— Парни, вы голодные? — вдруг спросил Годза и резко развернулся.
Ну вот, я же говорил.
— Не особо, — пожал плечами Дате.
— Слушайте, такое дело, я сегодня завтрак пропустил, проспал… — почесал голову Юкито, будто ему было неловко. — А обед только через три часа, жрать хочу, аж желудок колет. Если вам не нужно, не поделитесь пайком? Вам же сенсей дал завтрак в свертках, так?
— Нет, — бросил я ему и вернулся к разглядыванию потолка.
— Это почему… — удивился он. — Жалко что ли поделиться⁈
— Я сказал нет. Старик ясно дал понять, что это паек на день, — пояснил я. — А учитывая вес свертка, неудивительно, что вы тут с голода помираете, там грамм двести не больше. Нам самим пригодится.
— А ты, значит, самый умный тут, да? — улыбка исчезла с его лица, брови сошлись на переносице, а голос огрубел. — Не охренел ли ты⁈
(Ну вот, я же предупреждал… Прямо как в тюряжке)
Я вновь приподнялся, чтобы посмотреть на него.
— Эй, Годза-чан… — промолвил я, — пошел на хер. Это моя койка, отвали.
Видя, что Ягами не реагирует на перепалку, Годза ошибочно решил, что я один. Что второй отступился под гнетом давления. А это значило, что меня нужно было задавить сразу же, перед тем, как я подорву его авторитет.
Можно сказать, что я намеренно спровоцировал конфликт и нарвался, но это нужно было сделать, дабы показать остальным, что с нами связываться не стоило.
Он бросился на меня сверху. Подло. Но иначе в тюрьме не бывает. Доминирует не тот, кто сильнее, а тот, кто жестче. Схватил меня за горло одной рукой, занес вторую для удара.
Дате мгновенно кинулся ему на спину, взял шею в замок и придавил, я быстрым движением перехватил кисть Юкито, не давая пошевелиться. Свободной рукой я вцепился ему в лицо, отчего его физиономия стала похожа на морду шарпея, и надавил пальцем на глаз, но выдавливать не стал, просто предостерег.
— Отвали, — повторил я стальным голосом. — Иначе мы тебя так отмудохаем, что своими кишками гадить будешь.
— Понял, понял… — прохрипел он. — Отпусти…
Я кивнул Дате и он ослабил хватку, гопник вырвался из захвата и попятился, кривясь. За ним с коек поднимались трое парней, но он остановил их взмахом ладони.
— Это вы зря, новички, это зря… — прошипел Годза, прежде чем развернуться и пойти в другой угол комнаты, на своё место.
Я с кровати не встал, лишь закинул ногу на ногу и взял с тумбы буклет. Лишь стычка завершилась, как послышались переговоры остальных, но знакомиться с нами больше никто не решался.
* * *
В интересное все-таки место мы попали. Чем дольше я изучал так называемый «устав», тем больше у меня возникало вопросов. Все здесь было непривычно, хотя и понятно. Такое ощущение, что правила учреждения писал маньяк, подобный мне, причем отрываясь на полную. Для обычного школьника это был ад на земле. Для меня — занимательный эксперимент.
Правила Габутая были похожи на девственницу заучку на выпускном, вроде бы все можно и одновременно ничего нельзя. Эдакий извращенный воинский устав в чужой обложке.
Вот — в наличии единоначалие: п.33 «Учитель (мастер) вправе давать ученику распоряжения, указы, а также единолично распоряжаться временем и силами подчиненного, в зависимости от сложности обучения». Вроде все понятно. И тут же: «Исходя из обстановки, Учитель вправе изменить распорядок дня, требовать от ученика исполнения любого указа, имеет право быть не фамильярным, имеет право на предвзятое отношение, а также на унижающие и травмирующие действия при необходимости иили по иным причинам.»
Ну и как это понимать?
А вот:
п. 37 «Ученик обязан беспрекословно выполнять все задания Учителя, уважать Учителя и проявлять к нему крайнюю степень почтения. Любое нарушение может быть наказано Мастером по своему усмотрению.»
п. 38 «Ученик может обращаться к наставнику лишь применяя уважительную характеристику — Мастер, Сенсей, Учитель. Иное обращение не приемлемо».
Ну и что это такое⁈ А?
