Быть может, французы или голландцы?
Эти могли появиться у нас только случайно.
Русские?
Часть I
Индийский поход. Глава первая. Петр Алексеевич
Часть I. Индийский поход
Так вперёд! — за цыганской звездой кочевой — К синим айсбергам стылых морей,Где искрятся суда от намёрзшего льдаПод сияньем полярных огней.Так вперёд — за цыганской звездой кочевойДо ревущих южных широт,Где свирепая буря, как Божья метла,Океанскую пыль метёт.Так вперёд — за цыганской звездой кочевой — На закат, где дрожат паруса,И глаза глядят с бесприютной тоскойВ багровеющие небеса.Так вперёд — за цыганской звездой кочевой — На свиданье с зарёй, на восток,Где, тиха и нежна, розовеет волна,На рассветный вползая песок.Редьярд Киплинг Цыганская тропа
Глава первая. Пётр Алексеевич
Цвела дикая вишня, фиалки, какие-то ещё первоцветы, наполняя город ароматами весны. Западный ветер налетал внезапными лёгкими порывами, поднимал опавшие лепестки в воздух, и они кружили подобно метели. Затем начинался дождь, и бело-розовые потоки пересекали мостовые, вынося лепестки в гавань и покрывая её, точно бассейн аристократа. Всё это весеннее великолепие должно было создать ощущение праздника. Но атмосфера в городе воцарилась суровая, нервная.
Виктория готовилась к войне.
Опытные туземцы делали схроны в лесах, бывшие зверобои закапывали припасы и ценности прямо во дворах, уложив их в бочки или завернув в просмоленную парусину. Особо осторожные и предусмотрительные вынимали из окон стекла, закрывали рамы щитами, ставнями. Делали запасы воды, солили мясо, рыбу.
На месте недостроенных береговых фортов укреплялись батареи. Там, где пока не имелось стен, делались насыпи из камней и песка. Чистились пушки, ядра, натаскивались расчеты, проверялись бочонки с порохом. Анчо отправился на переговоры в соседние племена. Индейцы могли помочь войсками в случае вторжения, но еще больше разведывательной информацией. Мы не знали, где высадятся европейцы, а у индейцев кругом были родичи, или родичи родичей, так что информация передавалась от одного берегового племени к другому быстрее чем её могла доставить почтовая шхуна.
Все силы мы сконцентрировали на защите Виктории. Вторую гавань оборонять было попросту нечем. Вражеская эскадра легко могла войти в Эскимальт и превратить в головешки верфи, опытные цеха, склады. Поэтому Тропинин отвёл все недостроенные шхуны в глубину залива, а деревянные постройки маскировал подручными средствами — фальшивыми деревьями, сетями, скальным камуфляжем, получая все оттенки серого смешением в разных пропорциях извести и сажи.
Готовился к морскому сражению и наш небольшой флот. В гавани звучали команды. Матросы «Афины» — единственной вооруженной шхуны — отрабатывали боевые маневры, туземцы Ватагина тренировались с пушками и холодным оружием. Учебный «Онисим» тоже оснащали вооружением и готовили к выходу. На нём, случись сражение, предстояло принять бой курсантам училища. Третья шхуна — «Колумбия» пока стола без дела. У нас попросту не хватало на неё пушек, людей, пороха и всего остального.
Мы понимали, что двум жалким шхунам с настоящей эскадрой не справиться.Одиночные испанские корабли пару раз наведывались в наши широты. Они не пытались высадиться на берег, заявить права. Возможно разыскивали нашу главную базу или просто составляли лоции. Их видели тут и там, они набирали воду в заливе Нутка, но обошлось без стычек. Мы не лезли на рожон, сидели тихо, и они вскоре повернули обратно.
Испанцев мы не боялись, хотя и не дразнили нарочно. Их пакетботы были немногим крупнее наших, их экипажи подобно нашим набирались из местных индейцев, а также завезенных филиппинцев, не знающих ни европейской дисциплины, ни опыта морских сражений. Мы уже сталкивались с «Первооткрывателем», «Принцем» в заливе Сан-Франциско и даже победили их (хотя победа эта была весьма и весьма условной).
