пять золотых раз… Пять золотых два… Пять золотых три… Продано господину в фраке!
Ада стояла в полном шоке и пыталась понять: что, собственно, сейчас произошло и за что пришлось заплатить целых пять золотых. Ещё почему-то все принявшие участие в аукционе были людьми, так ещё и одного пола. Может быть у этой рабыни магический талант? Но как она попала сюда? Всех рабов перед продажей бегло проверяют, потенциального волшебника бы сразу выявили. Но продавец не говорил, что она с даром.
— Её зовут Нека, она из… впрочем, в документах всё написано. Да и имя вы можете ей поменять. Спасибо за покупку.
— Благодарю! Всего хорошего, — довольно произнёс Ланс, получая свой товар и некотоыре документы на него.
С рабыни сняли ошейник, после чего выдали её новому владельцу с временной грамотой о покупке. И сразу же девушка задрожала от холода. Работорговец обогревал только свою сцену. А на улице так-то зима, рабов же специально перед показом раздевают догола.
Ада уже поспешила подбежать к Неке, чтобы накинуть на неё запасной плащ. Хотя она и так уже заболела, так что придётся её лечить, на что уйдут деньги и время. Ещё и пять золотых пришлось заплатить…
Рыжеволосая рабыня аккуратно поправила плащ, после чего начала надевать на хвостатую девушку капюшон, как вдруг заметила среди неухоженных волос ушки. Кошачьи ушки. Никаких других признаков зверолюдки у неё не было.
— Полукровка?
— Нет. Это представительница расы айлароусов. Они очень напоминают кошачье семейство. Некоторые вырастают в ужасных хищников, воплощение своих предков, а некоторые как она. Впрочем, так со всеми зверолюдами.
— А почему за неё пять золотых целых отдали?
— Ну, у представителей её вида очень хорошая реакция и цепкий взгляд. Эти критерии хорошо подходят для уборки. А ещё рецепторов на языке больше, что позволяет готовить самые уточные блюда.
— Реакция для уборки, хозяин?
— Ага.
— И только за это пять золотых?
— М-м-м… да! Поспешим в административный центр. Её нужно зарегистрировать.
Вот так вот Ланс уклончиво ответил на вопрос, после чего и вовсе сменил тему. Уходить от темы разговора в Эдеме вообще является чуть ли не самым главным навыком. А сама Ада продолжала задумчиво смотреть на торчащие хвостик и ушки Неки, понимая, что её хозяин точно чего-то не договаривает.
Глава 2
— Следи за дыханием! — Аристократ буквально рявкнул, заметив очередную ошибку своей рабыни. — Сохраняй концентрацию!
Ада после каждого такого крика дёргалась и сбивалась. На это и был расчёт. Если мага выбивает из полного душевного равновесия какой-то там крик, то ему стоит задуматься о своей профпригодности.
— Сконцентрируйся на самой себе. Что ты видишь?
— Я… я… — напряжение легко на лицо рыжеволосой рабыни, по всему телу лился ручьями пот. — Вижу свечение, свет…
— Всмотрись в него.
— Он ослепляет и сразу же исчезает… Я… — Ада прервалась, вспомнив, что на тренировках нет месту оправданиям. Вместо ненужных слов следовало ещё раз сконцентрироваться, чтобы достичь результата. — Вижу. Нити. Бессчётное число нитей, спутанных между собой. Они тянутся…
На этом моменте девушка потеряла сознание. Она ещё не приступала к изучению заклинаний, не пробовала влиять на мироздание своей силой воли. И всё же даже простого наблюдения за нематериальным миром требовало от смертного огромных усилий. Особенно в начале пути волшебника.