Может и мне подобное составить и своим жертвам показывать? («Убийца имеет право на пытки и истязания по необходимости иили просто оттого что очень хочется и где-то чешется»).
Я подложил подушку поудобнее и с недовольным видом продолжил изучать документ, одновременно поглядывая за комнатой. Вроде бы все спокойно, на нас никто не обращает внимания, Дате тоже свалился и, похоже, просто мается бездельем. Лучи солнца пробиваются через пыльные окна, за ними слышны короткие выкрики и команды. Наверное, другая группа проходит обучение. Ягами поднялся и пошел к окну, поглазеть на то, что происходит во внешнем мире.
Ладненько, продолжим… Дальше по списку все было более-менее нормально: распределение времени и внутренний порядок заключенного, повседневная деятельность и свободное время… Ага, это понятно: подъем, учебные занятия, прием пищи, личная гигиена, осмотр вещей, ношение формы, выезд за пределы лагеря…
Размещение, наряды, распределения, профилактические мероприятия, оказание медицинской помощи… Хм, интересно.
П.357 «Прием в медицинском пункте производится в строго установленные часы и может быть отменен по указу Учителя. Лечение ученика не производится, если травмы являются наказанием или частью испытательного процесса.»
П. 372 «Ранения и увечья, нанесенные Учителем, есть часть воспитания и подготовки. Учитель вправе применять на практике истязательство, избиение, унижение, порку, а также пытки другого рода для перевоспитания ученика».
Мне здесь нравится все меньше и меньше… Хрен кому я позволю себя пороть, — тот, кто попробует нацепить на меня ошейник, этим же ошейником будет задушен. Нет, ребята, я предпочту отказаться, скорее уж старик и рэмбо своей кровью захлебнутся.
Боги на пороге… дальше по тексту вообще бред какой-то…
П. 512 «Ученик должен следовать пути борёкудан, а оступившись на нем, он порочит честь учителя, чем рискует навлечь на себя гнев и осуждение, вплоть до изгнания из Габутай.»
П. 514 «Ученик не должен открыто выражать горечь и сожаление, радость и веселье. Запрещается смеяться прилюдно, широко открыв рот. Улыбаться, показывая зубы. Кривить лицо и ярко демонстрировать эмоции.»
П. 515 «Ученик не должен сквернословить и сыпать оскорблениями, этим он нарушает борёкудан и порочит честь учителя, чем рискует навлечь на себя…»
П. 516 «Ученику запрещено говорить витиевато и размыто. Отвечать на вопрос нужно кратко и по существу, преимущественно односложно».
Да что это за чушь такая… Я в сердцах отшвырнул буклет в сторону. Книжонка чуть было не врезалась в Ягами, который как раз возвращался к койке, но он ловко увернулся.
— Ты чего, аники⁈
— Ничего… — пробурчал я. — Дерьмовое место мы выбрали, вот что.
Я зло перевернулся набок, лицом к стене.
— С чего такое мнение?
— Потом скажу, сейчас мне нужно немного вздремнуть. Ты посторожи, ладно? А то я всю ночь не спал, пытался запомнить дорогу.
— Да, без проблем, — ответил Ягами.
Не то чтобы он был мне нужен, Муза если что меня предупредит, но все же… Пусть почувствует себя полезным.
Кстати, о Музе…Это все она виновата, что я очутился в этот чертовом гадюшнике.
«Все будет хорошо, милый. Там будет весело, милый…» Ага, черта с два! Все как обычно, — хрень, возня и вонючая мазня.
Ну я ей устрою в следующий раз, как она заявится…
— Слушай, а ночью что делать будешь? Сейчас выспишься, а что потом? — поинтересовался Ягами.
— Ночью будет жарко, — произнес я, уже засыпая.
— Это ещё почему?
— Тот чудак, которого мы сегодня отбрили… — зевнул я, — соберет парней и попробует нас застать во сне. Так что ждем потасовку. Будем наводить порядки.
Я оставил Дате размышлять над сказанным и, свернувшись калачиком, уснул.
Глава 2
Я проснулся под вечер, беззаботно продрых весь день, будто не в тюрьме оказался, а в пансионате. Отыскал глазами Ягами, тот успел познакомиться с сокамерниками и сидел на койке в окружении. Они что-то тихо обсуждали и курили в окно, опасливо поглядывая на входную дверь.