Теперь же пришла настоящая эскадра. Фрегаты. Ядро шестифунтовых пушек будет им точно слону дробинка. В то время как единственный залп настоящих орудий способен оставить нас без боевых кораблей. Было отчего прийти в отчаяние. Поэтому наши вооруженные шхуны хоть и готовились к бою, в море выходить не спешили. Мы воспользуемся ими для поисковых операций, или прикрытия наземных сил.
Закончив дела в Эскимальте Тропинин места себе не находил. Больше чем верфи, больше чем флот, больше чем город его волновала собственная семья. Спрятать её в лесу? Отвести к знакомым индейцам? Переправить в Калифорнию?
В конце весны Лёшка собирался отправиться в путешествие. Подготовка шла полным ходом, но появление неизвестных кораблей смешало планы. Он не желал бросать родных на произвол судьбы. Какой бы ни уютной казалась Виктория, она еще не стала настоящим городом, вроде Амстердама, Копенгагена или Стокгольма, где можно спокойно оставить семью, отправляясь на другой конец света. Пираты, враждебная держава или даже подстрекаемые конкурентами туземцы запросто могли превратить нашу витрину цивилизации в груду битого кирпича.
Кроме того, флотилия Тропинина могла пригодиться нам в случае серьёзной войны. Кто знает, вдруг увиденные индейцами корабли были лишь передовым отрядом значительных сил вторжения? Тогда нам понадобится каждое судно, пушка и мушкет, каждый солдат или матрос.
Правда прямо сейчас обе шхуны, на которых Тропинин собирался идти в поход, находились в Калифорнии. Под командой под командованием Яшки Рытова и Софрона Ныркова они испытывали новое парусное вооружение, медную обшивку и прочие большие и маленькие усовершенствования. Но из Калифорнии они могли во всяком случае быстро вернуться. Это не то же самое, что пересечь два океана.
* * *
Тропинин расхаживал по комнате взад-вперед, раскуривал трубку, забывал о ней, отчего она вскоре гасла, а ему приходилось раскуривать вновь. Я сидел в кресле-качалке, прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться на мельтешение. Чужой флот пугал. Мы были недостаточно крепки, чтобы отстоять своё.
Я перебирал в голове возможные варианты. Что из наших действий могло сдвинуть исторические пласты, кого мы могли притянуть к своим берегам? Мы отправили через пролив на полуостров Олимпик людей, которые опросили очевидцев более подробно. Сведения все равно получились обрывочные. Некоторые говорили о двух кораблях, другие о трёх. Количество мачт на каждом различалось тоже. Сходились лишь в том, что корабли были большие, гораздо больше наших. В ряде отчетов упоминался красный флаг. Он, конечно, мог быть сигналом или вымпелом, какие поднимали и торговые суда, и военные корабли, а мог и вовсе оказаться оптической иллюзией, отблеском заката или восхода в каком-нибудь брамселе. Но мог он обозначать и принадлежность к флоту. К чьему? Вряд ли в наше уютное прошлое пожаловали какие-нибудь маоисты. Испанские и французские боевые корабли поднимали белые флаги, голландские — неизменный триколор. Португальские корабли, кажется, тоже ходили под белым флагом, хотя тут я не был уверен на сто процентов. А красный флаг был, например, у датчан. Но откуда они здесь? Китов промышляют? Кроме того он мог означать британцев. Королевский флот использовал несколько цветов, в зависимости от подчиненности эскадры тому или иному адмиралу. И красный вроде бы считался старшим. Но что с того? Флаг старшего адмирала мог нести любой корабль, не приписанный к станции или не входящий в эскадру. Посыльный, разведывательный, исследовательский.
— Кук! — пришло мне вдруг в голову. — Это может быть Кук!
От волнения я крикнул громче, чем следовало. За стеной заплакал ребёнок.
— Кук? — Лёшка остановился, прислушался к плачу, мотнул головой. — А что? Вполне возможно.
— Не возможно, а он самый и есть.
— Но у него только два корабля, — заметил Лёшка.
— За третий могли принять баркас, или облачко, или просто напутать.
